Сегодня я расслабился и просто гуляю, потому что хочу расслабиться и просто погулять.
Мимо проходят люди, которые куда-то идут. Мимо проезжают машины, в которых люди куда-то едут. В небе пролетел самолёт, в котором люди куда-то летят. Тоже мимо.
Я возвращаюсь домой. Я включаю радио, по которому звучит музыка, которую передают. Я включаю телевизор, по которому идут передачи, которые показывают. Я беру газету, в которой размещены статьи, которые написали. Они, как и люди, проходят мимо.
Всё проходит. Проходит мимо. Проходит мимо меня.
Я включаю компьютер. Я набираю текст, который скоро увидят, который прочтут. Который пройдёт мимо вас. Пройдёт мимо вас, перед вами или за вами. Мимо или за?
Мимоза…
Где-то очень рядом, а точнее, среди нас, живут люди, которых мы называем Эти и Те. Они разные. Есть Этот и Тот. Есть Эта и Та. И этих Тот-ов и Та-в много, так же, как Этот-ов и Эта-в. Но этот рассказ лишь об одном Тоте. Самом главном. О самом!
Про него часто говорят:
– Смотри, вон идёт Тот Самый…
Или:
– Вы знаете, мы вчера встретили Того Самого…
Стоит признать, что не каждый человек может стать Тем Самым. Для этого необходимо сделать что-нибудь выдающееся, неординарное. И не важно, плохое или хорошее. Те, кто не хочет выделяться, не выделяются. Они просто любят обсуждать Того Самого, который что-то сделал.
Реагируют на Того Самого все по-разному. Кому-то он нравится, а кому-то нет.
Но что же можно сказать о Том Самом главного?
Только то, что он уже Тот Самый!
Здравствуйте! Меня зовут Точно. Многие в зале меня знают. По крайней мере, я про себя часто слышу: «Я знаю Точно!» Те же, кто меня не знает, обычно спрашивают обо мне у других: «Ты Точно знаешь?» Сегодня на собрании, посвящённому тем, кто посвящён во многие вопросы, я решила показаться открыто.
Вы спросите: «Для чего Точно нужно было открываться?» Я не стану отвечать на этот вопрос, потому что тем, кто знал Точно и раньше, это неинтересно, а тем, кто Точно не знал до сегодняшнего дня, узнают меня сейчас, и им тоже будет неинтересно. Какой же смыл тогда об этом говорить?
Я скажу только о Главном. Главный знает Точно. И Вы можете доверять его мнению относительно меня. Собственно, для этого я здесь и открыто стою. Я стою здесь для того, чтобы все присутствующие знали Точно, как знает меня Главный. Спасибо за внимание.
Главный прочитал речь Точно и спросил:
– Точно, а тебе не кажется, что стоит сказать несколько слов о тех, кто знает Приблизительно?
– Нет! – ответила Точно. – Как только те, кто знает Приблизительно, узнают Точно, они забудут его навсегда.
– Ну-ну! – согласился Главный. – Ты, как всегда, права Точно!
Жила-была девочка, у которой было три тысячи чертей. Вы себе это представляете? Ну, два, ну три маленьких чёртика, ну десять, в конце-то концов, но три тысячи – это уже слишком даже для морского волка, не то что для маленькой девочки.
Пошла как-то раз эта девочка продавать на базар любимую корову. Стоит. Продаёт. Покупатели ходят, смотрят. Никто про корову ничего не спрашивает. Тогда маленькая девочка и говорит громко, во весь голос, во всеуслышание:
– Три тысячи чертей, кто-нибудь купит у меня? Корова-то – просто прелесть! Любимая ведь корова.
Подошёл человек с седой бородой и спрашивает:
– За сколько отдашь?
– Да за три тысячи рублей, три тысячи чертей, – отвечает девочка.
– Три тысячи чертей за три тысячи рублей, – вслух посчитал человек с седой бородой. – Так это по рублю за чёрта.
