– Пока никаких, но мне кажется странным, если нас отбирали сюда по одному критерию, а проверять будут по другому. Не вижу связи между перенесенным нами страхом и людоедством.

– После того как ты съел человека, тебе уже ничего не страшно, – усмехнулся Андрей.

– Напротив, если ты съел человека, значит, страх голода для тебя сильнее людоедства. Смелый человек умрет, но не опустится до такого, – поделился своим видением Павел.

– Заткнитесь, а, – попросил второй спутник Андрея. – Придумаете тоже, людоедство. Всему есть простое объяснение. Надо только потерпеть.

Где-то выше снова раздались испуганные вопли и последовавший за ним топот ног. Павел даже не дернулся, чтобы поинтересоваться, какой монстр появился в окне на этот раз. Он был уверен, что ни у одного из них не было реальной цели напасть на людей. Они были антуражем, поддерживающим атмосферу страха и тревожных ожиданий.

– Да, надо дождаться, а не пугать себя мрачными предположениями, – согласился Павел.

– Было бы пивко, ждать было бы гораздо легче, – вздохнул Андрей. – Какой сверхразум придумал собрать вместе столько народа, а про пиво забыть? Согласись, Паш?

– Я не пью.

– Совсем? И даже пиво?

– Не нравится состояние опьянения, – признался Павел.

– Странный ты, – хмыкнул Андрей. – Ладно, будем ждать на сухую, глядя в окно. Пойду поищу веселую компанию. Ты со мной?

– Нет, прогуляюсь вверх, посмотрю, сколько тут этажей. – Павлу не хотелось сидеть в компании незнакомых людей.

Тогда у него время не двигалось совсем.

– Иди, конечно, только непонятно, какая ценность в этой информации?

– Если этажей окажется тринадцать, значит, мы в аду, – пошутил Павел.

– Да пошел ты. – Андрей в шутку ударил его в плечо. – У тебя на лице написано, что ты еще не успел согрешить. Тебя-то за что сюда?

– За малодушие, за унижение чести и достоинства других, – предположил Павел.

– Это ты унижал? Не верю.

– Ладно, я пойду. – Павел направился вверх.

Людей на ступенях стало меньше. Постепенно они разбивались по интересам и расходились по квартирам. Кому-то требовалось поспать, кому-то перекусить. В районе седьмого этажа Павел снова повстречался с той самой красавицей в пальто. Она спускалась.

– Привет, – поздоровался он. – Теперь ты решила вернуться к суете, создаваемой дураками.

– Одной страшно, – призналась девушка. – Мне все время мерещатся пугающие звуки. Это какой-то дом призраков или барабашек.

– Да, я тоже слышал звуки, когда остался один.

– А ты куда?

– Поставил себе цель добраться до самого верхнего этажа, узнать, сколько их здесь вообще.

– Я там была. Двадцать первый этаж последний.

– Ого, вот это небоскреб. А на вид типовая девятиэтажка.

– Я разрушила твою цель? – усмехнувшись, спросила девушка.

– Ну, наверное, перепроверять не стану. – Павлу уже не хотелось карабкаться выше.

– Давай держаться вместе, – предложила девушка.

Павел опешил. Не ожидал от нее такого предложения.

– А, хм, давай. Я думаю, на этом этаже полно незанятых квартир.

– Только договоримся, вместе – это не значит, что ты станешь приставать. Только по-дружески, чтобы не так страшно было.

– Ладно. Я и не собирался. – Павел внутренне возмутился, что произнес эту фразу.

Ему показалось, что он выглядит перед девушкой тюфяком, заранее готовым на любые ее условия. Павел открыл дверь ближайшей квартиры.

– Никого. – Отошел в сторону, чтобы вежливо пропустить девушку вперед.

Она не приняла его ухаживания.

– Заходи первым, – предложила она.

