Глава 2

Закончилось уличное представление, разошлись его участники, догорела сигарета. Анатолий Константинович потушил окурок в импровизированной пепельнице – растрескавшемся блюдце с нарисованной на донышке ярко-красной розой. Резко отодвинул его от себя и решительным шагом направился в комнату с ноутбуком. На пороге кухни остановился, постоял, посомневался. Вернулся. Взял со стола внушительных размеров банку с кофе, насыпал в свою любимую чашку большую ложку растворимого порошка, щелкнул выключателем чайника…

– Сердце, прости…

28 июня 2013 года

Анатолий Константинович

– Так гораздо лучше. Все ушли и это правильно. Ребята развеются, не все же в душной квартире сидеть, им отдых, а мне все условия выговориться. Спокойно, не торопясь. Надо записать все то, о чем думаю, без спешки, без всевозможных «умных» замечаний со стороны некоторых особо несерьезных членов экспедиции…

Итак, начнем! Экспедиция «Цветок папоротника», день первый, двадцать восьмое июня две тысячи тринадцатого года.

Мы исследовательская группа в составе: руководитель – доктор исторических наук Говоров Анатолий Константинович, участники экспедиции: биолог, кандидат наук Алькор Александр Юрьевич; физик, старший научный сотрудник Федотов Игорь Сергеевич; студент-практикант Ефимов Виктор Павлович и, конечно же, очаровательный социолог Волникова Наталья Владимировна. Цель нашей экспедиции заключается в том, чтобы подтвердить или опровергнуть факт существования цветка папоротника.

Да именно так, ни больше, ни меньше, мы попытаемся найти цветок растения, цветущего по приданиям единожды в году, в ночь на Ивана Купала, – начальник экспедиции минуту с вызовом смотрел в темный зрачок камеры, смотрел, будто ждал с той его стороны, если не возражений, то хотя бы легкой насмешки. Конечно же, ничего подобного не последовало, это ведь просто камера, тогда он кинул, широко улыбнулся. – Тем не менее, все так, правильно вы расслышали, цветок, мы ищем именно цветок! Нет, не надо мне лишний раз напоминать о том, что растения семейства папоротниковых размножаются спорами, это я и сам прекрасно знаю. Но я ведь не говорю о том, что мы планируем отыскать этот волшебный артефакт, с целью опылить его, к примеру, дождаться семян, высадить папоротниковую рощу. Вовсе нет! Мы ищем не цветок в привычном значении этого слова. Мы ищем суть, ищем подоплеку легенды, хотим найти ту кроху истины, которая неминуемо присутствует в каждой сказке!

Почему ночь на Ивана Купала? Почему нас заинтересовал именно папоротник? Есть на то причины, их сразу несколько…

Купала! Возьмем, к примеру, народную мудрость, фольклор, древние сказания. С каким явлением, с каким днем связано больше непонятного, непознанного, мистичного? Конечно же, со светлым праздником Ивана Купала! Так и только так! Какая ночь может соперничать в борьбе с купальской за право называться самой волшебной ночью в году! Нет таких. Нет, и точка! Да разве может быть иначе! Больше мистицизма, нежели в ночи на Ивана Купала, не отыскать, а где Купала, там и цветущий папоротник!

Непростое это растение. Не зря именно папоротник будоражил умы наших предков, неспроста именно цветок этого не цветущего растения старались отыскать во тьме мистичной ночи. Почему-то выбрали именно его. Не иначе как потому, что древний он волшебный папоротник. Еще бы, ведь его прародители появились на нашей планете целых четыреста миллионов лет тому назад! Вот так вот! Помнят они и расцвет мира динозавров, и его закат, видели они появление и становление млекопитающих, первых людей, первые цивилизации. Много всего хранит их память, много о чем они могли бы рассказать…

По-моему несет меня куда-то не туда. Неважно. Словом, я просто-таки уверен – сказочные свойства, коими далекие наши предки наградили столь древнее растение, даны ему неспроста. А еще уверен, что празднество в честь Ивана Купала со всеми сопутствующими ему обрядами также далеко не случайно. За всем этим что-то кроется, что-то важное, неизвестное доселе. Именно это мы и хотим понять, именно в этом и надеемся разобраться.