Человек почесал седую бороду и сказал:
– Чертей беру, а корову себе оставь. Зачем мне корова? Что я, фермер, что ли?
Так девочка избавилась от чертей и любимую корову сохранила.
Он сказал:
– Я освободил время для встречи с тобой. У меня есть целый час.
Я сказал:
– Наконец-то! Ты освободил время. Ведь оно находилось в плену твоих дел.
Он сказал:
– Возможно, и так. Время – пленник моих дел. Моего большого дела. Делу – время!
Я сказал:
– Отменим встречу. Я не хочу быть потехой!
Он сказал:
– Как хочешь, но разве выпить пива с другом – это дело? Это и есть потеха.
…
Скажите, что мне ему ответить?
Жил когда-то на свете Мурдзипан. Вы спросите: «А кто это?» И я честно отвечу: «Пока не знаю». Отвечу, а затем продолжу рассказ о Мурдзипане. Скорее всего, это имя, потому что, как вы видите, оно написано с большой буквы. И именем этим можно назвать кого угодно.
Так оно и было. Жил когда-то на свете кто угодно по имени Мурдзипан. Жил одиноко, прятался от всех, поэтому его никто не знал, никто никогда не видел и мог только услышать о нём или прочитать, например, в моём рассказе «Про Мурдзипана».
Каким он был? Об этом никто не знает, потому что его никто не видел. А в рассказе «Про Мурдзипана» об этом ничего не рассказывается, поэтому он мог быть каким угодно. Так оно и было. Жил когда-то кто угодно по имени Мурдзипан. Он был каким угодно. Причём каким угодно он был и по размерам, и по цвету, и на запах, и на вкус. Особенно интересно то, что никто не знал, какой он на вкус. Ещё бы. Ни один хищник не станет даже пробовать кого угодно, не то что есть.
И вот однажды про Мурдзипана узнали из рассказа «Про Мурдзипана» вы. Узнали, заинтересовались, но быстро всякий интерес к нему потеряли. Потому что какой интерес долго может вызывать какой угодно кто угодно? Никакого!
Поэтому до сих пор всё, что известно о Мурдзипане, – это только то, что он когда-то жил на свете.
Куда ушло то время, когда она была целой? Когда она была цельной?
Мысли, желания, сомнения делили её на части, растаскивали её по частям. Она привыкла раздваиваться, расстраиваться и растраиваться, разлетаться в мыслях на десять или на двадцать частей, но…
Такое с ней случилось впервые.
…
Сто я, стоя на краю обрыва, уныло смотрели в воду, не желая собраться. Иногда эти сто я переглядывались друг с другом. Зло. С недоверием. С нежеланием понять друг друга. Наконец одна из ста спрыгнула в воду. Раздался хор из девяноста девяти облегчённых голосов. Одна из них отошла в сторону. Осуждённые взгляды девяноста восьми из ста посыпались на неё. Ещё несколько я шагнули с обрыва. Ещё одна я отошла в сторону. Ещё… Ещё… Ещё…
…
Она осталась одна. Одна из ста. Из ста я. Большая часть выбросилась из себя, как тень незаконченных идей. Часть ушла в сторону. А она? Она стояла одна. Голая. Беззащитная. Уверенная в том, что это и есть она сама.
…
В каждом живёт сто я, но не каждый может найти среди них себя. Кого-то с обрыва сбросить, кого-то в сторону отодвинуть, кого-то выбрать для себя, любого из ста я.
Со сколькими ты знаком из ста я?
Жил на свете человек, которому родители в детстве дали планетарное имя Уран. С детства Уран мечтал лишь о своём обогащении.
Как известно всем, все мечты сбываются в том или ином виде, в том или ином понимании.
И однажды Уран покинул родной дом и отправился за обогащением. Долго бродил он по свету, но богатства на своём пути не встречал. На его пути были трудности, лишения, радости, удовольствия, а денег не было.
