– Мураталиев! – вытащил его из пропасти мыслей гость. – Думать тебе не надо, потому что нет над чем думать. Включи мозги и выключи тупой генератор сомнений. Мне все это надо не для того, чтобы тебя утопить. Мне с тобой неплохо живется, а нового еще приручать надо. Мне это надо для того, чтобы, зная, где можно упасть или поскользнуться, вовремя подстелить малость соломки. Чтобы твоя же шея, друг мой, не сломалась. Это я тебя защищаю.

– Позволь тебе не верить.

– Твое право. И еще для того мне это надо, чтобы быть на несколько шагов впереди ментов и ФСКН, а дело дойдет и до них, я в этом не сомневаюсь. Мой многолетний опыт работы с наркотой что-то да значит.

– Ты думаешь, его убрали какие-то наркодилеры?

Командир отряда ФСБ хитро улыбнулся, уставившись на Марата в упор.

– Да… – протянул он многозначительно, выдержав некоторую паузу. – И это ты мне тоже расскажешь: кто еще, кроме тебя тут промышляет. И постарайся сделать так, чтобы это была новая для меня информация.

– И ты станешь моей броней?

– Думаю, да.

– Что насчет мзды?

– Правильный вопрос, хозяин! Думаю… – Зубров затягивал паузу, почмокивая губами, как бы взвешивая свои интересы и сопоставляя их с грядущими трудностями. – Думаю, что, учитывая новый объем работ… Но, в то же время, беря во внимание ваш вклад в виде информации, как нужной мне, сотруднику своего департамента…

– Ты обещал держать всю информацию лишь в своем загашнике!..

– Так и будет, так и будет, любезный! Я и сам не дурак, я не стану все сливать в наши архивы, чтобы этим пользовался кто-то другой! Я же не идиот! Твои данные мне нужны как куча козырей в рукаве для своевременных удачных ходов. Понимаешь ли, когда ясно видишь картину далеко и вперед, всегда легко быть лучшим. Информация помогает сберечь задницу, не порвать ее в беготне за удачей. Прелесть профессионализма в том, что чем больше ты знаешь, тем легче тебе все дается. А материальные ценности нам нужны, чтобы быть всегда сытыми и, значит, добрыми.

– Я тебя понял.

– Надеюсь, я тебя успокоил. И еще одно… Думаю, тебе в голову не придет глупейшая мысль убрать меня, когда все утихомирится. Я же подстрахуюсь. С твоей же помощью, заметь.

– Я понимаю. Давай закончим тему сытости и покоя. Мы обсуждали…

– …Я помню, что мы обсуждали! – не дал Марату перехватить управление беседой Зубров. – Итак, наших с парнями трудов будет больше, но я согласен думать, что ты компенсируешь это информацией. К тому же, узнав все про твоих конкурентов, я частично удовлетворю свои нужды за их счет. Итого, сумма остается прежней. Я сегодня очень добрый.

– Мне это выгодно. Я согласен.

– Отлично. – Зубров одобрительно хлопнул по столу ладонью. – Переговоры закончились успешно. Топай. Не забудь разрешить своим официантам настрогать нам тут поляну, а то парни мои устали маленько сегодня.

– Принять гостя, – заулыбался, поднимаясь из-за стола, Мураталиев, – честь для любого хозяина в нашем роду!

– И чтобы за Катькой мне хорошо смотрели. Если с ее головы хоть волос… Я же понимаю, что вы ее тут подсадили, ур-роды!

– Влад, – обиделся Марат, – нам-то зачем это надо? Эта девочка – наша беда. Она ходит к нам, а держать за руки мы ее не можем. Пробовали, но она пригрозила подать в суд за насилие.

– А что, уже пробовали силу применить?

– Пришлось раз. Она очень своенравная. Балованная девочка.

– Ладно, – смягчился Влад, – я понимаю. Лучше пусть тут, у тебя под присмотром, чем на улице. Я отцу ее обещал, что обеспечу ей защиту и контроль.

– К тому же, как я понимаю, она под особым наблюдением Альмира, – как бы между прочим сообщил хозяин клуба.

– Эй! – встрепенулся Влад. – Она еще школьница, ей нет шестнадцати!