Павел понял, что она боится и использует его в качестве сапера. Он зашел в прихожую, скинул обувь и обошел все комнаты. Обстановка в них копировала все прочие осмотренные им помещения.

– Пусто, – сообщил он ожидающей в коридоре девушке. – Я прогнал всех призраков и барабашек.

Девушка скинула с плеч пальто, давая понять, что ей надо помочь. Павел снял и повесил его на вешалку.

– Если голодна, в холодильнике должно быть полно еды, – посоветовал он ей.

– Не уверена. Мне надо немного успокоиться.

Павел закрыл дверь на защелку.

– Зачем? – испуганно поинтересовалась девушка.

– Привычка. И еще не хочу, чтобы сюда кто-то пришел. Тоже не очень люблю создаваемую дураками суету, – пояснил Павел.

Он повесил свою куртку на вешалку, а рюкзак бросил под нее.

– Ты попал сюда с рюкзаком? – спросила девушка.

– Нет, в шкафу нашел. У меня есть предположение, что все вещи и еда нам даны с какой-то целью. Дали рюкзак – надо брать.

– Дали яд – надо пить, – проверила девушка его логику.

– Можно и яд, если другого выхода нет. – Павел задернул штору в зале. – Кстати, я не видел ни одного балкона.

– А я даже не вспомнила про них. – Девушка скромно села в широкое кресло и сложила руки на коленях.

Она больше не производила впечатления высокомерной гордячки. Пряталась за привычной маской, чтобы никто не видел ее растерянности и страха.

– Меня Павел зовут, – представился он.

– Маша, – скромно ответила девушка.

– Паша и Маша. – Павел засмеялся.

– Давай без намеков. Ты не в моем вкусе, поэтому у нас могут быть только дружеские отношения, – снова предупредила девушка. – Я вообще не могу представить, что в этом всем можно начинать отношения. Это какой-то дикий сюр.

– Я не собирался к тебе подкатывать. У меня самого душа не на месте. Хочешь бутерброд?

Маша задумалась.

– Давай, – согласилась она. – Там есть что-нибудь из правильного питания?

– Правильный хлеб, правильная колбаса, правильный майонез шестьдесят семь процентов жирности. – Павел наблюдал за ее реакцией.

Лицо Маши превратилось в маску брезгливости.

– Я ничего такого не ем. Там есть хлебцы, соевое молоко и вегетарианское масло?

– Я ни разу не слышал о таком масле, но его там точно нет. В холодильниках лежит самая распространенная еда. Те, кто нас сюда затащили, исходили из потребностей большинства, – предположил Павел. – А вообще, кто решил, что соевое молоко лучше коровьего?

– Ученые, кто еще. Я столько роликов пересмотрела, теперь в курсе ценности любого продукта.

– Да, ролики из интернета способны любого человека сделать умным. Не говоря про людей, которые там называют себя учеными. – Павел ехидно усмехнулся. – Скажи, а сколько калорий в стакане горячей воды?

– Нисколько, – хмыкнула Маша. – Это же вода, в ней всегда ноль калорий.

– Это все, что нужно знать о твоем образовании. Калория – это единица энергии. В горячей воде ее больше, чем в холодной, потому что ее нагрели, и энергия хранится в ней в виде тепла.

– Ты хочешь сказать, что если пить горячую воду, то можно поправиться?

– Теоретически да. Организм будет забирать из воды лишнюю температуру на согрев, а та еда, которая могла пойти на поддержание постоянной температуры тела, отложится в виде жира. Но если пить только горячую воду, то, конечно, не поправишься. Калории не превращаются в жир напрямую.

– Ты сам это придумал, – ответила уязвленная Маша.

– Нет, не сам. Я просто хорошо учусь, как положено, в универе, а не залипаю по всяким роликам, где одни идиоты учат дру… – Павел вовремя осекся. – Легковерующих.

