В рутине работы, чтобы окончательно не сойти с ума от истеричных жалоб пациентов, серости городских кварталов и схожих лечебных предписаний, я нарочно вызывал в памяти знакомые черты лица и Настину нежную улыбку. Лишь это и помогло мне дотянуть до конца смены.

Если б только люди могли представить себе будни врача «скорой помощи»! Сутки напролёт ты решаешь чьи-то проблемы со здоровьем, стараясь не принимать сии тяготы близко к сердцу, постоянно абстрагируясь от чужой боли. Иначе нельзя. Иначе через какое-то время можно легко оказаться на месте тех, кого ещё недавно исцелял сам. И бывшие коллеги, с которыми съел пуд соли, станут сухо и отстранённо спрашивать о твоём самочувствии и делать назначения, что и всем остальным.

Но зато по окончании боевой вахты предоставляется трёхдневный отдых. В первые сутки ты просто отсыпаешься, приходишь в себя, постепенно возвращаясь к нормальному ритму жизни. Однако уже по истечении вторых в голову начинают лезть мысли о предстоящей работе. Какие новые испытания готовит грядущее дежурство? Не распорядится ли судьба таким образом, что ты нечаянно откомандируешь кого-нибудь на тот свет раньше положенного срока или по нелепой случайности самолично туда не отправишься?

На сей же раз подобные апории меня не тревожили. Разум мой был поглощён лишь одним. Точнее одной. Я тщетно пытался отвлечься, сосредоточиться на чём-то ином, но мечты об Анастасии прочно завладели сознанием, вытесняя все другие думы. Дни отдыха пролетели, словно короткое мгновение. И под занавес третьих суток я твердо вознамерился вновь повидать пленившую сердце красотку. Завтра нужно будет поинтересоваться у Наташи её здоровьем и обсудить возможность повторного визита.

Но лукавая фельдшерица в ответ на мой вопрос сообщила, что наша больная пошла на поправку и ещё раз посоветовала больше не вспоминать о ней. Не оставалось ничего прочего, кроме как воспользоваться Настиным предложением и позвонить самому. То дежурство тянулось особенно медленно.

Утром, придя домой, я первым делом набрал заветный номер. После нескольких длинных гудков в трубке послышался вежливый голос, возвестивший, что я попал в резиденцию господина Реброва. Очевидно, со мной разговаривал тот хлыщеватый мажордом. Я представился и попросил пригласить к телефону Анастасию Александровну. Однако мне заявили, что хозяйка сейчас занята, подойти не может и, вообще, ей уже намного лучше и в моей помощи она не нуждается. После чего, не дожидаясь ответа, мажордом положил трубку.

Неужели на этом всё и Настя теперь навсегда для меня потеряна? Ну а как прикажете поступать? В дом без приглашения не попасть, номера её сотового я не знаю. Можно ещё отправить письмо, но сей поступок будет выглядеть совсем наивно, привет из позапрошлого века. И потом я не уверен, что всю почту в резиденции не проверяет сперва какой-нибудь секретарь. А раз так, то конверт тотчас ляжет на стол Настиному мужу. Подобное же в мои планы точно не входит.

Но ведь где-то эта молодая особа должна проводить досуг. Вот только где? И как мне оказаться в том же месте и в то же самое время да ещё, желательно, с ней наедине?

Тогда я подумал про социальные сети. Миллионы людей просиживают в них часами напролёт, пишут бессмысленные сообщения, публикуют нелепые фотографии, выпирая напоказ свою якобы интересную, полную незабываемых событий жизнь. Оставляют пустоголовые комментарии, ставят друг другу оценки, словно на школьном уроке. И всё это ради того, чтобы развеять скуку монотонных будней.

Некоторые самые изощрённые поклонники компьютерных технологий научились даже любить по интернету. Хотя их я могу понять. Зачем, как прежде, бегать на свидания, дарить барышне цветы, колесить по городу, наматывая километры на хрупкие ножки, или часами ждать её зимой в холодном подъезде? Сейчас достаточно, сидя в своей уютной комнате, включить ноутбук, из моря анкет выбрать собеседницу, послать банальный смайлик, написать пару комплиментов, скопированных с соседнего сайта, – вот и вся любовь. А когда наскучит общение с этой, выбрать другую девушку или вовсе выключить надоевший девайс и пойти на кухню пить кофе. Удобно, не спорю. В конце концов, технический прогресс призван помочь человечеству повысить качество жизни.

