Цитаты из книги «Говорю от имени мёртвых»

Быть на базаре, не значит следить за базаром Периодически к нам заглядывали с визитами «дружбы» представители разного рода надзорных ведомств, которых интересовало, как у нас обстоят дела с пожарной безопасностью, тараканами, наличием наркотиков и наркоманов, общим состоянием оргпреступности в отдельно взятом кабинете и прочей ерундой. Естественно, что они хотели всего лишь на халяву поболтать с кем-то из родственников или знакомых, рассматривая сам процесс, как своего рода развлечение. Поначалу мы их пугались и соглашались, но со временем и сами научились кусаться, тем более, что контингент наш рос в классе, как дрожжевое тесто, оставленное в тепле. Достаточно было намекнуть вышестоящему начальнику на нелояльность его подчиненных, как их бурный поток моментально исчезал, словно его никогда и не было. Не исполнять же волю самого начальства мы не рисковали, себе дороже выйдет. На первых порах мы со Светланой успевали за всем следить сами, но со временем поняли – так дальше нельзя. Клиенты идут разные, не все представляют себе, что, собственно говоря, их ждёт в кабинете доктора. Одно слово сказать «поговорить», другое – реально услышать голос того, кто совершенно определённо умер. Столкнувшись несколько раз с проблемами, мы решили взять на работу хотя бы медсестру, чтобы измерять давление и пульс перед сеансом, задавать некоторые вопросы о состоянии здоровья и заставлять клиента подписывать специальную форму, в которой он снимает с нас ответственность за любые проблемы

Ты идийёт, Мойша! Когда в мой кабинет вплыла дородная дама преклонных лет, я приготовился выслушать уже набившую оскомины историю о нежно любимом и скоропостижно скончавшемся муже. – Скажите, молодой человек, вы, таки, действительно можете дать мне поговорить с моим мужем, хотя он помер четырнадцать лет тому назад? – одновременно деловито и недоверчиво поинтересовалась посетительница. – Давность смерти значения не имеет, – успокоил я её, – но… – театральная пауза должна была заставить посетителя уважать мастера, – многое зависит от вашего мужа. Если он не захочет с вами говорить… – Кто не захочет? Мойша? А кто его будет спрашивать? Где тут трубка, по которой мы будем разговаривать? – она озабоченно покрутила носом по кабинету и подозрительно нахмурилась. – Надеюсь, что это не дурацкая шутка! Роза Ицхаковна никогда не заплатит деньги мошеннику! – Роза Ицхаковна, вы присядьте и успокойтесь. Для разговора не требуется техника. Проводником буду я. Сейчас немного помолчите и дайте мне фотографию вашего мужа, ведь вы её принесли? На самом деле в фотографии не было необходимости, я уже выловил в толпе сухонького старика-еврея, который терпеливо ждал, когда его благоверная успокоится. – А вы не слишком молоды для столь деликатного дела? – она держала фотографию в руке, не решаясь передать мне. – Поймите меня правильно, молодой человек, сейчас такое время, все хотят денег, но никто не даёт за них годный товар. Вы были на нашем рынке? За мои кровные вдовьи деньги они постоянно пытаются всучить мне, – она взмахнула фотографией, подчёркивая особенность момента, – всякую ерунду, умершую своей смертью и не попавшую на собственные похороны. – Послушайте, Роза Ицхаковна, я не собираюсь морочить вам голову, у меня всё просто. – Молодой человек, я вдова! Четырнадцать лет тому назад, день в день, мой драгоценный муж покинул меня, даже не озаботившись, как я буду жить без него… на какие средства? Каждый день, я беру в руки эту фотографию и проливаю над ней слёзы. Это была такая трагедия – в один момент я осталась без средств к существованию! Вы меня понимаете? – Простите, может быть, мы начнём сеанс? Время идёт, – мне не терпелось поскорее начать работу, чтобы избавиться от потока слов. – Я могу на вас рассчитывать, молодой человек? Вы же не обманете бедную вдову? – по тому, как она уже в который раз подчеркнула «бедную», я понял, что гонорар придётся вырывать из её цепких рук в буквальном смысле этого слова. – Давайте договоримся на берегу, Роза Ицхаковна, чтобы не было непонимания, – я постарался сесть как можно прямее и строго сдвинул брови, надеясь таким образом приструнить вдову. – С моей стороны обеспечение возможности вашего общения с безвременно усопшим мужем. Всё, что вы скажете при этом, умрёт во мне. Но это всё, что я вам обещаю. Улучшить ваше материальное положение, увы, не смогу!