– Я знаю, – с тенью сожаления в голосе промычал громила.

* * *

– Чем Альмир обещал тебя сегодня побаловать?

– Как заведено – социалка. Говорит, когда народ соберется, когда дискотека зашуршит, тогда под шумок и притащит.

– Они тут что, только на колесах ездят?

– Хм! А ты хотела, чтобы на санках?

– А почему нет? – азартно подняла удивленные брови Люся. – По снегу, например, удобнее на санках.

– И мука, Люсь, есть, и хлеб. Но – Катя мотнула головой в сторону вип-кабинетов – только для тех, кто там. Иначе, говорят, это совсем опасно. А я вот никак сама не пойму: вот эти друзья моего фазера… Они то ли прикрывают это место, то ли, наоборот, следят за ним, поджидая момент, когда можно будет откусить побольше. Или, даже очень может быть, чтобы загрызть насмерть. Выжидают, чтобы укусить наверняка… Как думаешь?

– Не знаю я, Кать. Я тут не копенганен. Никого вообще тут не знаю и не в курсе их дел.

– Или, может, они сами – тоже клиенты?..

– Возможно и то, и то, и то. Ну, а что нам мешает туда зайти?

Катя проигнорировала Люсино предложение. Она, ковыряя со скучающим видом какую-то мизерную черную точку на салфетке, продолжала увлеченно рассуждать о своем.

– И еще я не пойму вот что. Альмир, например, выпасает меня потому, что влюбился, или Марат поручил ему держать меня как страховку? Как заложницу! Чтобы в случае грубого шага со стороны друзей моего папаши они могли бы прикрыть свои задницы моим портретом…

– Ну, Кать, долго мы тут одни будем куковать? – продолжала гнуть свое Люся. – Скучно же! И денег нет, чтобы что-то заказать. Почему этот твой мордоворот не организует нам что-нибудь интересное? Кстати, вот и он! Хотя бы вина еще заказал.

Альмир, сопровождая щуплого низенького мужичка, лишь бросил короткий виноватый взгляд в сторону девушек и прошагал мимо.

– Ты вот этого мордоворотом обозвала? – спросила Катя, проследив взглядом за Альмиром. – Думаю, ты сгущаешь краски. Не такой уж он урод. Глазки вон какие… Пушистые, влажные, добрые.

– Ты себя послушай, дурында. Ты сейчас сказала, что у мужика влажные и пушистые глаза. Ты ничего не перепутала? – буркнула Люся.

– Дурында – это ты, если ты так подумала. А вообще, чувствую я задом, что с Альмиром не скоро у нас сложится. Если вообще сложится.

– Откуда такая чувствительность у твоего зада?

– Все, что у нас есть, дано нам через личный опыт, глупая моя старшая сестрица. Я тут не новичок и уже кое-что понимаю в устройстве местной системы. Поверь мне. Похоже, у них приключились серьезные терки.

– Хочешь сказать, что я притащилась сюда напрасно?

– Угу. Боюсь, что сегодня на него рассчитывать уже не приходится. О, смотри, Талгат туда же! Значит, все плохо.

В коридор, ведущий к административному кабинету, устремилось сразу несколько молодых людей. Они все одновременно вдруг вынырнули из разных укромных уголков кафе, как черти из табакерки. Все это выглядело так, будто до этого момента все эти люди находились где-то за пределами помещения, возможно, даже в других городах, но теперь по специальному сигналу, который способны услышать только они, телепортировались в мгновение ока туда, куда их позвала таинственная сила, держащая вместе членов стаи.

– Талгат, это который? – возбудилась Люся.

– Вон тот. Высокий.

– Он покруче твоего Альмира, – мечтательно промурлыкала Люся, внимательно рассматривая парня.

– Да, – равнодушно покивала Катя, – только стороной ходит. Причем, я никогда не видела и не слышала ничего о том, что у него есть подруга. Он все время находится рядом с шефом или там, куда тот его поставит или отправит.

– Ты хотела сказать «пошлет», да?

– Нет. Талгата не трогай, а то босс за него голову скрутит и не посмотрит, баба ты или мужик. Он без него жить не может. По ходу, из-за этого у парня, боюсь, нет никакой личной жизни.