Но лично я не сторонник использования новомодной электроники в духовной сфере. Виртуальное общение отталкивает меня своей однобокостью. И что за диалог получится, если видишь перед собой только фото собеседника да пестрый набор каких-то букв на экране монитора? А как же единение душ, теплота голоса, взгляд в глаза друг другу? Куда подевать эти неотъемлемые составляющие любой романтической беседы?

И хотя некоторые мои знакомые даже умудрились освоить способ совместного распития по «Скайпу», мне сии гаджеты не близки. Видимо, я ретроград. Встречаться с друзьями, которых у меня не так много, предпочитаю только вживую. Их номера хранятся в записной книжке моего сотового. Да и мобильником я пользуюсь, только чтобы назначить личное свидание. Как говорится, хочешь испортить дело, решай вопрос по телефону. То же касается и простого человеческого контакта.

Но тут был особый случай. Я включил ноутбук, вышел в интернет и набрал адрес одной из соцсетей. Настина анкета должна здесь присутствовать. Где же ещё ей общаться, коль она сама говорила, что редко выбирается из дома. Зарегистрировавшись на сайте, я забил в поисковик необходимые данные. Тотчас высветился аккаунт Анастасии. Я щёлкнул на аватарку. С экрана монитора на меня смотрела она, в больших зеленых глазах читалась безмятежность и лёгкая печаль. Анкета была довольно скромная: несколько фото, с десяток друзей и куча друзей их друзей, пара хвалебных комментариев и участие в трех группах по интересам. На половине фотографий Настя запечатлелась вдвоём с мужем на фоне лазурного моря и стройных пальм. Авторитетный супруг на вид оказался лысоватым пятидесятилетним мужичком с невзрачной внешностью и отвислым животом.

Что же написать? Как не оттолкнуть её с первых строк, начав нелепо признаваться в любви. Нет, тон должен быть сдержанным, но одновременно необходимо чётко дать понять, каковы истинные мотивы моего обращения. Надо сразу расставить все точки над «i». Да – значит да, нет – так нет. В конце концов, я взрослый человек и сумею пережить горечь отказа.

Я стал медленно и вдумчиво набирать текст.

«Здравствуйте, Анастасия! Я тот самый врач «скорой помощи, который приезжал вместе с Наташей. Помните меня? Не смог дозвониться по номеру, что Вы оставляли, потому пишу сюда. Как Ваше здоровье?».

В этом месте я запнулся. Последней фразой нужно было обозначить главную цель сообщения. Ведь я беспокою её не только для того, чтобы узнать о самочувствии. Немного поразмыслив, я продолжил.

«Если в моих услугах ещё имеется необходимость, мы могли бы как-нибудь встретиться и обсудить эту тему. Если же Вы окончательно поправились, то, пожалуйста, известите меня, я очень волнуюсь. Оставляю контактный телефон для связи».

Отправив письмо, я захлопнул ноутбук и отодвинул его в сторону. Незримый хронометр включил отсчёт часов до прихода ответа. Ожидание, из всех возможных состояний является, пожалуй, самым неприятным. Особенно, если не знаешь чего именно ждать и когда, и ждать ли вообще. В моём случае так оно и было. Мне оставалось лишь лелеять надежду, временем испытывая себя на прочность.

Дни потянулись бесконечной однообразной чередой. Работа сменялась отдыхом. Я периодически проверял почту, но раздел «входящие сообщения» по-прежнему пустовал, хотя моё письмо Настя прочла.

Миновала неделя. Я лежал в своей комнате, уставясь в потолок и думая о том, что не помешало бы слегка прибраться – за последние дни жилище порядком захламилось. Тут и там валялись недочитанные книги, коробки из-под пиццы и немытые тарелки. Если б этот кавардак увидела моя квартирная хозяйка, она тотчас вышвырнула бы меня на улицу. Да и сам я малость одичал: лицо покрывал густой ворох щетины, одежда была не первой свежести и давно требовала отправки на гладильную доску.

Со мной творилось неладное. Всё буквально валилось из рук, я не мог ни чем заниматься, кроме как сидеть и ждать Настиного звонка или сообщения. Ночами, внезапно пробудившись, я, точно повинуясь магическому зову, выпрыгивал из постели и бросался к ноутбуку. Но, не обнаружив долгожданного письма, уныло плелся обратно дожидаться утра в муках бессонницы.

