Цитаты из книги «Говорю от имени мёртвых»

поэтому сейчас вы с нами, а не в психбольнице. – И этот ваш препарат порождает подобных мне? – Как вам сказать? Он не действует избирательно. Если представить себе принцип исследований на синхрофазотронах, то, как шутят сами физики, мы разбиваем дорогие часы вдребезги молотком, а по разлетающимся во все стороны обломкам пытаемся узнать, как они были устроены. Препарат лишь помогает раскрыться тем способностям, которые в человеке заложены от рождения. На вас он подействовал таким образом, это показалось нам интересным и перспективным. – Вы хотите сказать, что… – Да, мы отслеживали вашу деятельность и результаты постоянно. Как только вы дозрели, а ситуация вокруг вас накалилась, было принято решение о вашей эвакуации и использовании в проектах более высокого порядка. – И если бы я не согласился… – Мы бы нашли способ вас убедить, – мило улыбаясь, сообщил куратор. – А это не опасно ставить на одну лошадь? – Почему вы решили, что вы один в своём роде? Ещё товарищ Сталин сказал – незаменимых людей нет! Но на сегодняшний момент вы лучший, это я могу заявить со всей ответственностью. – Мне не нравится то, чем я занимаюсь, и вы об этом наверняка знаете. – Знаю, но у вас нет другого выхода, ведь вам нужно как-то решить проблему с дочкой. Я прав? Чёрт побери, а это он откуда знает? – Я же сказал, мы за вами присматривали, в том числе и таким образом. Мы знаем, что в вас сейчас по сути три души, одна из них дочь Светланы. Знаем, что вы не видите пока способа вернуть её к жизни, потому что вам мешают морально-этические ограничения. Но мы можем решить эту задачу своими способами, предоставив вам нужный материал, не противоречащий вашим нормам. – Можете? – Можем, но мы знаем, что у вас нет пока решения вопроса в принципе, поэтому вы точно также заинтересованы в нас, как мы нуждаемся в ваших услугах. Посмотрите на сделанное сегодня с другой точки зрения, откиньте мещанский узколобый взгляд на мир. Поймите, что самое важное в жизни государства – это стабильность, основой которой служит вертикаль власти. Начнёт колыхаться вертикаль, рухнет стабильность, в государстве начнётся хаос. Вас это не пугает? – Но согласитесь, что разгул коррупции, чиновничий произвол достигли просто невиданных масштабов. Неужто это нормально? – Дело не в коррупции, как таковой, – поморщился Иван Иванович, – в масштабах страны это мелочи. Она существовала во все времена! Думаете, её не было при Сталине? Ещё как была, но это не делали предметом

к этому времени капсулы, введённой заранее в мышцы, распадётся без следа. Такая вот жуткая правда жизни, в которой нам теперь предстоит вариться постоянно. Если первый натурный эксперимент покажет действенность технологии в практике политических интриг, заказы повалят, как из рога изобилия. Мой счёт будет пухнуть, как на дрожжах, но, как говорил герой фильма про Шурика: «В твоём доме будет играть музыка, но ты её не услышишь!». * * * Светлана удалилась в спальню, признавшись, что выпила слишком много. Мы остались с куратором за столом. После недолгой паузы, он начал разговор. – Вы же правильно понимаете, что полученная вами в ходе эксперимента информация не просто секретная, а совершенно секретная? – И если я её разглашу, то меня того… и жену мою.. и детей моих до седьмого колена. – До детей ваших седьмого колена мы не дотянемся при всём желании, – усмехнулся куратор, – а в остальном вы совершенно правы. Вы никогда не задумывались, откуда у