– Так я и не научился скрывать своих чувств! – лгать было бессмысленно.

– Просто женщины подобное сразу замечают. Я всё поняла по твоему взгляду ещё тогда, при первой нашей встрече. Так смотреть может только влюблённый мужчина.

Я безмолвствовал, обескураженный тем, как легко меня разоблачили.

– А ты? – заплетающимся языком промямлил я. – Что ты ко мне испытываешь?

– Алеша, вообще-то я замужем.

– Ах, ну да! Я и позабыл, – ко мне вновь возвратилось самообладание, – тебе ведь следует любить мужа.

– Следует, – вздохнула Настя и отвернулась.

– Значит, ты хочешь услышать продолжение повествования о моих жизненных коллизиях? – произнёс я, лишь бы не дать снова воцариться гнетущей тишине.

– Хочу, – тихо ответила она, всё ещё глядя куда-то в сторону.

– Ну, хорошо. На чём я остановился? Так вот, закончив школу, я подал документы в институт. Почему выбрал именно медицинский – не знаю. Просто мой одноклассник мечтал стать врачом, дабы продолжить семейную династию, и уговорил меня поступать вместе с ним за компанию. Тем более тогда повсюду талдычили, что наше здравоохранение совсем скоро перейдёт на коммерческие рельсы, и труд врачей будет оплачиваться, как на Западе. И хотя прошло уже столько лет, всё осталось по-прежнему. А в тот год я сдал вступительные экзамены и к своему удивлению набрал проходной балл. Кстати, одноклассник мой в институт не поступил и теперь работает экспедитором в родном Новожилово.

Я глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух, благоухающий медовым ароматом цветущих лип.

– Тебе всё ещё интересно, – спросил я.

Настя утвердительно кивнула в ответ.

– Тогда продолжим. Приехав в чужой город, я первое время обитал в институтском общежитии. Но вскоре понял, что находясь там, об учёбе можно забыть. Общага, есть общага – постоянные ночные гулянки не благоприятствуют успеваемости. А учиться было трудно. Мать договорилась с одной дальней родственницей о сдаче жилья по умеренным расценкам. Только квартира оказалась однокомнатной и делить её приходилось со старенькой бабушкой, за которой мне вдобавок надлежало ухаживать. Старуха, правда, умерла через полтора года, зато хозяйка тут же повысила квартплату. И чтобы меня не выселили, пришлось пойти работать медбратом в больницу, потому как стипендии хватать перестало.

Анастасия сосредоточенно слушала, на её лице застыло сострадание. Я повернулся к ней и обнял за плечи.

– Настя, не надо смотреть на меня, словно на калеку. В моей истории нет ничего такого, что способно вызвать подобную жалость. Ты, может, не догадываешься, но миллионы людей в нашей стране живут и похуже.

– Я знаю об этом, – сказала она, – но сочувствую только тебе.

Настины глаза выражали полнейшую искренность. Вдоль аллеи уже зажглись ночные фонари и яркие электрические огоньки, отражаясь, блестели в черных зрачках. Я снова поцеловал её. Но на сей раз наши объятия не длились долго. Настя решительно отстранила меня.

– Алешенька, ведь я так не смогу заснуть этой ночью.

Она высвободилась и быстро зашагала прочь. Несколько секунд я наблюдал за удаляющимся изящным абрисом, затем пошёл следом.

Когда я поравнялся с ней, Настя уже успела взять себя в руки, лишь на щеках играл легкий румянец.

– Ты завершишь, наконец, своё жизнеописание? – спросила она.

– К чему нам спешить? Надеюсь, мы сегодня видимся не в последний раз?

– Но ведь я девушка несвободная. Сам понимаешь, свидания будут не частыми.

– Догадываюсь, – вздохнул я. И, немного помолчав, продолжал:

– Собственно, дальше рассказывать особо не о чем. Закончил институт, потом интернатуру. Возвращение в родной посёлок меня отнюдь не прельщало. Бабушка умерла, когда я ещё учился на третьем курсе. У матери новая семья, нарушать их идиллию мне не хотелось. О своём отце я не слышал с тех пор, как он ушёл от нас. Может, жив ещё, но, скорее всего, вконец спился. Так что дома меня никто и не ждал. Потому я решил остаться в городе. Снимаю всю ту же квартирку. Устроился работать на «скорую помощь», поскольку тепленькие места в престижных клиниках заняты детьми больших начальников и теми, у кого есть деньги. А у меня, как известно, нет таких возможностей. Служба на «скорой» считается уделом лузеров, которых никуда больше не приняли. Впрочем, я думаю, это мнение ошибочно. У наших врачей удобный график, надбавки к зарплате. Взяток, правда, не дают, но на кусок хлеба хватает.