И вот когда я уже потерял всякую надежду и начал понемногу осознавать, что моя затея изначально была обречена на провал, неожиданно задребезжал молчавший всю неделю мобильник. Сперва я подумал – это Кондратьев хочет в очередной раз попросить взаймы, и даже решил не брать трубку. Но спохватившись, что давно жду звонка, тотчас вскочил с кровати, лихорадочно вспоминая, где в последний раз оставлял свой сотовый. Сообразив, наконец, откуда доносятся звуки, я дрожащими руками схватил телефон.

– Алло, – хрипло произнёс я в трубку.

– Алексей? – её голос невозможно было спутать ни с чьим другим. – Добрый день! Это Настя. Вы, кажется, очень интересовались моим здоровьем?

– Здравствуйте, Анастасия! – мне с трудом удалось сдержаться, чтобы не дать волю эмоциям. – Да, я беспокоился о вас. Как вы себя чувствуете? Требуется ли ещё моя помощь?

– У меня всё замечательно. Состояние заметно улучшилось. Остается лишь небольшая слабость, но, думаю, она скоро пройдет. Как вы поживаете?

По её тону я пытался определить, каковым будет продолжение разговора.

– Работаю. Потом отсыпаюсь. Свободного времени хоть отбавляй.

Возникла пауза. Я понял, что надо брать инициативу в свои руки. Не просто же так она позвонила. Ведь позвонила, а могла банально отписаться.

– Как ваш муж? – попробовал я поддержать беседу первой пришедшей на ум фразой. – Наверное, много трудится?

– Вам и впрямь это любопытно? – спросила Настя. – Да, он очень занятой человек. В настоящее время работает над одним масштабным проектом. Но вы, полагаю, пытались связаться со мной не ради интереса к его бизнесу?

– Конечно, нет. Просто хотел узнать, выздоровели ли вы. И раз всё в порядке – я счастлив.

Разговор явно подходил к завершению. Однако если сейчас я позволю ей повесить трубку, то потом никогда себе этого не прощу.

Цепляясь за последнюю возможность, я пролепетал:

– Анастасия, замечательно, конечно, что вы пошли на поправку. Но случается, болезнь на время отступает, а чуть позже проявляется в более серьёзной форме. Мне, как врачу, приходилось с подобным сталкиваться. Нам необходимо встретиться, дабы при личном контакте я сумел убедиться в окончательном излечении.

– Думаю, в этом нет надобности, – ответила моя собеседница.

Однако в её голосе ощущалась некоторая неуверенность. Решив воспользоваться шансом, я выпалил на одном дыхании:

– Поверьте, если вы уделите мне немного своего времени, плохо не будет никому!

Наступило молчание. Я чувствовал, что она колеблется. Наконец, прозвучал ответ:

– Хорошо, Алексей. Давайте увидимся. Во вторник вас устроит?

Я не мог поверить внезапно свалившемуся счастью.

– То бишь послезавтра? Да, я совершенно свободен. В какое время?

– Скажем, часов в шесть у театра. Сможете подъехать?

– Конечно!

– И вот ещё что, – добавила Настя. – Это будет просто встреча, никакого свидания. Вы поняли? Итак, до вторника.

Последняя фраза несколько омрачила моё настроение. Но я счел сие за присущую такого рода моменту напускную строгость и некую предусмотрительность замужней женщины.

За полчаса до намеченного срока я прогуливался возле колонн, обрамляющих вход в театр. Выглядел я неотразимо. Белоснежный летний костюм, перламутровый галстук и блестящие лаковые туфли делали меня похожим скорее на банкира, собравшегося на важные переговоры. Однако на лице читалось буквально подростковое волнение – что, если она не приедет? Я всеми способами пытался отгонять от себя подобные мысли.

Ровно в назначенный час на стоянку возле театра вырулил небольшой спортивный автомобиль ядовито-желтой раскраски. Из него не спеша вышла Анастасия и, заметив меня, в приветствии замахала рукой.

– Извиняюсь, что без цветов, – подойдя к ней, сказал я. – Но вы же сразу предупредили – у нас не романтическое свидание.

– Да-а-а, – протянула Настя, оценив мой внешний вид, – вы оделись будто для обеда с министром.

