Джек прав: она годами боялась и уже забыла, каково это – не бояться; не бояться, что однажды мать вновь исчезнет, отец надломится, семья снова рухнет. С того самого лета семья стояла на ногах шатко, будто балансировала над обрывом. До того Лидия не сознавала, сколь непрочно счастье: его можно опрокинуть и разбить одним неосторожным жестом. Все, чего хочет мама, пообещала она тогда.
Только бы мама осталась. Вот до чего ей было страшно.