Глава 4

Так как вся команда опять была в сборе, можно было снова заняться планированием дальнейшего пути. Цель была все та же – недоступный Транзабар, фантом, мираж, фата моргана, такая осязаемая, но несбыточная цель. Нечаянных спутников решили рассматривать как прицеп, который надо довести до места назначения. Их не особо посвящали в свои планы, а они, в свою очередь, не особо ими интересовались, отдавая нас в свое полное распоряжение. Кажется, они уже свыклись с мыслью, что назад дороги нет.

Мое сознание и Антоша скользило по воображаемому городу, как по поверхности с нулевым трением. Никак не могло зацепиться. Ни один прием из прошлых попыток не работал.

– Это твои земляки нам всё портят. – Предположила Ляля.

– Я не могу их бросить, это жестоко. Они сразу же погибнут. Миры будут их отторгать. Я уверен, что дело не в них. Или может быть и в них тоже, но нам для этого они и даны, чтобы мы привели их в Транзабар.

– А что с ними не так? Почему они не могут вернуться назад? Отец Ляли смог, а эти – нет. Значит, у них были причины. Может быть, в них кроется ответ? – Змей редко предлагал свои идеи, но те, что он озвучивал, всегда казались дельными.

Парням решили провести допрос с пристрастием, чтобы выведать у них общие причины не возвращаться домой. Для чего их собрали у костра в известном мирке с речкой, с шашлычком, или похожим не него аналогом, украденном прямо из мангала в одном из «жоржеобразных» миров и бутылкой крепкого напитка, чтобы развязать языки.

Было по земному уютно. Дрова в костре трещали, выстреливая искрами, тающими во тьме. Над огнем вилась мошкара. По округе разносился приятный аромат жарящегося мяса.

– Вы давно вместе? – Спросил я коллег.

– Мы-то? – Борис оглядел товарищей. – Пятый год, как с нами Вениамин. До этого была Лариса, но она не выдержала. Ушла в запой и не вернулась. А так мы с Петром больше десяти лет в одном экипаже. Уже три машины поменяли.

– Лариса умерла?

– Нет, что ты. В бизнес подалась, медицинский. Аптеки-шмаптеки, короче, променяла профессионализм на деньги.

– Ясно. У вас таких мыслей не возникало?

– А у меня откуда? Я же водитель. Я только бензин продать могу, вот весь мой бизнес.

– А я вообще не способный к бизнесу. – Петр поднял пластиковый стаканчик со спиртным и понюхал его. – Честный слишком. Хотел в одно время подшабашить, втюхивать лекарства больным от себя, но не смог, раздал бесплатно. Одним словом – лох. – Он выпил залпом не поморщившись. – Все в моей жизни наперекосяк. Я даже в эту историю умудрился попасть.

– Зря ты так думаешь. – Решил я успокоить Петра. – Это начало больших перемен в лучшую сторону. Уж поверь моему опыту и опыту моих друзей.

Ляля и Антош согласно закивали.

– Не уверен. Мне мои коллеги тоже говорили, что хорошо зарабатывают на лекарствах, а я не смог. Лох я, очень честный и добрый, как доктор Айболит, хочу всех вылечить. Знаете, как я записан у дочери в телефоне?

– Как?

– «Деньги на баланс». Это нормально? Я же отец, я же никогда не запишу ее «Просит жрать и шмотки».

Веня заржал во весь в голос.

– А что, если бы она спалила, может быть и одумалась.

– Не знаю. Слабо верится. А супружеское ложе у нас уже давно френдзоной зовется. Скрипит только, когда мы пыхтим, чтобы перевернуться с бока на бок. Эх, жизнь проходит как-то не так, как я планировал.

– Да у кого она так? – Борис двинул не прогоревшие концы дров в костер. – Не скажу, что моя жизнь сильно отличается от твоей. Только в нюансах. У меня двое сыновей, которые вспоминают о нас с матерью в день получки. Оболтусы. Хотя, я виноват, в том, что редко был с ними. Не заметил, как они выросли. На работе постоянно пытаются выгнать на пенсию, говорят, что старый. А я же, как терминатор, старый, но не бесполезный, за баранку еще держусь огого, получше любого молодого.

Мы не услышали только исповеди Вениамина. Я разлил спиртное, очень похожее на ром со специями, по стаканчикам. Вставляло оно хорошо, вкупе с располагающей обстановкой накатывала расслабленная эйфория. Змей лежал перед костром и вполглаза наблюдал за всеми.

– Вениамин, а я чувствую в вас родную душу. – Неожиданно произнес Антош. – Вы тоже любите предаваться размышлениям?

– Да, а как ты догадался? – Удивился молодой врач.

– У тебя часто на лице появляется отсутствующее выражение, будто ты глубоко погружен в размышления.