вас появился дар? Вы же не верите в Бога, поэтому должны были искать рациональное объяснение, но не нашли! Правильно? – Правильно, – признался я, – не нашёл. А вы знаете? – Не просто знаем, мы его и создали, Михаил Григорьевич! Я вижу, что вы до сих пор меня не узнали, хотя мы с вами раньше встречались. Но тогда на мне были очки, я был в белом халате и мы с вами снимали энцефалограмму. Вспомнили? Вы ещё были очень недовольны внеплановым медосмотром. Точно! С самого начала мне казалось, что я где-то видел этот прищуренный, как у Ленина на картинах взгляд, но всякий раз мысль уходила раньше, чем я успевал её додумать до конца. – Мы тогда обнаружили вашу активность в поисках возможности получения дара, вы были столь настойчивы, что мне поручили проверить принципиальную возможность вашей активации. Способности у вас явно были, хотя какие именно тогда понять было сложно. И мы с вами встретились второй раз, но уже в баре – без очков, с бородой, в джинсовой куртке и синяком под глазом. Вспомнили? Ещё бы не вспомнить, мы тогда чуть не подрались, но нас разняли. Он ушёл, я допил пиво и поплёлся домой, полный депрессии и мрачных мыслей. Именно этой ночью я увидел свой первый сон. – Инициация производится особым препаратом, который вы получили через пиво. Его действие, между нами говоря, мало изучено. В тысяче случае он не оказывает вообще никакого действия, но в одном даёт неожиданный результат. При этом в девяти случаях из десяти люди сходят с ума, не понимая, что с ними происходит. Вы оказались крепким орешком

– Дырочку? – не понял Иван Иванович. – Для ордена, – пришлось уточнить, чтобы не опошлить момент. – Можно, – довольно засмеялся куратор, – будет вам орден! За ужином Иван Иванович был необычайно говорлив, поднимая тосты за мой талант и наше светлое будущее. Он торжественно вручил мне выписку с открытого на меня счёта и продемонстрировал Светлане число в графе «исходящий остаток». Сумма существенно превосходила всё то, что мы заработали за предыдущий период. Один сеанс и мы уже богаты, а что будет дальше? Светлана радовалась за меня, не очень понимая, что такого великого произошло. По правилам игры я не мог, да и не хотел рассказывать её ничего о своей работе. Тем более, что в любой момент любезный Иван Иванович может прочитать сознание Светланы, узнав всё, о чём я мог проболтаться. Тем не менее, за столом было весело. Я не стал омрачать праздник, хотя на душе кошки скребли – несколько проблем тревожили меня со всё возрастающей силой. Подавление мятежного «плацдарма» тела снова подняло тот же самый вопрос – почему воплощение души в неодушевленное тело приводит к её очищению? Иван Иванович не заметил или сделал вид, что не заметил, но у нашего пациента в проблемной области произошли явные нарушения – он частично потерял память. Её можно восстановить в дальнейшем обычным путём, но факт остаётся – на участке противодействия шёл процесс очистки вторгшегося чужого сознания. В дальнейшем имеет смысл увеличить время привыкания тела к смене души, поддерживая его контакт с прокладкой. Нужно провести ряд целенаправленных экспериментов именно для ответа на вопрос – как тело привыкает к смене души? Но другой вопрос лишал меня всякого желания дальше заниматься этой темой в принципе. Сканируя с разрешения куратора сознание пациента, я не мог не прочитать его память. Кроме того, работая с проблемным участком, я зацепил и память тела – «плацдарм» открыл доступ ко всему, что помнил пациент до внедрения