Девушка смерила его презрительным взглядом, но промолчала. Павлу стало не по себе из-за того, что не сдержался. В конце концов, большинство женщин воспринимало калории как меру перехода еды в жир и не считало единицу энергии чем-то отдельным от продуктов питания. Не стоило винить в этом конкретного человека, виновато было время, когда популизм сделался авторитетнее науки.

– Хочешь холодный кофе без сахара и сыр? – спросил Павел примирительно.

– Сама возьму. – Маша резко поднялась и ушла на кухню.

Павел не пошел за ней, чтобы не выглядеть, как «собачий хвостик». Подошел к окну и заглянул за шторку. Снаружи как будто начало темнеть. Ожидание появления монстра заставило щекотать нервы. Страх ощущался телом физически, как дрожь, расходящаяся от головы и далее. Пульс участился, дыхание стало шумнее и чаще. Появление пугающей сущности не заставило себя ждать. Мебель затряслась под ее тяжелой поступью. Серый туман пришел в движение.

Черное, корявое тело, как будто специально созданное вызывать страх одним своим видом, возникло перед окном. Это был новый персонаж, не похожий ни на дракона, ни на змею или летучую мышь. Больше всего он походил на паука, благодаря тонким ходулям, на которых покоилось немаленькое мохнатое тело. Восемь пар горящих желтых глаз одновременно смотрели на Павла.

Из кухни раздался истошный крик и грохот падения. Павел очнулся от наваждения, задвинул штору и побежал спасать Машу. Но не тут-то было. Ноги сделались ватными и едва переставлялись. Он мучительно долго ковылял до кухни. Маша лежала без сознания на полу под столом. Из разбитой головы натекла лужица крови. Павел заметался, с перепугу решив, что девушка ударилась виском и убилась насмерть.

Вышел в коридор, снова зашел, никого там не увидев. Подошел к девушке и потрогал ее за руку. Она была теплой, хотя остыть так быстро тоже не могла.

– Эй, Маша, очнись, – попросил Павел.

Просьба не сработала. Тогда Павел полез шарить по всем ящикам, пока не нашел небольшую аптечку, в которой лежали жгут, спирт, бинты, нашатырь, таблетки от головной боли и гипотермический пакет. Устроители точно знали, что обмороки с травмами случались чаще всего. Павел неуклюже вытянул девушку из-под стола. Положил ее голову себе на ноги и принялся обрабатывать рану.

От прикосновения смоченного в спирте бинта Маша пришла в себя.

– Ай, больно. – Она потрогала рану рукой и ужаснулась, увидев на пальцах кровь. – Ой, я разбила голову. – Девушка испуганно посмотрела в глаза Павлу. – Я видела чудовище, похожее…

– На гигантского паука?

– Наверное. Он ушел?

– Ушел.

– Откуда он взялся?

– Без понятия. Но одно я понял точно: они чувствуют, когда мы ждем их появление. Вернее, они чувствуют наш страх.

– Я не боялась.

– Я боялся. Это на мой страх явилось чудовище. Не надо подходить к окнам. – Павел сдвинул испачканную в крови прядку волос в сторону. – Не дергайся, я обработаю рану.

– Она огромная? – с испугом поинтересовалась Маша.

– Нет, но шрам останется.

– Блин.

– Не переживай, шрамы украшают не только мужчин. В нужном месте они украшают и женщин.

– В каком это? – не поняла Маша.

– Ну, блин, в таком, где не уродуется внешность. В том месте, где у тебя, он будет к лицу. Шрам заберет образ манерной домоседки и сделает отчаянной красавицей. Парням нравятся девушки, готовые поучаствовать с ними в каком-нибудь опасном деле.

– Зато мне не нравятся такие парни, – призналась Маша.

– Потерпи немного. – Павел занес бинт над раной.

– Терплю. – Маша зажмурилась.

Он промокнул испачканную в крови кожу вокруг раны, приложил тампон и начал перематывать. Маша испытывала огромную неловкость из-за того, что образ роковой красавицы в ее ситуации окончательно разрушился. Однако она стоически терпела боль, понимая, что ей делают как лучше.