– Бывает такое. Меня считают рассеянным, несобранным, даже придурковатым. Знаете ли, когда я пытаюсь казаться остроумным, мои шутки обычно не воспринимают, отчего я начал считать себя идиотом. Вот скажите, разве не смешно: однажды я переписывался с девушкой и решил ее разыграть, написал, что приглашаю ее в ресторан японской кухни «Хатико», столик якобы забронировал на вечер, но еду подадут только утром. Она, естественно, удивилась, почему надо так долго ждать, а я ответил, что девиз ресторана «Хатико ждал, и вы подождете». Вместо того, чтобы поржать, она удалила меня из друзей и мы больше не общались. Скажите, разве это было не смешно?

– Смешно. Просто прежде, чем шутить перед каждой девушкой, надо выяснить ее кругозор. Они в последнее время с ним не особо заморачиваются. – Поддержал я Вениамина. – Это даже и хорошо, что они сразу отваливаются, как перезревшие груши. Ту, которая искренне будет смеяться над твоими шутками, надо сразу тащить в ЗАГС.

– Была одна, но страшненькая.

– Ё-моё, Веня, ты тоже не принц.

– Спасибо.

После моего комплимента повисла тишина, во время которой каждый думал о своем прошлом. Точно так, как это было с нами. Пережив первобытный страх отлучения от родного мира наступал период во время которого выяснялось, что потеряно не так уж и много и рваться сломя голову назад не стоит. Антош неподвижно взирал на огонь и блеск его глаз гипнотизировал новичков. Ляля отмахивалась от назойливой мошкары, посылая ее гудящие облака одним движением руки в неизведанные миры. Кто знает, может быть, она совершала преступление, нарушая баланс в тех мирах, только нам в тот момент было плевать. Нам было хорошо от того, что мы вместе, от того, что спутники доверили нам свое сокровенное, а это подразумевало, что они встали на путь осмысления своей жизни. Мне, вдруг снова вспомнился отец, расстраивающийся по поводу того, что его старая «копейка» последний автомобиль в жизни, который он может себе позволить.

– Бате машину надо справить. – Я первым нарушил молчание.

– Каким образом? – Поинтересовался змей.

– Не придумал еще. Можно, конечно, ограбить банк или инкассаторскую машину, но я не хочу так делать. Всегда был против воровства.

– А может, золотишко намыть и сдать в вашем мире, за ваши деньги? – Предложила Ляля.

– Это идея. – Мне понравилось предложение кошки.

– А можно отреставрировать старую. Отец, наверное, уже привык к ней? – Посоветовал Борис, которому ментальность пожилых людей была понятнее.

– На какие шиши?

– Ну, да, везде нужны деньги. – Согласился водитель скорой помощи.

– Ну, почему везде? А как же варианты миров, в которых мог победить коммунизм. Ты же сам, дядь Борь, рассказывал про коммунизм, что там все бесплатно?

– Да это, Вень, сказки несбыточные.

– Постойте, постойте, эта идея мне очень нравится. Я бы хотел глянуть хоть одним глазком на мир, в котором ни за что не надо платить. Точно, завтра едем к светлой победе коммунизма, но прежде, я заберу у отца машину.

Я оставил товарищей у костра, а сам представил себе подъезд родной пятиэтажки, пропахший кошачьей мочой. Сознание быстро выловило из миллиона вариантов нужный. Мгновение и свежая непроглядная тьма сменилась душной ночью у родного дома. Я заскочил в подъезд, дверь которого кто-то заботливо подпер кирпичом, чтобы не закрывалась. Поднялся до родительской квартиры и постучал в дверь.

– Кто? – Глухо спросил отец.

– Это я, бать, Жорж, тьфу, Игорь.

Дверь приоткрылась на цепочке. Отец подозрительно посмотрел на меня.

– Пьяный? – Спросил он шепотом, чтобы не услышала мать.

– Нет. Оговорился просто, это мой ник в соцсетях, прирос уже, как второе имя.

– А. – Отец снял цепочку. – Заходи. У нас макароны на ужин, как в тюрьме.

– О, понесло старого. – Из кухни показалась мать. – Макароны ему не еда. Привет, сынок, что случилось?

– Короче, я попал в небольшое ДТП на трассе, машину увезли на эвакуаторе, а я хотел спросить у вас машину на пару дней, чтобы помотаться по сервисам, по банкам.

– Я так и знала. – Мать хлопнула себя по бедрам. – С утра сердце дурное чуяло.

– А когда оно у тебя не чуяло. Может, ты и накликала. Дадим, сынок, раз надо, только у меня сцепление ерундит, цилиндр пропускает, надо переключаться очень быстро.

– Я в курсе, бать. У меня страховка хорошая, я тебе поменяю цилиндр до кучи к своим запчастям.