в него чужой души. Картинка вырисовывалась премерзкая. Выбравшись из болота, мы прямиком попали в другое – более глубокое, вязкое и вонючее. Увидев пациентов в первый раз, я решил, что кто-то решил применить возможность обмена для продления жизни – душа старика переселяется в молодое тело по взаимному согласию и за хорошие деньги. Но полученная при сканировании информация открыла истинное содержание сделки. Губернатор крупного региона, впавший в немилость Президента по причине череды коррупционных скандалов, но по сути своей, являющийся бессменным членом команды, должен был покинуть пост. Без вариантов, потому что в регионе росло возмущение, пресса уже напрямую увязывала проворовавшегося губернатора с покровительством на самом верху. Было принято решение в порядке исключения не назначать нового губернатора, а провести «всенародные выборы», закрепив нового кандидата «решением

тупо нет времени. Заливаем энергией с избытком, чтобы компенсировать все возможные потери в процессе подавления жизненной функции. – Принимайте пациента! Бригады одна за другой отчитываются о состоянии пациентов – ни малейшей проблемы, без сучка и задоринки, как на показательных выступлениях за минимальное время, перекрыв собственный рекорд на пять секунд. Иван Иванович концентрируется, входя в контакт с сознанием пациентов, поворачивая голову то к одному, то к другому. – У нас проблема, Михаил Григорьевич, – в его словах слышится тревога. Так и знал, что у старика не хватит здоровья на обмен, но почему куратор зовет меня к молодому, и выгоняет всех из лаборатории, заставляя увезти с собой именно старика? Он ещё раз прислушивается к сознанию оставшегося пациента, странно наклоняя при этом голову, словно проникает на большую или меньшую глубину, заглядывая в его память то с одной, то с другой стороны. – Не могу понять, в чём проблема, но я вижу два сознания, хотя исходное и сильно подавлено. В чём проблема, как думаете? – Мне можно заглянуть? Он кивает молча, не теряя контакта с пациентом. Беру парня за руку и начинаю детальный осмотр стыков и соединений. Куратор прав – второе сознание светится, слабо, но присутствует, внося разброд в мысли пациента. Начинаю приближать отдельные участки, вглядываюсь, напрягая внутреннее зрение и, наконец, вижу проблему – один из стыков подмаргивает красным. Тело отторгло в этом месте чужое сознание, удерживая последний плацдарм неприкосновенным. Скорее всего, это из-за спешки – тело не успело успокоиться, получив прокладку, в этом месте остаточное возбуждение оказалось слишком большим, нарушив стык. Не знаю, как такое лечить, но вариантов нет – нужно пробовать. Оборачиваю «вражеский плацдарм» небольшим локальным энергетическим коконом, изолирую его от чужой души. Мягкими толчками вкатываю небольшие дозы энергии в пораженный участок, словно поглаживаю кота за ушком. Спи, моя радость, усни! Усни, усни, усни! Красные огни начинают гаснуть, возбуждение и страх уходят, замещаясь мягким голубоватым свечением. Осторожно уменьшаю размер кокона, сплющивая его над проблемной зоной, уменьшая зазор между чужой душой и телом. Еще чуть-чуть, потихо-о-о-о-ньку, убираем защиту и наблюдаем плотное соединение двух сущностей. – Сканируйте снова, – устало отвалился я в кресле, – должно получиться! Минута показалась мне вечностью. – Михаил Григорьевич, вы гений! – Иван Иванович был откровенно восхищён. – А ведь я грешным делом решил, что всё пропало, – признался он. – Дырочку готовить? – пошутил я.

