С одной стороны, красивая картина завораживала, успокаивала, с другой – отсутствие следов жизнедеятельности многочисленных людей, попавших в снежный плен, вызывала острую озабоченность. Хотелось бы, что бы мой вечерний обход автомобилей мне приснился, но я знал, что это был не сон. Ровная гладь снега на дороге только подтверждала, что всё было по-настоящему.

Выйти из своего автомобиля оказалось затруднительно – снег никак не хотел выпускать меня наружу, придавив водительскую дверь. С нескольких попыток мне это удалось, и я тут же провалился в снег выше колен. Рисковать, чтобы пробиться сквозь такой глубокий снег, на машине было бесполезно, даже пытаться не стоит.

Я кое-как доковылял до впереди стоящих ниссанов, потратив на это уйму сил, пробиваясь сквозь плотный снег. Зачем я это делаю, старался не думать, безумно хотелось убедиться, что девчонок, занимающихся очень сложной и трудной работой в машинах нет. Это бы подтвердило то, что я не сумасшедший, а вчерашний вечерний обход и отсутствие людей мне не приснилось. Так и оказалось: автомобили были пусты, из пяти продолжала работать только первая, сделав проталину в снегу от выхлопной трубы наверх.

Оглядевшись вокруг, я, не зная, что делать дальше, как быть, закричал:

– Эй! Есть кто-нибудь!? Люди! Вы где!? – ответом мне было лишь горное эхо, которое длилось недолго, наверное, из-за того, что горы вокруг были не голыми камнями, а сплошным лесом, и опять наступила почти нереальная тишина.

Ещё раз открыв водительскую дверь первого работающего ниссана, я осмотрел салон небольшой машины. Телефон в двери, заряжен, только связи нет. На переднем пассажирском сиденье лежит открытый пакет с круассанами, дотянулся до него, взял в руки – не пустой, как минимум половина слоёных булочек на месте. Испытал что-то вроде угрызения совести, ведь без разрешения взял еду из чужой машины, но тут же откинул эту мысль. Ещё внутри салона нашлась литровая недопитая кола, полторашка минералки, целые чипсы. Взяв только съестные припасы, при случае решив извиниться и купить всё, что взял, я направился к следующему автомобилю.

Во втором ниссане нашлись шоколадки, холодный лимонный чай в бутылке. Пришлось взять пакет, лежащий в дверях, чтобы все эти съестные припасы могли уместится в руках. К счастью девчонки из далёкого Дагестана и Чечни оказались куда осмотрительнее меня – у них имелся кое-какой запас съестного. Три последних ниссана, как я и предполагал, были закрыты. Поэтому, следуя по немного натоптанной мною тропе, я вернулся к себе в автомобиль, где незамедлительно приступил к завтраку. Проголодался я за это время значительно, а сладкие продукты и напитки быстро вернули мне чувство насыщения.

После того как мысли о еде покинули мою голову, я смог более конструктивно оценить ситуацию, в которую попал, а главное, продумать пути, выхода из столь затруднительного положения. То, что мне необходимо найти людей, или выйти к людям даже не обсуждается. Исчезновение людей вокруг можно было как угодно объяснить, но самое логичное было то, что я проспал и меня забыли, после того как всех эвакуировали. Почему люди оставили работающими двигатели своих автомобилей, не закрыли их, а в салонах остались их телефоны, сумки, дорогие вещи, это можно было объяснить лишь тем, что все торопились и времени, чтобы хорошенько подготовиться ни у кого не было. Всю нелогичность этого, в том числе и отсутствие следов, я отбросил в мусорку своей памяти, иначе пришлось бы признать, что люди исчезли из своих автомобилей внезапно, а это совершенно нарушало, и еще более усугубляло логичность происходящего вокруг.

Так, уехать я не могу, снега слишком много, мой японский друг вряд ли осилит столько снега на дороге, тем более на летней резине, это всё-таки не джип. Имеется почти новая зимняя резина, домкрат, ключи – в случае необходимости, могу переобуться. Жаль, что нет лопаты – кто же знал, что попаду в снегопад. Но лопату можно найти в других автомобилях или в грузовой фуре, что встала поперёк дороги. Что это даст мне, если я переобуюсь в зимнюю резину? Да ничего, пока снег мне почти по пояс. Можно, конечно, подождать день, два, снег наверняка подтает, осядет, вот тогда и предпринять попытку прорваться.