– Бедненький, – жалость в глазах Анастасии уступила место насмешке.

– Я считаю, – добавила она, – что если человек пожелает достичь чего-то в жизни, он непременно добьётся результата. И без посторонней помощи.

– Сколько раз я уже слышал подобные суждения! Сейчас повсюду только об этом и твердят. Просто какой-то культ успешности. Скоро он трансформируется в национальную идею. Но ведь кто-то должен и уколы делать. Если все вдруг станут богатыми, некому будет у станка стоять, сытую жизнь им обеспечивать.

– Все и не могут в один миг выбиться в люди, но стремиться к этому должен каждый. По-твоему лучше до конца дней прозябать в съёмной квартире, считая копейки, и жаловаться на судьбу?

Во мне начала закипать обида. Хотелось доказать этой самоуверенной богачке, что я ничем не хуже любого яппи из её окружения.

– Ну а сама-то ты какие усилия предприняла ради своего успеха? Замуж удачно выскочила?

– Хоть бы и так, – совершенно спокойно ответила Анастасия, – всякому своё.

Я понял, что меня занесло. Не стоило вести себя подобным образом с женщиной, которую любишь. Дабы замять возникшую неловкость, я попытался улыбнулся, однако улыбка вышла чересчур вымученной.

– Кстати, – провозгласил я, – настал твой черёд поведать о прошлом.

– Хочешь узнать, как я дошла до такой жизни? – спросила Настя.

– Откровенность за откровенность.

– О’кей. Я тоже родилась в обыкновенной семье: отец – инженер, мать – бухгалтер, есть ещё брат и сестра. После школы окончила юрфак. Устроилась в одну из фирм будущего мужа. Прошла собеседование и меня приняли.

– Когда же вы свадьбу отпраздновали? – осведомился я, весьма заинтригованный её словами.

– Не сразу, конечно. Год я проработала в должности юрисконсульта. Выиграла несколько судов в пользу предприятия. Виктор заметил меня, сделал своим личным секретарём. Я готовила отчёты, писала речи для выступлений, сопровождала его в поездках. И в какой-то момент всё случилось. Потом он оставил семью и сделал мне предложение.

Настя сорвала с клумбы маргаритку и принялась отдирать лепестки, словно гадая на некое сокровенное, одной лишь ей известное таинство.

– Как оказывается всё просто, – съехидничал я.

– Со стороны именно так и выглядит. Не стану же я сейчас в подробностях описывать наши отношения.

– А почему бы и нет? Свою-то подноготную я выложил без утайки.

– Ты рассказал лишь краткую биографию, – улыбнулась Настя. – Но про личную жизнь деликатно умолчал.

– А тебе интересно?

– Да нет. Какое теперь это имеет значение? Прошлое есть у каждого.

– Несомненно. А ты его любишь?

– Кого?

– Мужа.

Оборвав лепестки, Настя бросила осиротевший цветок под ноги.

– Конечно. Ты считаешь, я не способна никого полюбить?

– Нет, но я видел фото твоего супруга. Он старый лысый мелкорослый толстяк. Что ты в нём нашла?

Анастасия посмотрела мне в глаза.

– Внешность для мужчины далеко не главное. Виктор сильный, состоявшийся человек. У него есть воля, внутренний стержень. Женщины это ценят. Плюс ко всему он богат.

Я шёл и думал, кто же тогда выходит замуж за скромных неудачников, вроде меня.

– Мне пора возвращаться, – прервала Настя мои размышления.

– В самом деле? Так скоро?!

– Уже поздно. Думаю, на сегодня хватит прогулок.

Я проводил её до машины. Мне совершенно не хотелось отпускать эту удивительную женщину.

– Когда мы снова увидимся? – спросил я.

– Я тебе наберу, – коротко ответила Настя, садясь за руль.

– Скоро?

– Да. Жди моего звонка.

Я хотел поцеловать её на прощанье, но она поспешно захлопнула дверцу прямо у меня перед носом и включила мотор.

Сопровождая взглядом удаляющийся автомобиль, я ощутил в сердце привычную тоску. Не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в своё убогое холостяцкое жилище и довольствоваться воспоминаниями о нескольких счастливых часах, проведённых с Анастасией.