– Может, у него все же есть личная жизнь? – Люся ехидно и многозначительно приподняла одну бровь.

В воздухе зависла недосказанность, а Катя, увлеченная пересказом сплетен о топовых персонажах этой тусовки, совсем не уловила Люсин намек.

– То есть? – подтолкнула она сестру к развитию недосказанной ею мысли.

– …с шефом.

– Ты сошла с ума, – отмахнулась сразу заскучавшая девочка. – Он не педик. По крайней мере, Марат – не педик. К нему Талгат, как раз, наоборот, водит шлюх, если верить Альмиру. Но жены у Марата, и правда, нет. Не знаю, почему.

– А этот аполлон… Он кто такой в их иерархии?

– Личная охрана шефа.

– И сваха. А кто круче по статусу: Альмир или этот, как его… Талгат? Так его зовут? А то у меня проблемы с запоминанием этих мудреных имен.

– Ага, Талгат.

– Ну так кто главнее? Твой или мой?

– Альмир – личный помощник и охрана. Талгат – только охрана. Секьюрити. А с чего это ты взяла, что он – твой?

– Твой, стало быть, ближе к телу… – погружаясь в задумчивость, промурлыкала Люся.

Она подняла и покрутила в руке пустой бокал, проверяя, нет ли там остатков вина. Вина не было. Денег тоже не было. Девушка бросила взгляд на барную стойку. Безнадежно: там не отиралось ни одного скучающего посетителя, готового проставить малышке-солнышку выпивку. Люся со вздохом разочарования поставила бокал на стол.

– А мой он потому, что я его захотела. Познакомь меня, Кать, с Талгатом. Это ничего, что он не главный. Мне в моем положении хватит и простого охранника. «Главными» я уже сыта по горло.

– Тебя что, твои шизики не достаточно трахают? Все психи и (я в этом уверена) – трахомонстры. Чего тебе не хватает?

– Страсти. Один – врач, другой – пациент. Один главный, другой тоже главный. Меня задолбало все время быть «сестричкой» и подчиняться. Я хочу стать просто женщиной, но пока я только «сестричка», всегда и во всех смыслах: одному – по службе, второму – по роли в его сексуальной фантазии. Он так привык, понимаете ли! А меня никто никогда не спрашивает!

– И третьей – по праву рождения, – хмыкнула младшая из девушек.

– Извини, Кать, – спохватилась Люся, заметив ехидную улыбку сестры, – тебя это не касается. Родство – это святое. Хотя, видишь, вот так вот и получается, что это – моя злая судьба. Но меня это не устраивает, меня это уже бесит. Я давно хочу перемен.

– И даже знаешь, чего именно ты хочешь? Или от отчаянья на все согласна, даже не таджикского слугу?

– Хочу чего-то другого. Совсем другого. Силы хочу, страсти. Много живой энергии от мужчины. Ты права в том, что оба мои старикана – шизики и одержимы трахом. Но они далеко не гиганты. Просто одержимы. Воображают, что они – крутяк. На самом же деле это все… Как-то профессионально, что ли. Они, как я подозреваю, даже не знают, что такое крутяк! Да и откуда им знать?! Их мужики никогда не трахали, поэтому им не с чем сравнить себя и свои способности…

– Так они же тебе рассказали все о своем прошлом… – перебила Катя сестру, но та только махнула рукой, продолжая плыть на своей волне.

– А все у них очень скучно, между прочим. Так, сяк и даже не в раскоряк. Я будто на еще одну работу хожу. А Талгат – он настоящий мужик. Это же видно. Самец, а не вшивая интеллигенция. Молодой, крепкий, здоровый и очень красивый самец.

– Ты что же, влюбилась?

– Нет. Любовь не имеет никакого отношения к животному инстинкту размножения, который толкает меня к этому прекрасному экземпляру самца, выделяющемуся в массе человеческой. Любовь – это психическое состояние, Катя. Это – психическая зависимость от другого человека. Может быть, кстати, и любовь к женщине. А желание быть в лапах самца – это физиология, и только.