Разве это не повод отправиться в экспедицию? Уверен – да! Только это еще не все. Слова, теории лишенные смысла, нелогичные выводы, отстраненные идеи, это все хорошо, но есть и другая причина. Особая причина, личная можно так сказать. Серьезная это причина. Уважительная. Предугадывая вопросы и возгласы недоверия, говорю сразу, я не жду, что вы мне поверите, да я бы и сам не поверил, но однажды я его уже видел! Цветок! Именно так, видел своими глазами! И было это не где-то там, непонятно где, а здесь, в окрестностях этого симпатичного городка.

Не верите? Честно говоря, меня тоже иногда сомнения одолевают, ведь было это… да что же там такое!

***

– А вот и не надо кричать! Это я должен возмущаться. Надо же, сколько лет на свете живу, а подобного не видел! Понаехали тут, «столичные», сеть им подавай, да еще и срочно! Не терпится, видите ли, подождать до понедельника мочи нет?

Высокий парень метра под два ростом, облаченный в легкий камуфляж, обладатель широких плеч, на одном из которых покачивался моток светло-серого кабеля, мрачным взглядом смерил Анатолия Константиновича. Тот запнулся на полуслове и лишь растерянно смотрел то на незнакомца, то на провод, то на сумку весьма внушительных размеров, лежащую у его ног. Смотрел и все не мог понять, кто этот странный посетитель и чего он от него хочет.

Не дождавшись ни ответа, ни приглашения, высокий камуфлированный гость легко отодвинул Анатолия Константиновича в сторону, вошел в квартиру, внимательно осмотрел стены, потолок, пошевелил губами, будто что-то подсчитывал, повернулся к двери:

– Ну и что, так и будем стоять?

– Так я же это…

– Какое там «это»! Времени нет! Главное, сами торопили, а теперь «это». Показывайте, куда кабель тянуть.

– Подождите, так вы по вопросу интернета?

Тот ничего не ответил, только красноречиво развел руками.

– Как же это я сразу не догадался! Смотрите, нам нужно вон туда, – Анатолий Константинович махнул рукой в сторону дальней комнаты, той, что со шкафом и ноутбуком.

Монтер прошелся по коридору, кивая головой в такт шагам, заглянул в гостиную, мысленно провел кабель до двери, покачал головой, заметно помрачнел:

– Ого! Так это же что получается, как ни крути, а две, нет, даже три стены сверлить придется! В пятницу, под конец рабочей недели. Даже и не знаю… – он несколько секунд буравил взглядом временного обитателя квартиры, затем скороговоркой выпалил: – А что если сделать так – я сверлю, прокладываю, все как полагается. Подключаю, как должно быть, вы платите по тарифу, только в наряде я запишу, что стена была одна, а кабеля израсходовано, три метра, можно, а?

Последние слова прозвучали так плаксиво и так трогательно, что Анатолий Константинович, не удержавшись, громко рассмеялся.

– Именно так и сделаем. Более того, не лишним будет немного доплатить, за срочность, да и за прочие неудобства. Что скажете?

Минутой позже победитовый наконечник сверла, плавно сбавляя обороты, вертелся внутри квартиры, в углу, чуть повыше входной двери. Сверло быстро исчезло, а в образовавшееся отверстие серой змейкой начал заползать кабель. Он изгибался, изо всех сил стараясь уподобиться змее, но неумолимое земное притяжение заставляло его опускаться, укладываться в аккуратные кольца на полу квартиры.

– Вы уж не сердитесь, что я так начал… громко. Сами посудите, пятница, только о том и думаешь, что о грядущих выходных, а тут такое! Нет, теоретически, мы работаем и вовсе круглосуточно, но с нашей зарплатой… – монтер пожал плечами. – Хотя да, у вас у людей науки не многим лучше. Да и вообще сложилось все так… неправильно, несвоевременно. Плюс ко всему, вы позвонили напрямую директору. Нет, чтобы в абонентский отдел! Меня шеф вызвал, а визит к начальству, сами понимаете и опять-таки пятница…

– Но мы никуда не звонили! – искренне удивился Анатолий Константинович.