Я буду присутствовать на сеансе, и это не обсуждается. Да хоть хор Пятницкого с собой посадите, – мысленно буркнул я. – Что мне ваши маски, если я всё равно их увижу, как только они покинут тело? Уф-ф-ф-ф, нужно успокоиться, не хватало ещё сорвать сеанс из-за нервозности главного исполнителя. Маски защищают врачей – им точно не стоит знать лишнего, их скоро отпустят домой, а вот с нами вопрос открытый. Так, вижу изменения. Столы более комфортабельные, слева и справа от моего кресла непрозрачные экраны с прорезями для рук, пациенты зафиксированы, но не так жёстко, как предыдущие добровольцы. В остальном всё выглядит обычно и привычно, хотя у левого, более тучного и явно более пожилого пациента давление высоковато, а пульс частит – волнуется бедолага. Как бы дуба не дал в процессе обмена! Начнём с более молодого, это минимизирует нагрузку на старичка. Кто знает, как долго парнишка будет расставаться с душой, а старичок при первой опасности отпустит свою. – Михаил Григорьевич, воздержитесь от контроля их памяти по завершении процедуры, это я беру на себя, – предупредил Иван Иванович вполголоса, склонившись к моему уху, чтобы никто более этого странного приказа не услышал. Понятно, а я-то надеялся узнать, что за пациенты оказались сегодня в моих руках. Жаль, конечно, с другой стороны любопытная кошка живёт интересно, но недолго, не буду её уподобляться. Врачебные бригады выглядели гораздо бодрее и увереннее, чем после первого сеанса. Многократный успех измененной технологии выбил из них страх. Им предстояла достаточно примитивная процедура активного восстановления пациента после глубокой потери сознания, как вывод из наркоза. Если бы не обстановка всеобщей секретности и особой важности, они бы не удержались от весёлых шуточек и анекдотов. Но сейчас все строги, как на приёме у английской королевы. Понеслась душа в рай! Как ни странно, но именно молодой начал первым активно расставаться с душой при первых признаках угрозы жизни – трусоват оказался. А вот старик боролся, как медведь, до последнего бился за единство души и тела. Я аж вспотел от страха, что мне так и не удастся их разделить, когда неожиданно он сдался, исчерпав запас жизненных сил. Вот теперь действуем так быстро, как только можно. Выдергиваем прокладку и вколачиваем её в старика. Даём заряд энергии для подъема общей бодрости тела и возвращения к жизни. Тотчас же прыгаем к молодому, ставим прокладку, вливаем энергию и втаскиваем за шиворот душу старика, одновременно давая пинка прокладке. Ещё энергии под завязку. – Он ваш, вытаскивайте! Прыжком к старику, хватаем душу молодого, втискиваем в тело и сразу же выталкиваем прокладку, нимало не заботясь о том, что с ней будет дальше

на необитаемом острове – хорошо, приятно, сытно, но как-то одиноко. От такого веселья даже Машка развылась! Хорошо, что тогда я не догадался запросить отчёты участников эксперимента, чтобы узнать, что они чувствовали, когда происходил обмен душами. Эйфория от победы, желание выслужиться перед Иваном Ивановичем, побыстрее перейти к реальной работе – всё это отодвинуло желание покопаться в деталях на задний план. Для грядущего эксперимента это было очень правильно – прочитай я те отчёты, ничего бы дальше делать не стал. Ну, не знал я, что каждое переселение души для человека, как маленькая смерть. Вы пробовали за час с небольшим умирать и возрождаться раз двадцать? Нет? И не советую! Психика может не выдержать. * * * День главного испытания наступил неожиданно. Хотя мы чётко знали, что именно завтра всё и произойдёт, сознание упрямо отодвигало это событие во времени так далеко, что казалось впереди ещё целый месяц беззаботной жизни. Светлана крепко обняла меня на прощание, поцеловала и даже всплакнула, словно на фронт провожая. – Ты чего? Там работы на полчаса вместе со всеми приседаниями и разговорами. Не успеешь соскучиться, как вернусь. – Не знаю, душа не на месте, – призналась она. – Как-то всё слишком хорошо, кажется, что раз и закончится. – Это ты зря, – поспешил я успокоить её, целуя в заплаканные глаза, – мы им нужны не на раз и не на два. У них есть большие планы, так что всё будет хо-ро-шо! Да? Мы расстались, но её слова оставили во мне разгорающуюся искорку сомнения – действительно, как долго мы будем им нужны? Нет ли уже на примете следующих кандидатов в одноразовые герои? Если я узнаю слишком опасную тайну, а я её неизбежно узнаю, проще меня закопать, чем убеждать держать всё в секрете. Как заставить экстрасенса подчиняться приказам? Он сам кого хочешь заставит! Два вооружённых охранника на входе в лабораторию пропустили меня только после личного разрешения Ивана Ивановича, выскочившего на шум. – Безобразие, – возмущался я. – Это моя лаборатория и меня же в неё не пускают! – Михаил Григорьевич, успокойтесь, это обычные меры безопасности. У нас гости, о которых никто и ничего знать не должен. Поэтому мы приняли повышенные меры секретности. Вам ведь не помешают маски на лицах пациентов? – Мне нет, а вот врачам могут и помешать, – продолжая злиться, резко ответил я. – Они сказали, что их всё устраивает, – с улыбкой ответил Иван Иванович.

