Михаил Иванович встряхнул баночку. Осталось чуть меньше половины. Он отхлебнул поменьше. Диктор продолжал посвящать в тайны рождения вундеркиндов. Зверев ощупал голову в поисках бугров гениальности. Рассмеялся своему глупому порыву. Какую чушь передают! Человек незнакомый с медициной поверит и станет фанатиком Ламбразо. Да, всё возвращается на круги своя. Сегодня подают теорию Ламбразо подкрашенную временем, завтра вынут на свет концепцию мальтузианства. Михаил Иванович допил пиво, не сводя глаз с телевизора. На экране не на шутку разыгралась метель. Причём, даже в помещениях. Пургой заметало руки акушерки, запорошило лицо несчастной роженицы. Или артистки, что, скорее всего, решил Михаил Иванович. Зверев почувствовал ясность и простоту мыслей, недалёкую от гениальности. По опыту знал, такое состояние недолгое. Вскоре начнётся головная боль из-за малой дозы спиртного. Не утруждая себя сомнениями, Михаил Иванович спустился к буфету. У витрины задумался. Если взять большую пластиковую бутылку, то придётся допивать её до конца. От этого утром голова станет тупой. Взять маленькую баночку? Но где гарантия, что не придётся приходить сюда ещё раз?

– Пива? – спросила продавщица. Как будто у неё было что-то ещё.

– Пива, – повторил Зверев.

– Какого?

– Чешского, – пошутил Зверев. Ассортимент, представленный на витрине, ограничивался Ярославской областью.

– Подождите, – продавщица вышла из ларька. Закрыла дверь на замок.

– Вы в Чехию?

– Почти. Вернусь через пару минут!

Зверев остался стоять у витрины ларька, называемого буфетом. От нечего делать прочёл расписание работы. Всё как положено: перерыв на обед, технологические перерывы. Он подсчитал чистое рабочее время за сутки, получилось восемнадцать часов. Интересно, платят за целые сутки или как? Мысли переключились на свою работу. Если заправлять трансформатор один раз за трое суток – за что платить тройную ставку?

– А-а, ётъ-тыть! Смертник! – хлопнул его кто-то по плечу.

Зверев обернулся. Перед ним стоял, еле держась на ногах, грязный мужичок с недельной щетиной.

– Откуда знаешь? – спросил Михаил Иванович.

– Дак, ётъ-тыть, – мужик уронил непослушные руки. – Все уж знают!

– Мои предшественники вернулись на собственных машинах.

– Ага! В каретах! – мужик сложил пальцы крестом.

– Пива хочешь? – спросил Зверев. Захотелось узнать побольше от пьяного болтуна.

– Лучше водки, – мужик с силой сглотнул пересохшим горлом.

– Водку не продают.

– Этъ-те не продают, а мне – дадут! – мужик протянул промазученую ладонь. – Стольник дай! Через десять минут буду у тебя!

– Знаешь, где я остановился?

– Как же ж? В «ВИПе»!

Зверев вынул из кошелька сто рублей, отдал мужику. Пьяненький заинтересовывал его всё больше. Легенда Пригожина сработала не для всех!

Смяв деньги, мужик сунул их в передний карман латаных рабочих брюк. Он опёрся о прилавок, несколько раз глубоко вдохнул и, стараясь не шататься, двинул к выходу из гостиницы.

– Не знаю чешское ли, польское ли, а другого нет! – сказала вернувшаяся женщина в белом халате с синими бабочками. В руках она держала тёмные бутылки с замасленными жёлтыми наклейками. Между пальцами, по три в каждой руке.

– «Старый пердун» – сообщила торговка, показывая покупателю еле различимые латинские буквы на этикетках. Михаилу Ивановичу ударил в нос запах перебродившего вина.

– «Старопрамен» – догадался Зверев.

– Берёшь, или?

– Беру! – Михаил Иванович расплатился.

– Сёдня такого больше не будет, – сообщила женщина, открывая «буфет».

Михаил Иванович хотел сказать, что сегодня уже не придёт. Поглядев на бутылки, он не поручился за это.

В номере продолжал работать телевизор. Помех стало меньше. Шёл концерт современных исполнителей. Михаил Иванович давно уже не слушал бессмысленные тексты, отмечал лишь мастерство прыжков. Когда «певуны» стояли, целуя микрофон, он отключал телевизор. Сегодня они не раздражали.

Пиво, не смотря на соседство с растительным маслом, оказалось похожим на чешское. Михаил Иванович, смакуя, выпил первую бутылку. Со второй расправился значительно быстрее. Ждать мужика бесполезно. Михаил Иванович мысленно похвалил находчивого алкаша. Правильно. Прежде чем попрошайничать – заинтересуй человека!