Сама она выглядела вполне обыденно. Её наряд состоял из джинсов и полупрозрачной блузки кораллового цвета. Волосы были собраны в пучок на затылке. И тем не менее она казалась восхитительной.

– Ну-с, доктор, вы желали меня видеть? – с улыбкой проговорила Анастасия.

– Да, но не стоит, наверное, вести беседу посреди улицы? Здесь поблизости есть неплохое кафе, можем переместиться туда. Или вы привыкли посещать только элитные рестораны?

Последняя реплика, несмотря на некоторую колкость, ничуть не обидела Настю. Она улыбнулась.

– Ну перестаньте, я вовсе не избалованная стерва, какой вы меня, должно быть, представляете. С удовольствием посидела бы сейчас в уютном тихом заведении, тем более что сегодня довольно жарко и не помешает выпить чего-нибудь прохладительного.

– Тогда позвольте вас пригласить, мадам, – помпезно произнёс я, выставляя локоть.

Настя приняла предложенную игру и обхватила изящной ручкой моё предплечье. Мы двинулись вниз по улице. Восторженно косясь на спутницу, я не чувствовал никакой преграды, разделяющей два противоположных мира. Казалось, я прогуливаюсь не с супругой могущественного миллионера, а с простой девчонкой из своего круга. И шедшие навстречу прохожие, по-видимому, и воспринимали нас как пару.

Дойдя, наконец, до кафе, мы спустились в элегантно декорированное помещение и заняли столик в дальнем углу зала. В тот же миг словно из-под земли возник официант. Анастасия заказала себе безалкогольный мохито и мороженое, а я обошелся пивом с фисташками.

В обстановке уютного полумрака она выглядела особенно обворожительно. С момента нашей последней встречи Настя слегка похудела, но это лишь придало ей грациозности. Мне грезилось, будто само воплощение женской красоты в данную секунду восседает напротив.

Когда официант ушел, Анастасия достала из сумочки пачку сигарет, извлекла одну и прикурила от дорогой серебряной зажигалки, инкрустированной стразами. Выпустив струю дыма, она сказала:

– Алексей, вы на меня так смотрите, точно увидели деву Марию, сошедшую с иконы.

– Не поверите, но именно об этом я сейчас и подумал, – не моргнув глазом, солгал я.

– Просто удивительно, какое совпадение, – сделав очередную затяжку, иронично продолжала Анастасия. – Но вынуждена вас огорчить. За свою пока ещё недолгую жизнь, я совершила такое количество грехов, что Эдем мне уже не светит.

Легкий налет грусти появился на её лице.

– За вашу красоту, должны прощаться любые прегрешения!

– Увы, это лишь слова, – Настя затушила окурок в пепельнице. – А вот врачи и впрямь люди святые. Вам на сотню жизней вперёд место в раю обеспечено. А нам, падшим нечестивцам, придётся гореть в адском пламени.

От такого поворота в разговоре мне сделалось слегка не по себе, и я решил перевести беседу в более позитивное русло.

– Вы хорошо себя чувствуете в последнее время?

– Да, спасибо. Всё в порядке. Вы оказались правы, это действительно была обычная простуда.

– А я так переживал! – в недрах моей души проснулся обольститель. – Теперь аж от сердца отлегло.

– Да ну, будет вам, – отмахнулась Настя, но в её глазах неожиданно зажегся озорной огонёк, доселе мною не замечавшийся.

В это время официант принёс наш заказ.

– Говорите, беспокоились обо мне, – сказала она, отпивая коктейль. – Вы так обо всех своих пациентах печётесь?

– Нет, только о самых красивых.

– Считаете, я именно такая? – задорные искорки продолжали плясать в Настиных бездонных очах.

– Вы – самая-самая! – воскликнул я, увлечённый флиртом.

– Приятно слышать. Особенно, если это говорит такой симпатичный доктор.

Она допила мохито и принялась за мороженое. Я потягивал пиво, пытаясь выбрать подходящую тему для продолжения разговора. Настя сама пришла мне на помощь.

– Алексей, поведайте немного о себе.

– Ну что сказать? Крестился, не женился, не разводился, пока не помер. Как поётся в одной песне: недавно в паспорте наклеена вторая фотография, невозможно придраться к стандарту моей биографии.

Анастасия улыбнулась.

– Это не ответ. Хотелось бы более подробно.