– Как не звонили? – встрепенулся монтер. Он сунул руку в бездонный карман брюк, извлек сложенную пополам бумагу. – Подождите, в этом надо разобраться! Это улица Гоголя, дом тринадцать, квартира тринадцать?

– Точно так! Два по тринадцать, да еще и на улице Гоголя, плюс к этому тринадцатый год, о большем нечего и мечтать…

– Вот! – перебил ничуть не интересную ему тираду ученого монтер. – Зачем же вы меня пугаете! Так недолго и разрыв сердца получить. Все правильно, все сходится, у меня синей пастой по белой бумаге написано – интернет, срочно.

– Понятно, скорее всего, это хозяйка постаралась. Мы заранее оговаривали наличие интернета, вот она и подсуетилась…

– Тогда опять, не «слава богу»! Ситуация ничуть не прояснилась. Если дело обстоит так, как вы говорите, то кто оплачивать подключение будет?

– Ну, касаемо оплаты, проблем точно не будет. За подключение, как и за все остальное, плачу я.

– Ага, куда вы говорили провод тянуть? – заметно оживился паренек и с удвоенным рвением взялся за перфоратор.

Скоро к импровизированному кабинету подполз кабель. Легкое движение руки и на нем заблестел новенький прозрачный наконечник. Сопровождаемый тихим щелчком он вошел в надлежащее ему гнездо.

Еще минуту монтер колдовал над клавиатурой, после достал блокнот, записал в нем несколько рядов цифр, вырвал листик и протянул Анатолию Константиновичу.

– Вот, собственно, и все. Я записал настройки подключения, мало ли что, все может случиться. Скорее всего, они вам не понадобятся, но так, на всякий случай. А случаи, они, как известно, разные бывают. И еще, позвольте, – он забрал листик, перевернул его и размашисто написал: «Макс, связь, интернет, программное обеспечение и многое другое» ниже дописал номер телефона. – Это тоже на всякий случай…

В обмен на листик с цифрами Анатолий Константинович извлек из кармана крупную купюру и передал ее мастеру, тот искренне улыбнулся.

– Спасибо! А знаете, мне даже жаль, что вы ненадолго! Но, это не мое дело, да и просто мне пора. До свиданья, а то и до встречи!

«Не думаю, чтобы мы встретились, но всякое бывает. Как верно заметил паренек – случаи, они разные… случаются…» – подумал Анатолий Константинович, закрывая дверь.

Глава 3

Маленькая симпатичная просто-таки игрушечная ярко-красного цвета машина медленно карабкалась под гору. Дорожный протектор шин не рассчитанный на езду в условиях близких к бездорожью неуверенно цеплялся о еле заметную средь густой травы колею. Буксовали колеса, скользили на все еще не высохшей после вчерашнего дождика глинистой почве. Грязь липла к покрышкам, набивалась в узкое пространство под крыльями, из-за чего резина противно скрипела и уныло до безысходности посвистывала.

Еще некоторое время колесам удавалось кое-как подталкивать автомобиль вперед. Поднимался он под гору, нехотя, через силу, но вот движение, скорость которого все замедлялась, прекратилось. Секундой позже машина, несмотря на то, что спрятанный под капотом двигатель все надрывнее гудел, а колеса продолжали вращаться, шлифуя глину, начала сползать вниз.

– Наташа, остановитесь, будьте так любезны, мы с ребятами выйдем, пешком прогуляемся. Не стоит вам из-за нас машину гробить, – Анатолий Константинович открыл дверь и соскочил на медленно движущуюся в обратную сторону поверхность земли. Примеру начальника экспедиции последовали Саша с Игорем.