– О-о-о, это было бы неплохо, а то у нас дачный сезон из-за этого сцепления буксует. – Отец прошел на кухню и открыл дверь холодильника. – Ты с ночевкой?

– Не, поеду, дел выше крыши.

– Да какие ночью дела, Игорек. – Засомневалась мать. – Ты, на нервах, поди, не дай бог, опять влетишь куда-нибудь.

– Не, я машину загнал в круглосуточный сервис, так что парни меня будут ждать.

По лицу отца я понял, что он расстроился из-за того, что повод выпить сорвался. Он захлопнул холодильник, прошаркал в спальню и вышел оттуда с ключами.

– Там еще днище бы проварить, соржавело начисто, как бы мать на ходу не потерять.

– Ладно, все сделаю, верну как новую.

– Верни хоть какую.

Мать всегда подозревала меня в том, что я могу не выполнить обещание. Она была права, именно таким я и был раньше, давая обещание, я и не думал выполнять его, если оно вызывало у меня затруднения.

– Верну, не узнаете.

Я пожал отцу руку, поцеловал мать в щеку и выбежал из квартиры. Спустился по крутым ступенькам вниз и направился к отцовской машине, которую он всегда парковал на одном и том же месте уже больше тридцати лет. Машина завелась с первого раза. Отец всегда следил за тем, что можно было починить самому. Прогрел старый карбюраторный двигатель, включил свет, нажал сцепление и попытался воткнуть первую передачу. Она затрещала и не вошла в зацепление.

– Быстрее надо! – Услышал я голос отца с балкона.

Точно, я уже успел позабыть о недуге. Я нажал сцепление еще раз и сразу толкнул рычаг коробки вперед. У меня получилось. Пока я наслаждался успехом, машина самопроизвольно начала движение, хоть я и держал педаль сцепления упертой в пол.

Теперь мне были понятны переживания отца. Езда на такой машине превращалась в настоящее испытание нервов. Я проехал к торцу дома, где царила непроглядная тьма. Выключил свет, представил свою компанию у костра и тронулся. Мысли мгновенно перенесли меня в пункт назначения.

Мои друзья повскакивали на ноги, когда услышали шум двигателя отцовской «копейки». Я заглушил машину и вышел наружу, громко хлопнув дверцей.

– Раритет. – Произнес Вениамин. – Старше меня, наверное?

– Наверное. – Согласился я. – Это уже не просто автомобиль, а член семьи, менять его на другого как-то несправедливо.

– В самую точку. – Согласился Борис. – Старый, но не бесполезный.

Вскоре после моего возвращения компанию сморил сон. Лялю, как единственную женщину, уложили на самую комфортную постель – носилки. Борис устроился на диване в кабине, Петр и Веня на полу в салоне. Антош и я в отцовской «копейке». Я на заднем диване, змей на переднем пассажирском сиденье. Не считая того, что я спал в позе эмбриона, в которой у меня затекали ноги, можно было сказать, что ночь прошла хорошо. С наступлением долгожданного утра я почувствовал себя бодрым и готовым идти куда угодно, особенно к коммунизму.

– Завтракать будем в бесплатной столовой, борщом, кашей с подливом и на десерт сметаной с сахаром. – Пообещал я своим спутникам.

– Я пломбир хочу, советский. – Ностальгически закатил глаза Борис. – Как сейчас помню этот вкус.

– А я лимонад за три копейки из автомата. – Подхватил Петр.

Перед тем, как отправиться возникло затруднение технического плана. Вести в другой мир должен был кто-то один, а машин у нас было две. Решили сделать так. За руль отцовской машины сел Борис. Смотрелся он в ней довольно гармонично. «Копейку» зацепили тросом к «скорой помощи», за руль которой сел я.

Представлять пришлось долго. Я же не знал, кроме термина «коммунизм», как точно должен был выглядеть этот мир. Приоритетом для меня были отсутствие товарно-денежных отношений, технически развитая цивилизация и никакого контроля личности. Сразу отсеялось большинство миров. Из тех, что остались, я выбрал тот, что больше походил на агитплакаты про СССР.

Мы как раз выкатились своим тандемом к большому плакату, стоящему на перекрестке дорог над большой клумбой, засаженной пестрыми цветами, высаженными в определенном порядке, образующем цифру «237». По дороге, совершенно ее не касаясь, бесшумно скользили машины, напротив них, наши выглядели, как памятники из прошлого.

– Нихрена себе! – Веня выставился в окно, любуясь пейзажами коммунистического общества.

Чуть поодаль от клумбы, за широким зеленым газоном, над которым радужно переливались разбрызгиваемые над ним струи воды, начинались дома. Дизайн их можно было назвать спорным, соединение кубического, сферического и прочего не совсем стыкующегося в моем представлении. Чего было не отнять у этих построек, так это ощущение футуризма. Они напоминали картинки, которыми забавлялись художники, рисующие города будущего.