Но ждать день-два сложно, тем более бензина на такой срок не хватит. Бак ещё, конечно, не пустой, но уже через час, точно лампочка замигает и останется двадцатилитровая канистра. Вдруг до меня дошло, что вокруг полно работающих автомобилей, в которых бензин вообще жжётся просто так, ведь в них никого нет. Решение задействовать себя в ближайшие сутки пришло само собой. Поправив зимнюю шапку, я опять вышел наружу из машины.

Погода становилась с каждым часом всё лучше, в том понимании, что ветра почти не было, солнышко всё чаще пробивалось через редкие тучи. Но вот с температурой творилось что-то неладное, на улице давно был апрель месяц, а температура по ощущениям была никак не меньше минус двадцати-двадцати пяти градусов по Цельсию. Я это списывал на то, что находимся мы в горах, а как известно, чем выше, тем холоднее, не зря же на верхушках гор круглогодично лежит снег.

Первым делом посетил УАЗ Патриот, что стоял у меня позади. Забравшись внутрь, убедился, что этот джип российского автопрома продолжает работать, а главное, он выше чем моя хонда. Появилась надежда, что может быть на УАЗе попробовать прорваться назад к посёлку. Вылез, разгрёб снег ногами – к сожалению, хозяин этой машины уже успел переобуться, все четыре колеса имели летние дорожные покрышки с еле заметным протектором. Такое колесо будет елозить по снегу, а не подминать его под себя. Внутри автомобиля зимней резины не нашлось, а моя вряд ли подойдёт, да и как без специального оборудования перекинуть покрышки, с помощью лома и молотка. Знаю, что намучаешься – это точно, к бабке не ходи.

Несмотря на это попробовал сдать немного назад. Патриот смог преодолеть не больше метра и застрял. Вперёд он проехал не больше полутора метров и заскользил по снегу и льду под ним, несмотря на то, что все четыре колеса работали исправно. Хоть эта попытка не увенчалась успехом, но внесла в мою душу надежду. Ведь если колёса УАЗа сделать более цепкими, то вполне может получиться, не быстро конечно, но потихонечку тронуться в путь.

Далее началась работа, на которую я потратил весь день. Что стоил труд, дабы добраться по глубокому снегу до других автомобилей. Но моя мародёрка в конце концов-то увенчалась успехом, на всех четырёх колёсах УАЗ Патриот были установлены различные тросики, широкие синтетические ремни. Салон моего автомобиля пополнился едой и водой, что я обнаружил в соседних машинах. Её было немного, в основном сладости да снеки, но вполне хватит, чтобы продержаться пару дней.

Когда колёса УАЗа Патриот были готовы, чтобы передвигаться по бездорожью, наступил вечер. Датчики бензина в моём автомобиле и в УАЗе давно мигали. А бензина в других автомобилях, которые я успел обыскать, не нашлось. По сути, у меня осталась двадцатилитровая канистра с бензином, и я принял решение залить её в Патриот, заглушив свою хонду. Мороз под вечер стал крепчать, и были вполне оправданные опасения, что если УАЗ простоит ночью при минус тридцати до утра, то я его банально не смогу завести.

Какой расход бензина у Патриота я не знал, но предполагал, что не меньше одиннадцати-двенадцати литров на сотню, а скорей всего больше -интернета, чтобы узнать это, к сожалению, не было. Получается за ночь джип сожрёт половину из канистры, и это на холостом ходу, а мне потом ещё необходимо добраться до ближайшего населённого пункта, что примерно около сотни километров. Преодолеть две высокие сопки, занесённые снегом – при такой нагрузке расход бензина увеличится в разы. Поэтому я принял решение отправляться в путь немедленно, несмотря на надвигающуюся ночь.