Избавившись от пассажиров, автомобиль заметно повеселел, приподнялся, будто вдохнул полной грудью. Двигатель издал довольный урчащий звук и уже практически без усилий вытащил машину на вершину холма. Колеса бойко взвизгнули, проскальзывая о влажную траву, повернулись, замерли. Стих двигатель лишь еле слышно продолжал гудеть вентилятор, охлаждая разогретые внутренности мотора.

Наталья потянулась, оглянулась на мужчин, поднимающихся следом, повернула к себе зеркало заднего вида, кокетливо подмигнула своему отражению, вышла, аккуратно захлопнула дверь. Прошла несколько шагов навстречу неспешно приближающимся ученым.

– Ничего не поделаешь, я покупала машину в расчете на езду по городу, а вовсе не для того, чтобы карабкаться в горы, – девушка виновато пожала плечам.

– Ну, это еще не горы, – тяжело дыша, ответил Анатолий Константинович, – но стоит признать, кручи у вас… живописные. Это, насколько я понял, то место, которое у вас называют Медвежьей поляной?

– Она самая, правда, название изрядно подзабытое. Как правило, ее вообще никак не называют. Говорят, идем на холм только и всего. Вне всяких сомнений, это самое любимое место для любителей выезда «на шашлыки», но это вы и сами видите, – Наташа обвела рукой полянку, указывая на разбросанные повсюду бутылки, пакеты, полуразложившуюся бумагу и прочие очевидные отходы «шашлычного» уикенда.

Беспорядок просто-таки на лицо, но при всем своем желании и умении человек не смог испортить поднятую на несколько десятков метров над уровнем окрестных полей плоскую вершину холма. Блестящие на солнце бутылки, шуршащий полиэтилен, колышущиеся от ветра, размокшие и высохшие обрывки газет, не могли скрыть естественную красоту, окруженной кустарником полянки, удивительную и прекрасную, как все творения природы. Радовала глаз она, будоражила воображение.

Наверняка мало кто, взобравшись на вершину нависающего над рекой холма, не задумывался о прелести полета. Мало кто не мечтал расправить крылья и взмыть ввысь, туда, где вовсю резвились ласточки. Подняться вверх на пару сотен метров и уже сверху, паря средь небесной синевы, посмотреть на зеленые поля, на петляющую средь них реку, на холм обрывающийся утесом у реки, на живописную полянку на его вершине, обрамленную ровным строем, будто специально высаженного кустарника.

Оттуда, сверху, полянка выглядела бы треугольником. Большим равносторонним зеленым треугольником. Его грани подчеркивал темный в сравнении с цветом травы окрас листьев терна и боярышника, взявших на себя труд разграничивать вершину и склоны, а заодно куда более сложную задачу – удерживать корнями обрывистые скаты, не давая им обрушиться, поддавшись дождям и времени, следить за идеальной формой правильного треугольника.

Густой ковер трав, равномерно покрывающий поляну, редел, приближаясь к обращенному к реке углу треугольной поляны. Там, сквозь травяной покров, просматривался камень. Нет, не один, множество камней, ровных, гладких, наверняка обработанных умелыми руками, лежали они вдавленные в глину, будто кто-то, когда-то пытался что-то построить в столь неподходящем для строительства месте…

– А эта каменистая оконечность – утес, конечно же, Медвежий. Легенду я вам рассказывала… – Наталья остановилась на краю обрыва и с опаской посмотрела вниз.

– Конечно, занимательная история! Медведи, оборотни, – Анатолий Константинович остановился рядом с девушкой, опустил взгляд вниз. – Более того, я вижу основание вашей легенды. Можно сказать, гранитное основание. Просто у воды, видите?

Внизу, там, где волны плескались, пытаясь вымыть как можно больше глины из берега и унести ее как можно дальше, лежал массивный валун. Рядом с ним чуть в стороне и частично под водой, камень поменьше. Достаточно лишь чуточку ослабить оковы, сдерживающие безудержную фантазию, и больший камень станет туловищем гигантского медведя, меньший его головой, а если еще немного постараться, неминуемо найдутся дополняющие картину каменные руки, а с ними и ноги…

30 июня 2013 года

Наталья

– Могу честно сказать, я отнеслась к полученному заданию со всей возможной ответственностью. Добросовестно пересмотрела все свои записи, наброски той давней статьи. Правда, единственное, что мне удалось отыскать в своем «архиве» – одна старая легенда. Не думаю, что она нам поможет, но ведь всякое случается!