Так же меня не покидало ощущение здоровой экологии. Дышалось легко, воздух был напоен ароматом свежести и влаги.

– Нас сейчас за наши бензиновые тачки заметут в полицию. – Забеспокоился Петр. – Или милицию.

– Не бойтесь раньше времени. Замести нас не так уж и просто. – Успокоил я его. – У кого бы спросить, как нам добраться до автосервиса?

Все, кроме Ляли и Антоша выбрались на улицу. Почти сразу же в нашу сторону направился парящий автомобиль. Он бесшумно замер рядом с нами. Его дверца откинулась вверх и оттуда выбрался вполне себе гуманоидный человек, с широкой улыбкой во все лицо.

– Добрый день! – Ощерился он еще шире.

Казалось, что с таким проявлением дружелюбия он кинется обниматься к каждому из нас.

– Вы, я понимаю, реставраторы старинных автомобилей? – Спросил он, не сводя глаз с наших машин. – Чудо, как сохранились.

– Верно. – Я был рад тому, что незнакомец за нас придумал достоверное алиби. – Хотим придать более первозданный вид. Убрать ржавчину, подремонтировать, чтобы сами могли передвигаться.

– О, ну это ни к чему. Нашим растениям их химическое топливо будет не по душе.

– Согласен, просто хотелось стопроцентной историчности. Не подскажете, где тут реставрируют поблизости.

– О, ну вы почти находитесь там, где нужно. Вам сюда. – Он махнул в сторону газона.

– На газон? – Переспросил я.

Человек секунду соображал, а потом рассмеялся, будто я очень удачно пошутил.

– Вы, не местные что ли? – Догадался он.

– Нет, мы издалека.

– Ясно. А я уж думал у нас уже на всем земном шаре все одинаковое.

– Почти, с нюансами. У нас горы.

– Тогда понятно. Дети гор, орлы. У вас там все к небу стремится, а у нас под землю.

Мужчина нажал что-то на своём запястье, и в тот же миг рядом с нами опустилась часть поверхности, в проходе которой я увидел ярко освещенные коридоры.

– Вам туда. – Туземец снова ощерился довольной улыбкой.

– Большое вам спасибо. Вы нам очень помогли. – Поблагодарил я его.

– Да уж прям там, помог. Вы такие молодцы, что нашли это старье.

Он сжал ладони в кулаки перед лицом на прощание, сел в машину и уехал.

– Старье. – Борис вздохнул. – Три года всего.

– Ну, что, поехали в подземный город, пока не закрылось. – Заторопился я.

Мы расселись по местам и осторожно покатились вниз. На уровне пола нас подхватили самоходные платформы и повезли куда-то. Двигатель скорой заглох сам собой, будто его отключили дистанционно. Ляля просунула мордаху в окошко кабины и взволнованно поинтересовалась:

– Жорж, а может нас везут на скотобойню?

– Успокойся, пока не вижу причин для паники. Человек был очень любезен, не похоже, что он замышлял что-то кровавое.

– Слишком любезен. – Заметил Антош.

– Времена здесь такие коммунистические, все любезны, все рады, это вам не человек человеку волк, как при капитализме. – Высказался Петр.

Хотелось ему верить.

Мимо проплывали улицы, с пешеходами, магазинами, столовыми, будочками, ларечками, парками и фонтанами. Из-за яркого искусственного света, идущего сверху, казалось, что над головой небо. Никакого чувства клаустрофобии не было и в помине.

Платформы, видимо, сами знали, куда нас доставить. Они остановились возле здания с большими воротами, над которыми висел веселенький плакат, прославляющий труд рабочих-автослесарей. Причем, в руках мужественных мужчин и женщин находились не ключи и домкраты, а пульты и голографические экраны.

– Так-так, кажется, сейчас нас будут починять. – От волнения, вызванного тесным контактом с чужим миром, у меня вспотели ладони. Я потер их по штанинам.

Ворота ушли вверх, а платформы закатили нас внутрь такого же светлого помещения, как и подземная улица. Мы остановились напротив окошка с лучезарной девицей. Надпись по овалу гласила, что это место мастера-приемщика.

– Добрый день! – Просияла девушка.

Я почувствовал справа от себя взволнованное дыхание Ляли.

– Лыбится, как-будто ей кошелек вернули.

Кажется, молодая девушка вызывала у нее чувство ревности.

– Добрый! – Ответил я мастеру и тоже улыбнулся так же широко.

– Мы уже получили заявку на реставрацию и рады, что вы выбрали нас. Хотите обсудить какие-то особенности, или же оставим стандартные условия?

– Так, а что входит в стандартные? Внешний вид?

– Не только. Внешний вид, восстановление интерьера, деталей создающих комфорт, без восстановления способности передвигаться самостоятельно.