Глава 3

На следующее утро нужно было бежать на дежурство. Я долго не мог заставить себя подняться с постели, не желая никак возвращаться из сладостного забвения в суровую реальность. На службу я опоздал. Наташа в этот день отдыхала и работать пришлось с другим фельдшером, Ниной Ивановной, дородной сорокалетней тёткой с чёрствым лицом и грубыми натруженными руками.

Вызовов было не много. В перерывах между рейсами я лежал в ординаторской и в, который уже раз, проигрывал в уме события вчерашнего вечера. Не оскорбили ли Настю мои резкие высказывания? Не обиделась ли она и позвонит ли снова?

Ближе к ночи нашу бригаду объявили на выезд.

– Южный посёлок, – сообщила Нина Ивановна, отходя от окошка диспетчерской. – Небось опять этот бомж упился.

Бича по имени Колян знала вся подстанция. Он вместе с такими же бродягами жил в подвале одного из домов недалеко от городской свалки. Периодически Колян травился палёной водкой или просто перебирал свою норму и тогда кто-нибудь из их общины вызывал «скорую». Но чаще всех по какому-то неведомому стечению обстоятельств лечить его доводилось именно мне. Я слыл любимым доктором этого босяка и после очередной капельницы и следующего за тем прихода в сознание, Колян в знак расположения и признательности каждый раз норовил отблагодарить меня, презентуя то бутылку дешёвой водки, то банку просроченных консервов.

Вот и сегодня я обнаружил его лежащим на своей неизменной картонке в углу знакомого подвала.

– Что стряслось? – мой вопрос адресовался сидящим рядом бичам.

– Перепил малость.

– Понятно. В общем, всё, как обычно. Готовьте капельницу с глюкозой и эуфиллином, – последняя фраза была уже распоряжением для фельдшера.

– И охота вам мараться? – брезгливо сказала Нина Ивановна. – Отвезём в наркологию, и пусть там с ним возятся.

– В наркологии проделают те же самые процедуры и отпустят. А ему потом возвращаться на другой конец города. Выполняйте указание.

Нина Ивановна зло посмотрела в мою сторону, но всё же раскрыла саквояж и достала необходимые медикаменты. Через полчаса больной пришёл в себя, приподнялся, опершись на локти, и энергично замотал головой. Я склонился над ним:

– Ну как? Очнулся?

– Петрович, здоро́во! – воскликнул Колян, узнав меня. – Я уж думал, тебя повысили. А ты всё катаешься.

– Нас повысить могут, если только за ноги подвесят – благодарные родственники не выкарабкавшихся пациентов.

– Ну, тебе это не грозит, – подмигнул Колька. – Как сам? Не женился ещё?

– Кому я нужен – нищий врач? – угрюмо ответил я.

– Не скажи. За такого видного парня любая пойдёт.

Стоявшая рядом Нина Ивановна бесцеремонно вмешалась в разговор:

– Доктор, у нас ещё много вызовов.

– Ну пока, Колян, – сказал я на прощание, – больше не надирайся.

– Да где ж тут не пить. Жизнь-то какая! В ней, родимой, одно утешенье.

Он достал из кармана початую поллитровку и с умилением погладил стеклянные бока бутыли.

Когда мы вернулись в машину, Нина Ивановна начала недовольно ворчать.

– Вот сброд! Нажрутся, как свиньи, и сразу в «скорую» звонят. А ты их откачивай.

– Но ведь это тоже люди, – попытался я возразить.

– Дерьмо на блюде! Бомжи они и есть бомжи.

– С каждым может случиться, – тихо сказал я.

На базу мы возвратились лишь за полночь. Заполнив карточки, я тотчас улегся спать. Однако отдых мой не выдался продолжительным. Под утро бригаду вновь отправили в рейс, и мы помчались сквозь рассветный сумрак оказывать помощь очередным нуждающимся.

Весь следующий день я отсыпался. Продрав глаза в шестом часу вечера, я наскоро поужинал и устроился перед телевизором. На экране непрерывно мелькали опостылевшие донельзя медийные лица.

Я стал думать о Насте. Когда мы теперь с ней увидимся? У меня возникла дерзкая мысль позвонить первым. Но, не желая вредить её семейным отношениям, я поборол соблазн. Оставалось только надеяться, что Настя вспомнит обо мне в не слишком отдалённом будущем.

Преддремотные грезы воскресили наш поцелуй. Влажное тепло податливых губ, трепетный язык, ищущий ласки. В нахлынувшей волне чувственных отголосков, я не заметил, как опять погрузился в сон.