через несколько секунд я отдаю второго другой бригаде. Просматриваем весь сценарий ещё раз, считаем секунды, прикидываем, как мне удобнее расположиться возле пациентов, а теперь ещё раз с учётом набора негативных факторов. И для надёжности ещё раз сто, пока на зубах не заскрипит. Должно получиться! * * * По моей команде готовят вторую партию пациентов. У медиков состояние близкое к панике, они ожидают повторения вчерашнего, тем более, что им совершенно непонятно каким образом и зачем я это делаю. На их взгляд я – новое оружие, испытанию которого они помогают. А все мои переживания по поводу смерти одного из пациентов всего лишь результат хорошей актёрской подготовки. Тем не менее, они готовы к работе, ведь контракт оплачен весьма солидно, уйти сейчас, значит, потерять солидный кусок светлого будущего. Сидя между столами с подготовленными к эксперименту пациентами, никак не мог унять дрожь в коленках – а вдруг не получится? Сейчас это молодые, крепкие парни с большим будущим, а через пять минут, в случае моей ошибки, материал для вскрытия. – Поехали, – тихо сказал я больше для себя, чем для бригады. Всё получилось с первого раза. Не поверив себе, на пять раз просканировал обоих пациентов, а врачи протестировали все возможные жизненные показатели. Полное замещение при нулевых потерях, вся процедура заняла меньше минуты. Решив, что ребята крепкие, а один успех не показатель, я с небольшими перерывами повторил ту же операцию ещё десять раз, сократив в итоге время обмена до двадцати секунд. Попутно выяснил, что незачем вгонять пациента в жёсткую кому, достаточно вызвать шоковое состояние, при котором, как говорится, душа вон. Так оно и происходило на самом деле – душа оказалась весьма пугливым созданием. С другой стороны можно предположить, что создателю этого уникального творения важно было получить без потерь накопленный душой опыт. Поэтому он заложил правило – есть угроза жизни, уходи немедленно! Минует угроза, можно и вернуться. Продолжив эксперименты после обеда с другими пациентами, потребовав для статистики сразу несколько пар, я выяснил, что не все души склонны следовать правилу создателя, оставаясь с телом практически до смертного часа. Души у каждого разные, но такими они не приходят к человеку, а воспитываются в процессе жизни. Ведь изначально воплощенная душа пуста и безлика, чему она может научить человека? Поэтому грех сваливать на душу собственные недостатки, лучше посмотреть в зеркало и увидеть причину преследующих тебя по жизни проблем. В отличном настроении доложил куратору о полной готовности к работе и обрадовал Светлану возможностью делать всё, что душе угодно до завтрашнего вечера. Повеселились мы на славу, хотя, если честно, не хватало компании. Такое ощущение, что мы проводим время

накрывают простынкой с головой. Вижу, как у второго расширяются глаза от ужаса – он успевает увидеть самого себя мёртвым! Врагу такого не пожелаю, тем не менее, он жив, а его напарник мёртв. Можно считать эксперимент провалившимся. Отпускаю душу, разрывая блокирующий кокон, она тотчас же втягивается за барьер. Провожаю её взглядом – может быть, мы ещё встретимся. Может быть. На душе тоскливо и противно! * * * Мой отчёт Ивана Ивановича откровенно не порадовал. По всей видимости сроки действительно были жёсткими и о их переносе даже речи не могло идти. – У вас есть ещё день, – вздохнув, предупредил он. – Вы же говорили про три дня! – Один прошёл, один в резерве, остаётся всего один. Если завтра вы не предоставите надёжный вариант решения, придётся искать другие возможности. Но честно скажу, у нас их нет на текущий момент. Как