Глядя на экран телевизора, Зверев пил пиво и соображал, куда потратит заработанные деньги. Машину не хотел, квартира у него была. Семья распалась пять лет назад. Прожив совместно десяток лет, супруги мирно расстались. Детей не нажили – терпеть друг друга стимула не было. Женились по первой любви. Романтика закончилась, исчезли чувства. Родителей своих он не знал. Вместе с братом, на два года младше его, Михаил Иванович бок о бок прожил в интернате. Так же прошли школу жизни в медицинском институте. Оба не стали врачами. Михаил Иванович избрал научную стезю, брату Толику приглянулась журналистика. Начав с коротких заметок в скромных газетках, он выбрался на общероссийский уровень. Теперь Анатолий Иванович имел собственный раздел в популярном журнале, часто выступал по телевидению, успел опубликовать научно-популярную книгу о психических возможностях человека. В деньгах он не нуждался, часто помогал старшему брату – мученику науки.

Размышляя, Михаил Иванович допил пиво. Лёг и сразу уснул. Ночью его не тревожили ни сны, ни люди. Проснулся Зверев по привычке в шесть утра.

Пользуясь VIР-положением, он побрился в номере из действующей розетки возле телевизора. Ослабевшей после вчерашнего рукой, Зверев потрогал раскуроченный шланг душа, усмехнулся.

К семи утра пришла будить горничная. Девушку сменила женщина средних лет. Она порадовалась, что постоялец уже на ногах, но посетовала на количество пустых бутылок с неопознанными этикетками.

– Это всего лишь пиво, – сказал Михаил Иванович, отведя глаза в сторону.

Горничная ушла. Голова Зверева отказывалась работать. Ни одна извилина не желала шевельнуться в глухой пустоте. Мозг отдыхал, тело двигалось автономно. Михаил Иванович собрал дорожную сумку и направился в контору к Пригожину.

– Готовы, Михаил Иванович?

– Когда вылетаем?

– Через полчаса. Не хотите позвонить брату?

– Если я вернусь в «собственной машине» с красным крестом, мою зарплату отдадите брату? – спросил Зверев.

– Да, – сказал Пригожин. Ответ понравился Звереву. Без экивоков, коротко и понятно.

Михаил Иванович сел к телефону. По памяти набрал несколько номеров, ни один не отвечал.

– Пока не подъедет машина, звоните, – посоветовал Пригожин. – Брату, его жене, на прежнюю работу.

– Зачем вам это нужно?

– Это нужно вам.

Пригожин вышел из кабинета. Ему доложили о покупке постояльцем шести бутылок пива. О встрече Зверева с раздолбаем Сёмкой. Этот алкаш работал по найму – иначе было нельзя. Без путного специалиста-ремонтника релейки не обойтись, хотя за прогулы из-за пьянки его следовало уволить. Так и держал его Пригожин на коротком поводке: платил мало, но требовал устранять каждую аварию, каковая случалась редко за счёт профилактики, проводимой тем же алкашом Сёмкой.

Зверев не стал искать пьяного Семёна, это хорошо. С другой стороны, Зверев безразличен к деньгам и общению. Такой человек может бросить производство. Пригожин насторожился. Зима – лучший дорожный строитель. Намертво скованы непроходимые хляби, а на подстанции пара охотничьих лыж.

Летом они не нужны, а к зиме забрать забыли. Поручить вертолётчикам? Зверев заподозрит в недоверии. Вдруг после этого Михаил Иванович пожелает улететь обратно, не в тюрьму же его привезли?

Пока Пригожин ломал голову над неожиданно свалившимися на него вопросами, Зверев размышлял, глядя на аппарат с ярко-красными кнопками с затёртыми цифрами. По фрагментам тёмно-синего цвета можно было догадываться, где какой номер. Пользоваться советами нового начальника не хотелось. Звонить на место бывшей работы не имело смысла. Как и жене брата. Зверев набирал и набирал служебные номера телефонов Толика. Наконец кто-то соизволил подойти к аппарату.

– Я вас слушаю, – заявил женский голос. Секретарша?

– Мне нужен Анатолий Иванович Зверев.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Михаил Иванович Зверев.

– Где вы находитесь?

– К чему столько вопросов? Зовите Анатолия Ивановича или кладите трубку.

– Анатолий Иванович в командировке. Он просил поговорить с вами, когда объявитесь.

– Объявился. Говорите!

– Я и спрашиваю, где вы находитесь?

– Это нетелефонный разговор. – Михаил Иванович знал, что не в правилах брата доверять что-либо секретарше.

– Вы очень далеко?

Зверев молчал. Упорные намерения узнать его местоположение настораживали.

– Брат просил передать вам, что его не будет в течение трёх месяцев. И хотел, чтобы вы никуда не выезжали.

– Чем-то мотивировал свою просьбу?

Секретарша молчала. Михаил Иванович понял, пришёл ей на помощь.

– Как это объяснил?

– Никак, – цыкнула секретарша жвачкой, – просто сказал и всё.

– Поэтому вы спрашиваете, где я нахожусь?

– Да.