Разбудил меня резкий звук трезвонящего телефона. Давно пора было сменить эту противную мелодию. Я недовольно выругался и разомкнул вежды. Яркие солнечные лучи плясали по комнате, пробиваясь сквозь неплотно зашторенное окно. Протянув руку, я нащупал лежащий на столе мобильник.

– Привет, мой заботливый доктор.

Это была Настя. Сердце тотчас заклокотало от радостного волнения.

– Ты ещё спишь?

– Нет, я спозаранку уже на ногах, – пришлось соврать, чтобы не расстроить её.

– Вот и славно. Какие у тебя планы на сегодняшний вечер?

– Да, в общем-то, никаких. У меня выходной.

– В таком случае, не хочешь ли повидаться? Где-нибудь часиков в семь на том же месте?

– С удовольствием.

– Тогда до встречи, – сказала она и повесила трубку.

Весь день я не находил себе места. Ежеминутно бросая взгляды на часы, я всеми силами пытался приблизить упоительный миг свидания. Наконец, с трудом дождавшись вечера, принялся готовиться к предстоящей встрече. Приняв душ и побрившись, я растворил дверцы платяного шкафа, дабы выбрать подходящий туалет. Помня в каком виде Настя появилась на прошлом рандеву, я решил не повторять прежних ошибок и потому извлек из шифоньера гавайскую рубашку и простенькие джинсы. Нацепив всё это, прошагал к зеркалу и тщательно оглядел себя. Мой нынешний наряд отличался изящной лаконичностью и вполне соответствовал погоде. Я остался весьма доволен.

И лишь когда в назначенное время из подъехавшего такси выпорхнула улыбающаяся Анастасия, я понял, что снова не угадал с выбором одежды. Настя выглядела просто сногсшибательно, словно кинозвезда, сошедшая с обложки глянцевого журнала. Грациозная, облачённая в ослепительно-золотистое платье и такого же цвета туфли на высоком каблуке. Её длинные светлые волосы были уложены в замысловатую прическу, а дорогое бриллиантовое колье эффектно довершало и без того впечатляющий образ.

– Рада тебя видеть, – проворковала она. – Как настроение?

– После твоего появления значительно улучшилось. Куда сегодня отправимся? Может, в кино?

– Вообще я больше театр люблю. Правда сейчас не сезон и он закрыт, – Настя показала рукой на возвышающееся напротив здание. – Да и зачем куда-то ходить? Не лучше ли поужинать вдвоём в домашней обстановке и посмотреть хороший фильм? Ты ведь, кажется, живёшь здесь недалеко.

Такого поворота событий я никак не ожидал. Привести столь шикарную особу в свою невзрачную каморку всего лишь на втором свидании?! Нет, это было выше моих представлений об ухаживании.

– Да у меня там не прибрано, – осторожно попытался я её отговорить. – И ужин я не готовил.

– Ничего страшного. Я не слишком голодна, – улыбнулась Настя. – А при умелом подходе любой антураж можно сделать вполне привлекательным. Надеюсь, хотя бы свечи у тебя есть?

– Найдутся, – радостно откликнулся я, сообразив, наконец, что надо быть полным идиотом, дабы отказаться от подобного предложения.

По дороге мы купили бутылку белого вина, фрукты и торт.

– А у тебя довольно мило, – сказала Анастасия, едва переступив порог моего дома.

– Да полноте, обычная холостяцкая берлога, – заскромничал я, чувствуя, однако, некий прилив куража.

– Как раз для того, чтоб девушек водить, – хохотнула Настя. – И многие здесь уже побывали?

– Да какие девушки? О чём ты?

– Ладно, мачо, не прибедняйся. Лучше накрывай на стол. Давай, я тебе помогу.

Достав из серванта свечи, я зажёг их и погасил люстру. Комната тотчас погрузилась в полумрак, обстановка и впрямь создавалась весьма пикантная. Я откупорил вино и разлил его по бокалам. Настя как раз заканчивала нарезать торт.

– За что выпьем? – поднимая фужер, спросила она.

– За тебя! – провозгласил я, пожирая её глазами.

– Лучше за тебя. Чтобы ты, наконец, обрёл своё счастье.

– Оно сейчас сидит передо мной.

Настя отхлебнула немного вина.

– Да зачем я тебе нужна – старая развратница? К тому же несвободная. Найдёшь себе какую-нибудь студенточку, создашь нормальную семью, детишек заведёшь.