– Да в целом ничего примечательного, – сказал я. – Всё довольно тривиально. Мне двадцать шесть лет. Вырос в небольшом посёлке городского типа Новожилово. Знаете про такой?

Настя кивнула.

– Родители разошлись, когда я был совсем маленький. Отец сильно пил и мама, устав терпеть, его прогнала. Через несколько лет она снова вышла замуж. Вскоре появилась на свет младшая сестра. Отчим меня не любил, да и мать всё своё время уделяла новорожденной дочке. Поэтому я, в основном, гостил у бабушки.

Прикончив своё пиво, я взглянул на Анастасию. Она с интересом слушала мой рассказ.

– А не прогуляться ли нам? – предложил я. – Жара уже спала, сейчас самое время для променада. Как вы относитесь к тому, чтобы после ужина окунуться в вечернюю прохладу городских улиц?

– С удовольствием, – ответила Настя.

– Ну вот и чудно.

– Счёт, пожалуйста! – крикнул я, повернувшись к барной стойке.

Оттуда мгновенно выскочил официант, неся в руках кожаную книжицу. Аккуратно положив её на краешек стола, он тут же удалился.

– Сколько с меня причитается? – неожиданно спросила Анастасия.

– Бросьте, это же я вас сюда позвал, – возразил я, доставая из кармана кошелек.

– Только не обижайтесь, – извиняющимся тоном продолжала она, – просто общеизвестно, что у врачей, как бы помягче выразиться, не слишком высокие зарплаты. А мой муж – человек обеспеченный.

– Пока я ещё в состоянии платить за себя и свою барышню, – отрезал я, слегка уязвленный Настиной заботой о чужих финансах.

И дабы несколько разрядить возникшую неловкую ситуацию, добавил:

– Тем более что и счёт копеечный. У нас всё-таки не Петербург. А то раз после экскурсии я зашёл в один тамошний ресторанчик на Московском проспекте. Вполне авантажное заведение: два этажа, настоящая итальянская кухня, на эстраде струнный квартет в национальных костюмах. Принесли меню, смотрю, цены чересчур уж низкие. Салат – 25, суп – 70, жаркое – 100. Пригляделся, а прайс-то в у.е. Ну, думаю, только мяса за 100 баксов мне не хватало. Отложил я меню, встал и «уе» оттуда.

Настя уже не сдерживала хохота.

– Ну что, светский лев, – сквозь смех сказала она, внезапно переходя на «ты», – пойдём гулять.

Расплатившись, мы покинули кафе и вышли на свежий воздух. На улицах в это время было немноголюдно. Народ, спешащий с работы, успел разойтись по домам, и навстречу нам попадались, преимущественно, пенсионеры, совершавшие традиционный моцион перед сном, да подвыпившие тинейджеры. Обнявшись, мы направились в сторону близлежащего скверика.

Стоял тихий летний вечер. Солнце катилось за горизонт, отражаясь прощальным светом в оконных стеклах. В воздухе, пропитанном городским смогом, уже чувствовалось дыхание ночи, предвещавшее скорое окончание очередного дня.

Но для меня этот день стал особенным в веренице унылых будней, коими прежде было наполнено моё существование. В данную минуту я держал за руку самую прекрасную девушку на свете. Мы гуляли по тенистым аллеям парка, любуясь зарей. Глядя на догорающий закат сквозь темно-зеленую листву раскидистых деревьев, чуть колышущуюся от лёгкого дуновения ветерка, я впервые в жизни ощущал себя абсолютно счастливым. И лишь сознание того, что Настя принадлежит другому, навевало меланхолию.

– Ты ведь так и не дорассказал свою историю, – нарушила она затянувшееся молчание.

Я нехотя отвел глаза от переливавшегося самоцветами неба. Солнце спряталось за крыши, и лишь последние его лучи тщетно пытались сопротивляться надвигающейся тьме. В тусклых бликах заката Настино лицо казалось похожим на бронзовое изваяние греческой богини. Повинуясь внезапному порыву, я склонился и поцеловал эту грациозную Афродиту. К удивлению она не влепила мне пощечину. Я обнял её, привлекая к себе. Настины губы, пряные точно розмариновый нектар, пьянили меня, погружая в блаженную негу.

Насладившись, наконец, друг другом, мы разомкнули объятия. Я взял её теплую, чуть влажную ладонь и повлек в сумрачную глубину аллеи.

– Ты влюбился в меня? – спросила Настя.