Цитаты из книги «В Питере жить: от Дворцовой до Садовой, от Гангутской до Шпалерной. Личные истории»

Вот как-то есть у меня такое желание, такая ретромечта: тот самый мужик, что так лихо гейне-ницшевской цитатой осадил агрессивного хама, был Виктор Конецкий.

Мол, тут дети в школу с ранцами и портфелями – топ-топ, а по пути следования ангельчиков – такой вертеп.

Потому что любой ленинградский мальчишка, начинающий приобщаться к культуре, в какой бы ипостаси эта культура ему ни являлась, радикальной, консервативной, аполитичной, политизированной, неважно, приобщался к миру или убитому, или чудом выжившему…

Город – не всегда, под настроение – благосклонно расстегивал пуговицы на своем заношенном, залатанном сюртуке и, как Гулливер лилипуту, позволял увидеть содержимое жилетных карманов.

Поэзия и природа нераздельны, поэзия – часть природы, мыслящая ее часть.

Конечно, русский Крым, с прибоем под скалою, С простором голубым и маленькой горою, Лежащей, как медведь, под берегом крутым. Конечно, русский Крым, со строчкой стиховою, И парус на волне, и пароходный дым.

человека крайне трудно лишить праздников, если он только сам не бежит их.

Жизнь, прожитая там, где родился, – долгий спектакль в одних декорациях

заместитель, человек обобщенного вида, похожий на канцелярскую принадлежность.

Шутил Радек по-русски хорошо: «Очень трудно спорить с товарищем Сталиным: ты ему сноску, он тебе ссылку»