Её насмешливый тон полоснул звонче пощёчины.

– Настя, не говори так! – невозможно было передать словами всю глубину чувств, которые я испытывал к этой надменной шутнице. – Ведь я люблю тебя!

Из её взгляда вмиг исчезла ирония.

– Правда? – тихо спросила она.

– Да.

Настя осушила свой бокал.

– Налей мне ещё вина.

Когда я снова наполнил стаканы, она сказала:

– Выпьем за нас. И за любовь, что способна дарить столь дивные мгновения.

Слегка пригубив терпкий напиток, Настя поднялась со своего места и, подойдя, присела ко мне на колени. Алчущие нежности уста приблизились к моему уху и прошептали:

– Ну чего же ты медлишь, скромник? Возьми меня! Сегодня я вся твоя.

Я подхватил сладкоречивую искусительницу, страстно сжимая в объятиях. Выпитое вино кружило голову, томная летняя ночь нависала над нами звёздным балдахином. Опустив Настю на постель, я принялся покрывать поцелуями её лицо, лаская руками упругое стройное тело. Судорожно расстёгивая пуговицы у меня на рубашке, она повторяла:

– Продолжай, милый. Я так хочу тебя. Будь моим этой ночью.

Перед тем как я окончательно погрузился в блаженное оцепенение, помрачённое чувственным восторгом сознание успело запечатлеть задыхающийся возглас Анастасии:

– До чего скрипучий диван! Расшатал же ты его до меня!

Я проснулся от монотонного шума перфоратора, работающего в соседней квартире. Дрель дико завывала, с остервенением вгрызаясь в бетонную стену. Казалось, будто вибрирует целый дом.

Я лениво зевнул, приоткрыл глаза и посмотрел на лежащую рядом Настю. Она тоже пробудилась и ласково улыбалась мне припухшими от поцелуев губами.

– С добрым утром. У тебя каждый день так?

Настя показала взглядом на потолок.

– Почти, – сладко потягиваясь, ответил я. – Там бывший военный живёт – прапорщик контуженный, герой России. С тех пор как его комиссовали, он сидит без работы. С таким диагнозом никуда не устроиться, вот и направляет всю свою энергию в бесконечные ремонты. Когда обострение наступает, день и ночь чего-то сверлит. Уж и жаловаться к нему ходили, так он в соседа чуть молотком не запустил. А власти только руками разводят – мол, герой всё-таки, да и что возьмешь с больного человека. Вот если зашибёт кого-нибудь, тогда и примем меры. А пока терпите. Вот и приходится мириться с этим безобразием.

– Кошмар какой, – поморщилась Настя, садясь на постели.

– Сварить тебе кофе? – спросил я.

– Не откажусь.

Пока я на кухне готовил завтрак, Анастасия успела одеться и слегка прибраться, уничтожив следы ночных забав. Присоединившись ко мне, она принялась накрывать на стол.

Потягивая кофе и наблюдая, как Настя аппетитно уплетает яичницу, я с упоением прокручивал в памяти случившиеся накануне события. Неужели я смог обладать такой женщиной?! Теперь моя жизнь в корне изменится. В ней не останется больше места печали и унынию, мучительно терзавшим меня многие годы. Прощайте одинокие тоскливые вечера, ко мне, наконец-то, пришла долгожданная любовь. И, как казалось, уже навсегда.

Заметив мой пристальный взгляд, Анастасия извиняющееся улыбнулась.

– Мне надо идти, – сказала она, – в полдень возвращается муж. Я должна его встречать.

Я тотчас погрустнел. Все грандиозные планы, которые только что рисовало воображение, рухнули в один миг. Увидев, как изменилось выражение моего лица, Настя попыталась приободрить меня:

– Алёша, ну не расстраивайся раньше времени. Ведь это не последнее наше свидание.

– Я думал, мы проведём сегодняшний день вместе.

– Не забывай, дорогой, я всё-таки замужем, – строго произнесла Анастасия, вытирая губы салфеткой. – Лучше вызови мне такси.

– А почему ты без машины? – спросил я.

– Не хотелось после столь бурной ночи садиться за руль.

– Так ты заранее спланировала, чем закончится вчерашний вечер? – изумлению моему не было предела.

Настя подошла и положила ладони мне на плечи.

– Ну конечно, глупенький. Неужели я стала бы тратить драгоценные часы наших встреч на всякие пустяки?

Я сидел полностью раздавленный.

– Ты хоть немного меня любишь? – невольно слетела с языка избитая фраза.