– Записывайте, – Михаил Иванович назвал городишко, начальника электростанции. Сообщил о предстоящей ему зимовке в тайге.

– Когда закончится ваша командировка?

– Через сто дней.

– Что передать Анатолию Ивановичу?

– Привет! – Михаил Иванович положил трубку. Зачем звонил? Передать привет Толику через малограмотную секретаршу.

Под окном заурчал воинский «Уазик». Зверев вышел из кабинета. В коридоре встретился Пригожин.

– Михаил Иванович, до истечения срока договора обратного пути нет, – напомнил Алексей Исаевич.

– Хотите убедиться в «железности» моих нервов?

– Уже убедился, – улыбнулся Пригожин. – В добрый час!

Зверев сел в машину. Других пассажиров не было. Разговаривать с водителем не хотелось. Михаил Иванович желал побыстрее сесть в вертолёт да подремать.

На взлётной площадке ожидал крупный вертолёт. Его брюхо было окрашено в красный цвет. Пожарная «восьмёрка», подумал Зверев. На борту кроме экипажа не было никого.

Во время полёта однообразная картина бескрайней тайги утомила Зверева. Михаил Иванович отвернулся от иллюминатора. Подремал три часа с небольшим. После посадки он продолжал сидеть на деревянной лавке. Выходить без трапа? Прыгать на бетонную площадку, чтобы сломать шею? В голове Зверева прозвучал голос Пригожина: «Обратного пути нет».

В салон вошёл лётчик. Он открыл дверь, сбросил вниз верёвочную лестницу.

– Спускайтесь следом! – сказал он.

Михаил Иванович посмотрел вниз. Площадка была чистой от снега. Лётчик быстро спускался.

– В контракте не предусматривались навыки акробата-эквилибриста! – крикнул Зверев.

Лётчик улыбнулся в ответ. Стоя на земле, он махнул рукой пассажиру, приглашая следовать за ним.

Михаил Иванович вспомнил школьные уроки физкультуры, взялся за канатную лесенку с одного края и потихоньку, попеременно опуская ноги, спустился на землю.

– Почему здесь нет снега? – Михаил Иванович топнул ногой по площадке.

– Выдувает, – сказал вертолётчик и пригласил Зверева принимать багаж с борта.

Михаил Иванович посмотрел, как большие ящики опускаются на верёвках.

– Это какую силищу надо иметь, чтобы медленно опускать сразу по паре?

– А таль на что?

Михаил Иванович не ответил. Он присоединился к лётчику, принимающему багаж. Работая без передышки через полчаса оба взмокли.

– Перекур! – крикнул с борта командир экипажа.

– Зря ты «Мальбору» заказал, – сказал лётчик, держа в пальцах сигарету, – да ещё натуральную. Лучше бы отечественных взял.

– Не нравится?

– А ты посмотри! – лётчик поднял руку с тлеющей сигаретой. Больше половины обратилось в пепел, – Это от нескольких затяжек!

– «Беломор» лучше, – сказал Михаил Иванович.

– А-то! Сидишь, копаешься, жуёшь папироску. Потухнет, прикуришь снова. Замуслякаешь кончик, откусишь его, выплюнешь и снова кури как новую!

– Благодать да и только, – согласился Михаил Иванович. С потом вышла из головы похмельная тупость. Исчезла скованность движений.

– Этих, – лётчик кивнул на один из ящиков с эмблемой американских сигарет, – по три пачки в день уйдёт!

– Уйдет!

– Не хватит?

– А здоровье? – лётчик скукожился как древний дед.

Они от души посмеялись.

– Кроме шуток, зачем согласился?

– Зачем люди работают?

– За бабки. Ясно, – лётчик поднялся с ящика, отряхнул невидимую пыль с колен. – Пошли, закончим!

Через пару часов они сгрузили багаж и занесли в избушку ящики.

– Темняет. Пора! – сказал командир. – Михал Ваныч! Подпиши инструктаж по «Тэ Бэ», а то световой день кончается. Не ночевать же нам тут!

– В чём проблема?

– Так его читать только час! – лётчик вынул из планшетки бумаги.

– Дай хоть мельком взгляну.

– Главное подпиши, а потом почитаешь, – предложил лётчик, помогавший принимать багаж.

Михаил Иванович подмахнул инструктаж. Какая тут техника безопасности? Не суй нос ни в чей отброс! Второй экземпляр оставил себе.

– Ну, бывай! – Лётчики похлопали его по плечам. – Через сотню дней прилетим!

– Это вы забирали моих предшественников? – спросил Зверев, выйдя из избушки вслед за лётчиками.

– Мы и забирали! – сказали они хором, не оглядываясь.

– И как?

– Легко! Грузить-то ничего не надо было! До обеда обернулись!

Они ускорили шаг, отрываясь от Зверева. Михаил Иванович понял: ничего больше не скажут. Инструктаж! Почти как в армии.

– Хоть бы показали, что тут к чему, – пробурчал он, провожая взглядом вертолёт.