– Я не святой и не апостол, чтобы творить чудеса! Мне, вообще-то, нужно работать, деньги зарабатывать, чтобы жить, есть и пить. И никому не обязан ничего делать. Не хочу, не буду, отстань от меня, выкинь из головы эти бредовые идеи! Она приводила в пример людей, пожертвовавших собой совершенно бескорыстно ради помощи людям. Откуда в её голове скопилось столько ненужных фактов, сказать сложно, но я стоял насмерть, как панфиловец перед немецкими танками. Нет, вообще, мне хотелось быть героем. А кому не хочется в двадцать пять лет совершить что-то героическое? Но таким героем я быть не хотел. Вот категорически не хотел и баста! – Ну, и дурак! – она даже обиделась, но ненадолго. – Хорошо, ты не святой, тебе нужно зарабатывать на жизнь, так зарабатывай! Просто назначь плату за сеанс, за час, за минуту и зарабатывай! Представляешь, сколько сможешь заработать на этом? Да, деньги – это зло, но люди готовы отдать последнее, чтобы хоть немного поговорить с теми, кого внезапно потеряли, по кому отчаянно скучают. Пойми, балда, в этом нет ничего противоестественного! У тебя есть дар, твой дар важен людям, они готовы платить – что в этом плохого? В конце концов, если тебя как-то смущает, что мы берём за это деньги, можно часть денег жертвовать детским домам, больницам, школам. Она меня убедила. Светка кого хочешь убедит. Через месяц, в течение которого я тренировался входить в нужное состояние при различных условиях, то есть фактически бездельничал, Светка арендовала офис в центре города, оформила документы на создание кооператива «Надежда» с видом деятельности «предоставление консультационных услуг неограниченного профиля».

одна девочка, и я ей помог – на этом всё! Не желаю больше разговоров с покойниками, я терпеть не могу покойников! В сознании рождались картинки одна ужаснее другой, где я сижу в позе йога, а длинная очередь, скрывающаяся за горизонтом, шагает и шагает мимо. Люди прикасаются ко мне на некоторое время, моё тело вздрагивает от удара током, затем следующий, следующий и так до бесконечности. Параллельно с ними мимо едут катафалки с открытыми гробами, лежащие в них приветствуют меня и радостно улыбаются. Картинка дорисовалась проводами, отходящими от меня, разбегающимися по столбам в разные стороны. Чтобы ток не пропадал попусту, кем-то было решено направить его в единую энергосеть. И вот уже гудят заводы и фабрики, в дома граждан приходит бесплатное электричество, создаваемое святым Михаилом, блин!

* * * Моя жизнь наполнилась новым смыслом, а у Светланы появилась масса новых грандиозных идей. Вдохновившись собственным примером, она предложила помочь и другим людям, оказавшимся в таких же сложных ситуациях. – Ты представляешь, сколько людей хотело бы хоть немного поговорить с теми, кто неожиданно ушёл из их жизни? Они не успели сказать им самое важное, им нужно сказать, что они их любят, убедиться, что уходящие не держат на них обид. И это очень важно, а ты это можешь для них сделать! – Сотни, тысячи, миллионы людей хотят этого! Ты моей смерти хочешь? – уже орал я, наслушавшись её проповедей о необходимости нести счастье людям, жертвуя собой. Тысячи лет люди просто умирают и с ними прощаются обычным образом – отпевают в церкви, поминают, посещают могилки. И всё было нормально, спокойно, привычно. Как только они узнают о такой возможности, начнётся сумасшедший дом! Очереди, давка, гвалт недовольных, горы мусора, мордобой и всё это ради того, чтобы минуточку поговорить с умершими людьми? – Постой, Миша, можно всё организовать, – Светка умоляюще смотрела мне в глаза, молитвенно сложив руки, – вспомни, в очереди к Ванге ничего такого не было! Привлечём власти, в конце концов, это же доброе дело! Нужно помогать людям, Мишенька, как ты не поймёшь, миленький? – Мне лично это зачем? Я что Махатма Ганди или мать Мария? Люди живут спокойно, никто не знает, что такое возможно, кроме меня и тебя, а ты хочешь рассказать об этом всем? Люди, мужчины, женщины, толпы людей, с которыми нужно разговаривать, общаться, выслушивать их и что-то отвечать. Это не для меня! Нет, нет и нет, это не моё! Один раз не считается! Я не подписывался творить счастье для миллионов людей, меня попросила