– Готово. – Павел скептически осмотрел дело своих рук. – Безобразно получилось, – признался он.

Маша поднялась на ноги. Ее пошатывало. Павел придержал девушку за руку и подвел к окну. В полумраке коридора разглядеть ничего не получилось. Он уже хотел предложить сделать фото на ее телефон, чтобы она посмотрела на свой снимок, как вдруг раздался звук заработавшего холодильника. Павел нажал выключатель и в коридоре загорелся свет.

– Да будет свет, – радостно произнес он.

С лестницы донеслись многочисленные вопли. Электричество добавило уюта и поселило в сердце надежду на то, что не все так мрачно, как казалось ранее. Павел тоже зарядился оптимизмом. Проверил кран. Из него текла вода. Набрал воды в электрический чайник и поставил греться.

– Что ж, начинается новая глава нашего чудесного эксперимента, – сказал он.

– Социального? – спросила Маша. – Или это очередной блевотный проект телевидения?

– Не знаю. Не хочу думать, – признался Павел. – Будем строить предположения по мере появления новых фактов. Пока их недостаточно, чтобы родить что-нибудь вразумительное.

На кухне откуда-то сверху раздался шум и скрип, напоминающий работу акустических динамиков.

– Раз, раз, – раздался мужской голос. – Надеюсь, меня слышно. Всем привет, меня зовут Костя, и я светляк. Введу вас кратко в курс происходящего. Уверен, что вопросов у вас накопилось очень много. Итак, вы очутились в странном мире размером с многоквартирный дом, из которого нет выхода, а за окном происходит какая-то чертовщина. Все верно, чертовщина там и происходит. Дом, где вы сейчас находитесь, мы, ветераны этого места, называем крематорием. Завтра вы узнаете почему. Как только начнет припекать, ломитесь к выходу. У вас останется около получаса до того момента, когда будет поздно. Мы встретимся снаружи. Нас немного, около двадцати человек. Я главный, и светляк – это название моей должности. Дело в том, что завтра вам предстоит выйти на первый круг. Каким он окажется, я не знаю, каждый раз загадка, но что я знаю точно, так это то, что вам, что бы вы ни увидели, не надо бояться. Все, что будет вас пугать, в начале круга не имеет силы. Ваш страх будет питать призраков, и с каждой минутой монстры будут становиться все осязаемее и сильнее, пока не почувствуют, что вы накормили их достаточно, чтобы у них появились силы убить вас. Я знаю, что моему предупреждению внемлют немногие и к завтрашнему окончанию круга доберутся только единицы. Поэтому я больше обращаюсь к тем, кто найдет в себе силы не поддаваться панике несмотря на то, что ею будет охвачено большинство. Не бегите со всеми, не будьте толпой, это верная смерть. Каждый свой шаг обдумывайте, это позволит занять мозг чем-то, кроме генерации страха. Не пытайтесь помогать паникерам, они привлекают монстров, может достаться и вам. Будьте непреклонны в уверенности, что все происходящее спектакль, плохой спектакль, в игру которого вы не верите. Предупреждаю, с самого начала все окружение будет заточено на то, чтобы вы потеряли над собой контроль. Чем меньше вы будете накачивать страхом теневых тварей, тем больше шансов одолеть первый круг. Кстати, мы называем их макаками. Это позволяет нам меньше их бояться. Макаки бывают разными, но об этом предметно поговорим завтра на круге. У нас был тяжелый день, и очень хочется прожить его с удовольствием. Так что всем до завтра. Встретимся на круге, и не забывайте: как только часы пробьют двенадцать, дом превратится в крематорий. Не будьте дровами.

Голос умолк. Павел уставился на Машу, она на него. Оба не знали, что сказать. Во всем доме повисла мертвая тишина.