– Твое медицинское полуобразование тебе мешает быть счастливой, сестренка. Ты слишком много знаешь.

– Не образование мне мешает быть счастливой, кузина, а опыт. Годы не проходят бесследно. Они откладываются в подкорке горькой печалью и страхом перед страданиями в случае еще одной ошибки.

– Какие твои годы, не смеши меня! И какой хрени ты опять начиталась? Ты своими рассуждениями делаешь из себя блаженную. И про Талгата забудь. Забудь, кузина! С такой занудой, как ты, ему будет неинтересно, даже если и захочется тебя трахнуть разок.

Люся укоризненно уставилась на Катю, та ответила ей не менее пристальным взглядом. Через несколько секунд этой безмолвной баталии старшая из девушек поднялась со стула, поправляя на бедрах трикотажное платье. Катя подняла голову. Теперь в ее взгляде сверкал уже недвусмысленный вопрос, мол, а что это ты делаешь?

– Если ты не можешь мне помочь, я себе помогу сама. Я сама все устрою. Главное – не ссать! Мозги боятся, а бедра – делают! Смотри, малышка, как надо, смотри, для чего нам, женщинам дан зад, я тебе покажу! Совсем не для того, чтобы чувствовать неприятности, а для того, чтобы завоевывать им мир.

Люся решительно направилась туда, где только что скрылись молодые люди, обеспечивающие работу маратовского пищебизнеса. Катя только хмыкнула, провожая взглядом нарочито вихляющие Люсины бедра. Через несколько мгновений та уже скрылась в темноте служебного коридора.

Катя от нечего делать протянула руку к своему бокалу, уже пустому, и, покрутив его в ладонях, с сожалением поставила на место. Рядом лежал телефон. Это был Люсин аппарат. У сестрицы была привычка всегда держать его рядом. Ей постоянно казалось, что кто-то важный вот-вот позвонит, а если телефон будет в сумке, то она может не услышать и пропустить звонок, упустить тем самым что-то важное в жизни.

Все медики – параноики, подумала Катя и взяла телефон. Безо всяких тайных умыслов, скорее машинально и от нечего делать, она открыла и закрыла крышку аппарата и вдруг, как будто это простое действие напомнило ей о чем-то важном, девушка решительно отложила чужой телефон и, сунув руку в сумку, достала свой.

– Это я, – сообщила она, когда услышала «Але» на том конце связи.

– Я понял, что это ты, у меня определитель еще не сломался.

– Мне одиноко. Я хочу быть с тобой.

– Я могу забрать тебя. Только что закончил дела. Еду. Ты где?

– Куда ты меня повезешь?

– Куда хочешь, только не в твое любимое кафе. Ты знаешь, у меня принцип. Я «К Марату» не ходок.

– Я как раз хочу, чтобы ты меня отсюда забрал. И, собственно, в другое кафе мне тоже сегодня уже не хочется. Это – намек, милый.

– Куда скажешь. Я скоро буду. Я уже недалеко. Не скучай.

– Буду скучать. Я всегда скучаю по тебе, мой кролик.

Катя выключила связь. Сестра еще не вернулась. Возможно, ухмыльнулась девушка, Люськины дела идут на лад. Ну, дай-то Бог!

Забросив на плечо ремешок сумки, Катя сунула в нее свой телефон, поднялась и направилась в туалет.

Сестры не было за столиком и тогда, когда она вернулась минут через пять. Телефон лежал на прежнем месте. Обнаружив это, она, не садясь за стол, направилась в сторону административных кабинетов, в тот самый бездонный космос, который поглотил ее компаньонку.

В коридоре было пусто. Войти в офис Марата девушка не решилась, но подумала, что, если нельзя позвонить Люсе, потому что та ведь без телефона, то можно позвонить Альмиру и спросить, не знает ли он, где ее сестра. Катя достала аппарат и принялась листать список абонентов, и тут трубка сама задребезжала у нее в руках. Мелодия показалась оглушающей в глухоте и темноте бокового помещения. Девушка поспешно нажала кнопку ответа и выскочила в зал.

Посетителей собралось там уже достаточно много. Под потолком, постепенно расползаясь над столиками, уже висел плотный дымный покров, в котором, казалось, путались многочисленные и многообразные звуки.