Эту легенду, а то и вовсе сказку мне Клавдия Ивановна рассказала, старейшая жительница нашего городка в прошлом учитель истории. Рассказывала, будто жил в окрестностях нашего города (он тогда еще и городом не был, так село на берегу речушки) волшебник. Говорила, дом у него был на холме, именно на том, вершиной которого является полянка Медвежья. Можно даже предположить, что камни на ее краю на утесе это и есть то, что осталось от его домика, но это исключительно мое предположение…

Волшебником добрым он слыл, кроме того, оборотнем был. Правда, не таким, который в волка превращается, этот несколько другой породы был, куда более редкой. В полнолуния, точнее не в простые полнолуния, а исключительно в такие, которые сопровождались лунными затмениями, превращался он в огромного медведя. После, обретя медвежий облик, становился сам не свой. Словно с потемнением лунного диска затемнялся и его рассудок. Будто брал верх над разумом человека дух звериный и ничего с собой поделать тот уже не мог. До той поры, пока земная тень не сойдет с лика лунного, подчинен он был натуре звериной.

Всю его долгую жизнь так продолжалось, ничего изменить он не мог, потому давно смирился. Научился он заранее предчувствовать приближение страшной поры и каждый раз успевал принять меры. Для этой цели в своем доме, точнее под ним, вырыл он погреб глубокий. И лишь приближалась ночь затменья, он спускался на самое дно и, неизвестно как, но приковывал себя цепями прочными.

Тень скрывала лунный диск, зверь высвобождался, выходил на волю, но навредить никому не мог. Зверь-то, тем и отличается от человека, что человек наделен интеллектом, а медведь – одна грубая сила! Как ни старалась звериная сущность завладевшая телом волшебника вырваться на свободу, тот только силы расходовал, да ранил самого себя.

Так он и жил от затмения до затмения, ничто не предвещало беды, но все плохое рано или поздно случается. Вот в один из дней возвращался волшебник домой. Спешил он, понимая, что немногим более часа остается до страшной поры, до того момента, когда лунный диск поглотит земная тень. Желая сократить путь, побежал он через лес по тропинке, виляющей в глубине оврага. Лишь забежал под сень вековых деревьев, как услышал голос. Тихий такой, изможденный. Не мог он пройти мимо, не мог бросить человека в беде. Остановился, огляделся – голос доносился из густых зарослей шиповника, разросшегося в одном из множества закоулочков оврага, в изобилии созданных природой.

Пробрался сквозь кусты, увидел плачущую девочку. Упала она со склона, исцарапалась вся, ногу подвернула, не могла идти самостоятельно. Ему бы позвать кого, да спешить домой, но нет, поднял он девчушку на руки и со всех ног побежал в деревню. Добежал до крайней хаты, посадил девочку на лавку у ворот. Бросился обратно, к себе на утес, но не успел и нескольких шагов ступить, как почувствовал, понял, что меняется. Говорили, окликнул его кто-то, поблагодарить хотел, но зверь уже набирал силу во все еще человеческом обличии.

Несмотря на отчаянное сопротивление человека, медведь ударил прохожего, да с такой силой, что тот умер, еще не коснувшись земли. Сельчане, которые и ранее держались стороной подозрительного нелюдима, выскочили на улицу, кто с чем, кто с палицей, кто с вилами. Мог бы волшебник, выпустив наружу свою вторую, медвежью, сущность расправиться со всем селом, но он, из последних сил сдерживая зверя, бросился бежать.

Понимал волшебник, что нет у него времени обезопасить людей, не успеет он приковать себя, потому миновав свое жилище, взбежал он на утес, и бросился вниз, просто на острые камни. После его так и нашли внизу наполовину человека, наполовину медведя.

Наверное, не стоит говорить о том, что случилось это, в самую что ни на есть, купальскую ночь…