это не печально, но в данном случае ставка была сделана на одного человека – на вас. За вашу результативность я отвечаю головой, постарайтесь меня не подвести. Он говорил негромко, не пытаясь взять меня авторитетом или запугать. Я испытывал даже не страх, а какой-то стыд, что не оправдал доверия, на меня понадеялись и напрасно. Так в школе бывало, когда учительница вызовет своего любимого ученика к доске, надеясь, что он поразит класс познаниями, а любимчик, как назло, засиделся вечером за компьютером и напрочь забыл про уроки. Стыдно, Миша, садись, два! Полночи ворочался без сна, мешая спать Светлане, не подозревающей даже, что именно произошло, но переживающей не меньше меня. Как изменить процесс, что я делаю лишнего, как всё успеть за меньшее время? Проснулся с больной головой, не имея ни малейшего понятия, что делать. Завтракали в полной тишине, потом извинился перед Светкой, ушёл в лабораторию, выгнал всех и уселся думать. Раз за разом прокручивал каждый шаг, прикидывая, как ловчее, быстрее сделать в следующий раз, но всё отчётливее понимал, что есть системная ошибка, которую постоянно упускаю в своих рассуждениях. А если изменить технологию? Вспомни задачу про перевозку волка, козы и капусты! Нам ведь важно, чтобы, когда новая душа будет входить в чужое тело, там была прокладка безопасности в виде пустышки? А также важно минимизировать время их совместного нахождения в теле. Можно заранее подготовить площадку, убрав души из тела в пузыри, потом загнать пустышки, тотчас же вкачать энергию, чтобы сократить время пребывания пациента в коматозном состоянии, быстро впихнуть нужную душу, вытолкнув сразу пустышку, затем ту же операцию проделать со вторым пациентом. Первого уже вытаскивает его бригада медиков, и буквально

дальнейшую судьбу. Срочно вылавливаю следующего кандидата, тащу через барьер и вталкиваю во второе тело. Теряются драгоценные секунды. В это время первый пациент приходит в дикое возбуждение. Если бы не жёсткие захваты, он давно бы свалился со стола. Переключаюсь на него, чтобы два дерущихся насмерть сознания не убили друг друга. Быстро понижаю уровень энергии до состояния комы, персонал напрягся, но держат себя в руках – молодцы, команды спасать не было. Началось разделение и исход, но одновременное обоих душ сразу. Вот только это мало похоже на мирную демонстрацию или прогулку под луной. Пустышка и душа продолжают яростную битву друг с другом, заставляя тело биться в конвульсиях, хотя по всем приборам оно практически труп. Пока они дерутся, но выходят из тела, хватаю второго пациента и кидаю его в кому, чтобы запустить процесс исхода. Действие очень своевременное, потому что и этот пациент уже в процессе диких конвульсий. Перекос времени нарастает с каждой операцией. Если у первого пациента души уже практически отстыковались, то у второго исход только начинается. Плевать на его конвульсии, будь крепким парень, а мы прыгаем к первому, чтобы не потерять время. Его пустышку загоняем обратно в тело, душу приклеиваем энергетическим пузырем к барьеру, чтобы не удрала, куда не следует. Так, бегом ко второму, пока он не помер по-настоящему, пустышку обратно в тело, душу с ходу в… блин, с ходу не получится – лепим пузырём к барьеру. Время, время, не хватает времени! – Показатели падают слишком быстро, оба пациента на грани смерти, – стараясь не выказывать растущего беспокойства, сообщают врачи. Не отпуская второе тело, тащим душу первого и вгоняем её до щелчка в новый дом. Заливаем ему в баки поток энергии. Пинком под зад вытуриваем пустышку и сливаем её в барьер. – Этого возвращайте к жизни! – указываю на