И вот однажды встретил он одного мудрого человека и решил спросить у него совета:
– Как мне обогатиться?
И мудрый человек ответил ему тогда:
– Не надо искать денег лишь тому, кто богат душой, богат знаниями, богат жизненным опытом.
Состарившись, только тогда понял Уран правдивость слов того мудреца. И взобрался он на самую высокую гору, встал перед самой глубокой пропастью и крикнул там так, чтобы его никто не услышал:
– Я – Обогащённый Уран!
И ещё раз:
– Я самый богатый в мире человек!
И окончательно:
– Я Уран, обогащённый самым нелепым в жизни опытом – опытом бесполезных, абсурдных мечтаний об обогащении.
– Это же бред сивой кобылы! Что вы несёте?
Я, как такое услышал, так сразу всё и визуализировал, представив себя сивой кобылой, которая в копытах что-то несёт, и, падая в обморок, говорит:
– Ах! Вы знаете, я брежу!
Представил и начал анализировать… Во-первых, в копытах я ничего не держал, а стало быть, и не нёс. Во-вторых, я помню и представляю себя исключительно мужского пола, то есть могу представить себя исключительно конём, а не кобылой. В-третьих, что это за цвет такой – сивый? Я уже седой совсем. Исходя из этих рассуждений получалось, что я седой конь, который ничего не несёт и что-то говорит. И я ответил:
– Это истина седого коня! И извините, что я без груза.
После моих слов разговор на тему углубления межличностных отношений в формировании того, чему названия я не помню, был завершён, хотя и не закончен.
Раньше люди были голыми и чистыми. И не то чтобы просто были, но и жили. Счастливо жили. Иногда, конечно, они пачкались, грязь всякая к ним прилипала, но стоило помыться – и люди снова становились голыми и чистыми.
Стало холодать. Люди придумали себе одежду. Сначала одежда полностью им подчинялась. Люди одевались, когда хотели. Когда хотели – раздевались. Но любая вещь, если не держать её в узде, может захватить власть. И вот постепенно и незаметно одежда захватила власть над людьми. Теперь она приказывает её носить, а люди безропотно подчиняются и носят её на руках, на ногах, на плечах. Носят даже на голове.
Видимо, людям было мало того, что одежда подчинила их себе, и они придумали автомобили. Сначала автомобили подчинялись людям. Возили их, куда те прикажут. Но автомобиль – это такая же вещь, как и все остальные. Поэтому однажды, тоже незаметно и постепенно, они захватят власть над людьми. Они уже начали это делать. Они заставляют людей везти их туда, куда нужно им. В автосервис, на мойку, прикупить автокосметики. На улице уже не раз были случаи, когда какой-нибудь автомобиль отказывался ехать сам и заставлял человека толкать его. Недалёк тот час, когда люди будут тащить автомобили на верёвочке, а те – только подмигивать, указывая человеку, куда повернуть на следующем светофоре.
Мужчина ехал в метро. Час-пик. Много пассажиров. Мужчина стоял возле двери, облокотившись о поручень. Стоял, стоял, и вдруг ноги его подкосились, он начал падать. Кто-то схватил его под руки, кто-то уступил ему место, кто-то просто смотрел на него.
– Извините, извините, – повторял всем мужчина, – мне просто нужно срочно разобраться с собой.
И он отсоединил уши, положил их на сиденье рядом, затем вынул из лица нос и глаза, аккуратно сложил их рядом, потом снял с себя всю голову. Придерживая её одной рукой, другой мужчина достал из левого кармана платок, протёр все части себя и аккуратно начал всё собирать в обратном порядке.
Мужчина быстро собрался, ещё раз посмотрел на окружающих пассажиров и сказал:
– Извините ещё раз! Бывают моменты, что разобраться с собой нужно срочно. Теперь я собрался. Со мной всё в порядке.
Люди даже не обратили внимания на происходящее. И только роботы удивлённо качали человеческими головами.
О проекте
О подписке