– Игорь! Ты приехал!? Я выхожу, – промурлыкала девушка в трубку, старательно зажимая рукой второе ухо, чтобы защититься от постороннего шума, и направляясь прямиком в гардероб. – Правда, я сестру где-то посеяла, но уверена, что Люська тут не пропадет. Мы поедем в наше гнездышко, кролик? О, супер! А что у тебя сегодня для меня есть? О! Я тебя обожаю! Да, я знаю, кролик, но мне всегда приятно это слышать. Да, я очень постараюсь и обязательно сниму все заботы с твоих уставших плеч. Массаж обязателен, даже не спрашивай. Любые твои фантазии – в жизнь! Обещаю. Выхожу уже вот-вот через пару секунд. Можешь уже ловить, кролик, свою морковку!

* * *

Задний двор был довольно большим. По периметру его ограничивала сплошная бетонная стена, а соединяли с внешним миром эту хоззону широкие цельнометаллические ворота. Точнее, в это время суток они-то как раз препятствовали всяческому постороннему проникновению – были плотно закрыты. Но рано утром тяжелые створки широко распахнутся навстречу потоку грузовых машин, привозящих всевозможные продукты, и жизнь тут закипит, не хуже чем в каком-либо грузовом порту, имеющем мировое значение.

Тут же во дворе, ближе к заднему выходу из кафе, громоздились баррикады пустой погрузочной тары. Люся, усевшись на небольшой ящик, который при беглом осмотре в ночном сумраке выглядел более крепким и чистым, чем другие, курила уже третью сигарету. Ей казалось, что курительная активность помогает согреться. Без верхней одежды девушке было очень-очень холодно, но возвращаться в зал, несмотря на то что пальцы уже почти онемели, она пока не собиралась. Она была решительно настроена на то, чтобы заполучить этого самого Талгата. Она прекрасно понимала, что не тут, в холодном дворе, следует его искать, ждать или ловить, но где именно это надо делать, она понятия не имела. В коридоре его не было видно. Скорее всего, он сидел в кабинете за прочной дверью вместе с другими парнями. В любом случае это было за пределами доступных ей границ, поэтому Люся решила перекурить и заодно подумать, как ей действовать.

Увы, ничего убедительного или хотя бы более-менее разумного в голову не приходило. Возможно, виноват был холод. Но если ничего из затеи не получится, думала она, то все равно Катька не дождется от сестры признания в поражении. И, поскольку Люся не имела представления о том, как найти Талгата, она решила хотя бы придумать мало-мальски правдоподобную историю и всучить ее как хронику своих побед. Все равно сразу возвращаться нельзя, надо для правдоподобности задержаться на какое-то время.

Сюжет, однако, не клеился. Трудновато было думать на таком холоде. Морозная дрожь отвлекала от всяческого творчества. Из-за нее Люся даже не заметила, как сзади хлопнула дверь, поэтому голос над самым ухом заставил ее подпрыгнуть:

– Не холодно ли тебе, девица?

Она испуганно обернулась. Рядом стояли три парня, тоже без верхней одежды, улыбчивые, видимо, кто-то из посетителей. Люся сразу поняла, что ребята уже порядком загрузились алкоголем. Интересно, сколько же прошло времени, подумала она, потому что отлично помнила, что покинула бар, когда тот был еще совсем пустынным.

– Нет, милые люди. Не беспокойтесь, идите дальше по своим делам, – она постаралась быть вежливой, но убедительной, потому что не хотелось скандала с пьяными посетителями, он был бы некстати, расстроил бы ее святую невинную ложь…

Хотя…

Девушка вдруг подумала, что заняться урегулированием неприятностей на подведомственной этому кафе территории может как раз тот, кто ей нужен, а разве же может быть лучший способ знакомства с парнем, чем ситуация, в которой он вынужден защитить девушку?! Люся решила, что следует позволить себе немного наглости.

– Короче, пацаны, отчаливайте. У меня тут дело.

– Пописать что ли захотелось? – криво улыбнулся один, самый противный.

– Ну да, точно, а то у них в бабском туалете вечные очереди, – захихикал другой, тот, что потолще.