Цитаты из книг автора «Сергей Рахманинов»

сильно подействовали на меня и наложили глубокий отпечаток на мое позднейшее развитие. Мне казалось, что не существовало ничего, что было бы мне не по силам, я возлагал большие надежды на свое будущее

Кроме издательской фирмы и Премии имени Глинки, ежегодно присуждаемой за лучшее камерное или симфоническое произведение, Беляев субсидировал также так называемые «Русские симфонические концерты» в Санкт-Петербурге

Равнодушный к презрительному снисхождению, с которым петербургские музыканты относились к московским коллегам, и интригам, плетущимся в двух городах, Беляев привлек в свою издательскую фирму москвичей Скрябина и Танеева

несмотря на явную оппозицию по отношению к консерватории, Императорскому музыкальному обществу и Антону Рубинштейну, с его по-прежнему высочайшим в столице авторитетом. Дипломатическим посредником между двумя музыкальными королевствами стал Римский-Корсаков. В те времена он преподавал в консерватории композицию, инструментовку и контрапункт. Являясь профессором консерватории, он был в то же самое время явным лидером Беляевского кружка. Кружок возник первоначально на основе «Могучей кучки» (Балакирев, Мусоргский, Кюи, Бородин и Римский-Корсаков), но после смерти Мусоргского и Бородина, после ухода Балакирева, впавшего в мрачное ханжество и мизантропию, в кружке осталось только двое, одного из которых – Кюи – уже нельзя было принимать всерьез. Беляевский кружок группировался вокруг Беляева, богатого лесопромышленника и страстного любителя музыки, который премного споспешествовал развитию русской музыки в конце XIX века

Петербургской консерватории сформировался так называемый Беляевский кружок, ставший одним из бесспорных центров музыкальной жизни столицы

Как ни понятен и с артистической, и с человеческой точки зрения нам этот поступок, он все же безусловно свидетельствовал об отсутствии внутреннего равновесия и повышенной раздражительности композитора; неустойчивое состояние его нервной системы вскоре усугубилось самым угрожающим образом. Прямой причиной тому послужило исполнение и Санкт-Петербурге Первой симфонии Рахманинова осенью 1897 года

Кажется невероятным, что ни Рахманинов, ни его близкие ни разу не подумали о том, что он мог бы выступать как пианист и зарабатывать деньги концертами с разнообразными программами

Приходилось, однако, изыскивать иные способы добывания денег. Одним из них стали уроки по фортепиано, тем более что от просьб у Рахманинова не было отбоя. Скрепя сердце Рахманинов согласился на этот вид заработка, но трудно представить себе, какие мучения доставляла ему педагогическая деятельность

Поток творческого вдохновения композитора не иссякал, Рахманинов писал быстро и легко, и новые сочинения всегда могли бы служить для него неиссякаемым источником доходов, но сама мысль о том, чтобы писать для денег, приводила Рахманинова в ужас – он предпочел бы голодать. К счастью, до этого не дошло

Так сделал Чайковский, когда в 1881 году написал ля-минорное Фортепианное трио, где на месте указания темпа первой части поставил слов – «Памяти великого художника» – Николая Рубинштейна, скончавшегося в Париже