В моём голосе бурлило столько обиды и отчаяния, что Светлана попрочнее запахнулась в одеяло. Она стояла на пороге спальни и смотрела на меня недоверчиво, как на брачного афериста, вознамерившегося через постель отобрать у неё всё имущество и деньги. – Иди сюда, дурачок! – приказала она ласково, но властно. – Извини, малыш, не поверила! Думала, что ты, как все мужики – оказал услугу и захотел немедленной оплаты, – призналась она. – Мне несложно, тем более, что живу одна, когда ещё с мужиком повезёт. А ты влюбился, чудо моё! Дай я тебя поцелую! Мы снова оказались в постели, но лишь лежали рядом, крепко обнявшись – взрослый ребёнок и его первая любовь. Какое-то непонятное чувство раскрывалось, скидывая прочные покровы, наполняя жизнь новым смыслом, новыми ожиданиями. В книгах любовь описывают по-разному, но только сейчас я понял, что это такое и насколько полно она может занимать всего тебя. В этот момент мне было совершенно безразлично, как я выгляжу, могу ли пробежать стометровку за семь секунд или поднять стокилограммовую штангу. Меня любит самая прекрасная девушка на свете, я люблю самую красивую девушку на всей Земле! Но в тренажёрный зал нужно будет записаться обязательно! Завтра… Если будут деньги…

Ощущение безграничного восторга, счастья, нежности переполняло меня, когда проснувшись утром, я любовался обнажённой Светланой, скинувшей во сне с себя одеяло. Мишка, кричал я сам себе, ты герой! Кто бы мог подумать, что ты, Мишка, окажешься в одной постели с такой красоткой? Никто! И ты сам в первую очередь! Я склонился к Светлане и нежно, боясь разбудить, поцеловал её в губы. – Ты кто? – в её широко распахнутых глазах плескался неподдельный ужас. Она схватила одеяло и быстро укрылась, явно не понимая, с кем она в одной постели и почему мы голые. – Я Миша! Она, что забыла, с кем провела ночь? Или в темноте я не выглядел столь ужасно? Раскатал губу, размечтался, что вот оно счастье – тебя кто-то полюбил! А она даже не помнит меня? – Ах, Миша, – она смахнула прядку со лба, посмотрела на меня более осмысленно и спокойно. – И что? Я что-то ещё должна? Мне кажется, мы в расчёте! В расчёте? Так она расплатилась со мной за то, что я подарил ей встречу с дочкой? Денег нет, так возьмите, чем богаты? Прочь, бежать! Путаясь в одеяле, ненавидя себя за неповоротливость, оделся и рванул в прихожую, едва не врезавшись в дверной косяк. Неудачник, лох, разносчик пиццы! Не знаю, в чём провинился разносчик пиццы, но я представил, как он спешит выполнить заказ, его ждут с нетерпением, расплачиваются с ним, предвкушая удовольствие, а он снова уходит в темноту и слякоть, никому не нужный, всеми тотчас же забытый. Чего изволите? Получите и распишитесь! – Миша, ты чего, влюбился что ли? – голос Светланы ударил мне в спину, пронзив не сердце, нет, а всё тот же желудок. Знакомое ощущение неуверенности в собственном организме, слабость в коленках и страх, что вот-вот начнётся что-то ещё более ужасное. Что я должен ответить на этот вопрос? – Да, влюбился!

Кооператив «Надежда» или дурак учится только на своих ошибках Мы проговорили со Светланой целый день, её интересовало всё: кто я по жизни, как докатился до жизни такой, что думаю по поводу того или этого, что умею делать, какие планы на жизнь. Ещё никто не слушал меня с таким искренне заинтересованным выражением лица, выспрашивая подробности о различных случаях, со мной произошедших. Складывалось ощущение, что она Колумб, открывший Америку и кинувшийся с энтузиазмом её обследовать вдоль и поперёк. Казалось, девушка обрела новую жизнь, поговорив с дочкой, погибшей более месяца тому назад. Светлане снова хотелось жить, но главное, ей хотелось сделать что-нибудь для меня, а я от этого дико смущался, не зная, куда девать руки и спрятать глаза. Вообще не особо люблю разговаривать с людьми, а похвалы в свой адрес выслушиваю с чувством огромной неловкости. Тем более от молодой, красивой девушки, сидящей ко мне вплотную на диване. Она не была замужем, воспитывала дочку одна, сейчас всей душой и телом тянется ко мне, а у меня всё в душе переворачивается. Я моментально влюбился, пьянея от её голоса, частенько не понимая, что она говорит, потому что желания и фантазии напрочь блокировали сознание. Скорее всего, женщины обладают особым даром чувствовать подобное состояние мужчины. Светлана неожиданно прекратила говорить, пристально посмотрела мне в глаза, а потом поцеловала в губы. Я едва не потерял сознание – такого в моей жизни ещё не было. И того, что случилось дальше, тоже. Произошедшее ночью открыло для меня дверь в новую, незнакомую до этой поры таинственную часть жизни. Светлане доставляло удовольствие быть моим проводником в этом романтическом путешествии. Взяв на себя инициативу, она доказала, что я не просто умный мальчик с креативным мышлением, но и мужик, имеющий всё необходимое для сексуальных игр. Для меня всё было внове, интересно, маняще, я готов был заниматься этим всю ночь и Светлана не возражала.