Вода с едой полетели в салон Патриота. Как только я был готов, я закрыл свою машину и пересел окончательно в УАЗ. Тросики, буксировочные ремни, натянутые на шины колёс, конечно, улучшили проходимость. Но приходилось передвигаться потихоньку, в натяг, чтобы колёса меньше проскальзывали, а это не больше двадцати-тридцати километров в час.

Отъехав от своей хонды на сто метров, я опять встал. Впереди, на бампере и даже капоте скопился снег, мешающий дальнейшему движению. Лопаты я так и не нашёл, да и не искал, если честно, задачи были совсем другие, пришлось вручную, с помощью рук и ног откидывать накопившийся снег.

Изрядно замёрзнув, продолжил свой путь, уже подсознательно понимая, что если так каждые сто метров буду чистить снег, то о движении на машине можно забыть. Вокруг на обочинах виднелись вставшие в снегу автомобили. Некоторые до сих пор мигали аварийными огнями, другие просто стояли тёмным пятном в ровной снежной глади.

Ночь наступила быстро, света фар хватало, чтобы разглядеть дорогу впереди. Я передвигался не спеша, преодолевая метр за метром. Позади мой след терялся за поворотом; впереди я приближался к небольшому мосту, который должен был вскоре появиться, преодолев который мне придётся взбираться в гору. Пускай она не такая большая, с которой я спускался в данное время, но лежащий на ней снег создавал очень серьёзное препятствие. У меня были серьёзные сомнения: сможет ли УАЗ взобраться на подъём примерно шесть градусов по почти метровому снегу. Ведь спускаться вниз по почти такому же склону пришлось очень долго, спуск постоянно был сопряжён с риском застрять, а вот движение вверх куда гораздо сложнее. Иногда я слышал, как один из ремней или цепочек от напряжения рвётся на одном из колёс. Ремонтом было некогда заниматься, приходилось двигаться дальше.

Появление из темноты моста, верней в свет фар попал участок, где должен был находиться мост, после которого начинался подъём на следующую гору, привёл меня в ступор. Сразу стало понятно, почему до сих пор нет спасателей. Вместо моста впереди виднелась ледяная стена высотой не меньше пяти метров. Посмотрев вверх и вниз ущелья, стало понятно, что ледник, находящийся на вершинах гор, сполз по ложбинке горного ручейка, напрочь снеся мост и наверняка находящиеся на нём автомобили, перегородив на многие сотни метров проход сверху и снизу горы. Сам ледник во время движения разрушился, превратившись в скопище огромных по размеру льдин, которые острыми своими краями, словно зубы пираньи, скалились на всё окружающее вокруг.

Преодолеть пятиметровый в высоту ледник было не под силу любой технике. Даже если постараться и подняться на ледник на своих двоих, словно скалолаз, попытаться перейти на другую его сторону, то пришлось бы очень серьёзно рисковать. Наверняка эта ледяная река до сих пор не стабильна и в любую секунду может продолжить движение вниз, перемалывая льдинами всё, что попадётся на пути.

И ещё, я не видел с другой стороны ледяной реки огни транспорта. Любого, застрявшего как все автомобили по эту сторону и мигающие жёлтыми огнями аварийных сигналов. Свет многочисленных фар тяжёлого и грузового транспорта спасателей, что столпились по другую сторону ледяной реки и думающих как перебраться на эту сторону, чтобы спасти меня. Сумерки сгустились, и по ту сторону я видел лишь тёмное пятно леса – ни огней, ни белеющей от выпавшего снега дороги, среди деревьев.

Подобравшись поближе к ледяной стене, я нажал на тормоз, остановившись окончательно. Темнота вокруг стала абсолютной, свет звёзд и луны загородили появившиеся тучи. Поэтому я мог видеть перед собой лишь ледяные глыбы, что освещали фары УАЗ Патриот.

Проверив ещё раз связь на нескольких телефонах, которые я взял в других машинах на всякий случай (вдруг на моём не будет связи, а на другом телефоне пробьётся), я понял, что связи, как и интернета как не было, так и нет. Ну, что же, пришлось принять решение – остаться дожидаться утра, чтобы под светом солнца разглядеть в какой жопе я оказался на этот раз.