второго и тотчас переключаюсь на первого. Холодно, совсем холодно, пустота и мрак – пациент умер. Я не успел! Его душа печально кружится в силовом коконе, явно не понимая, почему её не отпускают в иной мир. Пустышка тупо болтается рядом. Вряд ли подобная технология удовлетворит взыскательного клиента, но пока другой нет. Нужно что-то менять, никто не согласится играть в русскую рулетку. – Пациент умер, – констатирует врач. – Пробуйте реанимировать, – в отчаянии требую я, не желая смириться с потерей жизни человека. Бригада накидывается на пациента, вкатывает прямо в сердце адреналин, проводит массаж сердца, включает искусственную вентиляцию лёгких. Всё бесполезно, катастрофическая потеря жизненной силы и это мой просчёт, это моя ошибка! Второму повезло больше, он уже дышит и даже открыл глаза, а вот первого

воспринимайте это спокойно. Контроль за их внутренним состоянием на мне, я буду управлять их жизнью и смертью. Не важно, каким образом, просто примите на веру, что всё происходит не само по себе. Вопросы? – Если пациенты умрут? – один из докторов сдёрнул очки с носа и начал усиленно протирать кристально чистые стёкла. – На ком будет ответственность? Как это всё будет оформляться? – Если пациенты умрут, нам доставят других пациентов, – стараясь быть совершенно спокойным, ответил я. – Никаких оформлений, никакой ответственности, всё это осталось там за забором. О том, что вы участвуете в этих экспериментах, никто и никогда не узнает, что бы тут не происходило. И вы об этом никому не расскажете, потому что подписали соответствующие бумаги перед тем, как заключили этот контракт. Ещё вопросы. Нет? Тогда приступаем! Поудобнее устроившись в кресле, беру пациентов за руки и пытаюсь резко отобрать из них жизненную энергию – результат нулевой! Ничего себе начало! Почему? Да потому что доцент тупой! Энергия должна куда-то стекать, для этого я всегда использовал барьер, поэтому одну руку пациенту, другую куда надо и повторяем отбор энергии. Мониторы взвизгнули, показав предсмертное состояние испытуемого, весь персонал, моментально забыв только что прочитанную лекцию, дружно ринулся спасать умирающего. Возвращаю энергию, показатели также быстро нормализуются, как и упали до этого. – Это была проверка, как вы поняли сказанное, – пояснил я. – Постарайтесь понять, вы не в больнице, перед вами не пострадавшие в аварии и не смертельно больные. Это совершенно здоровые физически и психически люди, принявшие осознанное решение участвовать в эксперименте. Они осведомлены обо всех связанных с этим рисках, поэтому не пытайтесь их спасать без приказа. С виноватым видом все дружно закивали головами. Надеюсь, одного урока будет достаточно, иначе они могут напортачить в самый неподходящий момент. Итак, идём по классической схеме, раз ничего путного в голову пока не пришло. Тупые без подсказки не работают, а дуракам и подсказка не помогает. Рук у меня две, ногами работать не умею. Как держать двух пациентов под контролем и одновременно быть в контакте с барьером? Даже с учетом того, что мне безразлична судьба душ, пришедших из-за барьера, всё равно не хватает рук! Придётся стать жонглёром. По очереди опускаем уровень энергетики пациентов настолько, чтобы они были вполне живы, но не дёргались в процессе. Одна рука постоянно в барьере, второй работаю с пациентами. Цепляю душу из списка на заклание и вытаскиваю её грубо из-за барьера – пусть зануляется, для эксперимента это значения не имеет. Вталкиваю в первое тело. Переключаюсь на второго пациента, стараюсь быстро выполнить ту же операцию, но душа за барьером срывается с захвата, словно чувствует