как она любит свою доченьку, как она переживает из-за её смерти, что готова лишить себя жизни, потому что она потеряла для неё вкус и смысл. Они разговаривали долго. Я и не заметил, как по-настоящему уснул, потеряв нить разговора. А когда проснулся, обнаружил себя спящим на диване в чужой квартире. Кто-то заботливо снял с меня ботинки, уложил поудобнее и накрыл пледом. На кухне горел свет, звенела посуда. За окном занимался рассвет. В голове звенела пустота, и полностью отсутствовало понимание, где я и как тут оказался. Хотя… что-то начало вспоминаться. – Завтракать будешь, Миша? – спросила Светлана Васильевна, заметив, что я приподнялся на диване. Мы уже на ты? Откуда она знает, как меня зовут, я ведь так и не представился вчера? – У тебя из штанов паспорт выпал, – пояснила она, словно прочитав мои мысли, – из интереса полистала, ты уж извини. Из штанов? Господи, да я же лежу под одеялом практически голый! У нас был секс? Почему я ничего не помню? Но, если мы перешли на ты… – Миша, ты вчера уснул так крепко, что я не смогла тебя разбудить. Ну, не водой же поливать! Уложила баиньки, не хотела, чтобы вещи помялись, пришлось тебя немного раздеть, – с некоторым ехидством в голосе сообщила хозяйка квартиры. – На твою честь не покушалась, можешь быть совершенно спокоен, – она фыркнула, словно вспомнив нечто смешное. Блин, я как-то не так представлял себя в обществе красивой девушки, да ещё без штанов. Нужно было месяц назад начинать качать железо! – Ты завтракать будешь или нет, – теряя терпение, спросила Светлана Васильевна. Светлана Васильевна? Света! Не намного старше меня, мы практически ровесники. Она стояла в проёме двери, ярко освещённая, видимая чётко, как на картине. Стройная, по-спортивному подтянутая фигурка, привлекающие взгляд женственные округлости, вызывающие в душе и ниже неясное томление и возбуждение. Тёмные круги под глазами от бессонной ночи совершенно не портили её красоты. Она смотрела на меня с такой лаской и любовью, что я почувствовал себя маленьким мальчиком, которого мама будит в школу.

– З-з-здравствуйте, – не сразу смог произнести я элементарное приветствие, – это квартира двадцать шесть? Девушка, открывшая дверь, смотрела на меня, как на явного идиота. Это понятно – человек спрашивает номер квартиры, хотя он отчётливо виден на двери. – Тут живёт Завьялова Светлана Васильевна? – поспешил уточнить я, пока у меня перед носом не захлопнули дверь. – И что? Вам что нужно? Опять лабуду про истинного бога начнёте нести? – в её голосе не слышалось ни капли приветливости. – Быстро сказал, чего хотел и свалил! В чём-то я её понимаю, эти свидетели Иеговы, кого хочешь достанут своими россказнями, в кого нужно верить, а в кого нет. И ведь вцепляются, как клещ в собаку, не отцепишься, не сбросишь. Ходят по двое, пока один отдыхает, второй песню заводит. В квартиру впусти, напои, да накорми, истинному богу пожертвуй денег, а то и квартиру отпиши. – С-с-светлана В-в-васильевна, я по другому д-д-делу, – странно, но раньше я как-то не заикался. – У меня послание от вашей дочери, – выпалил я решительно и зажмурился, ожидая немедленного удара по лицу. – Чего? Ты пьяный что ли? Или обкурился, гад? Моя дочь, моя Машка месяц, как погибла, а ты, мразь… – она задохнулась от возмущения, готовая захлопнуть дверь. – Вы тогда забыли балетки, но не стали возвращаться, чтобы не опоздать на собеседование, – в отчаянии выкрикнул я. Почему-то мне стало отчаянно важно донести слова этой девочки до её мамы, хотя я до конца и не верил в историю, произошедшую во сне, но что-то внутри сопротивлялось и заставляло идти до конца – ты должен, Миша, сделай это, не отступай, не сдавайся! Сбиваясь, начиная сначала, я наскоро пересказал Светлане Васильевне сон, особенно упирая на то, что девочка назвала этот адрес, её имя и отчество, а также рассказала про то, о чём никто другой в принципе не мог знать. Она поверила. Не сразу, но поверила и даже согласилась на маленький эксперимент. Она