И.М. Пушкарева. Образ ученого в трех измерениях творческой жизни
(К 80-летию профессора В.В. Шелохаева)

В начале 2021 г. ко мне обратились с просьбой дать интервью по случаю 85-летия Института российской истории, в частности, спросили: кого я могу назвать идеальным историком? Задумалась, смущало слово «идеальный». Не называя фамилий, начала перечислять наличие существенных «признаков», имея в виду своих коллег, преданных науке, делу, которому они служили и служат. В России всегда было немало людей, которые, вживаясь в познание мира, реконструируя его повседневность, имели внутри себя «вечный двигатель», побуждавший к реализации смелых замыслов и проектов. Таким мне представляется и главный научный сотрудник Института российской истории РАН, руководитель Центра истории России XIX – начала ХХ в., лауреат Государственной премии РФ, профессор Валентин Валентинович Шелохаев.

Природа наделила его талантом исследователя, способным с головой погружаться в то время, которое он изучает, чувствуя себя при этом «частицей свободного мира»^[103].

Какими бы многообразными не были его занятия историей, источником его интереса всегда остается современность, давая поводы для размышлений и сравнений. Смена интересов и приоритетов, сам жизненный путь его как ученого-историка, отразили то, что происходило в российской исторической науке в течение более чем полувека. Обращение к личности Валентина Валентиновича Шелохаева, к трем периодам его творческой жизни во всей их неповторимой индивидуальности представляется интересным для понимания прошлого и настоящего в истории, значения творческих замыслов ученого, воплощений их в науку, достижений и горечи разочарований как в советские времена, так и на исходе ХХ в. и при переходе его в XXI в. Как не вспомнить в этом случае слова героя романа «Заговор чувств» Юрия Олеши: «История следит за нами через глазные прорези масок»…

Период первый – «самостояние»

Мое знакомство с Валентином Валентиновичем случилось в Институте истории СССР Академии наук СССР, в Секторе истории капитализма^[104]. В 1968 г. он стал в нем аспирантом, через три года его сотрудником. В то время я как раз возвратилась в сектор после десяти лет работы в научном подразделении института. Сектор истории капитализма был огромным, объединял около 50 сотрудников. Царившая в нем атмосфера являлась подлинно научной, объединение ученых обладало бесспорным авторитетом в отечественной и мировой науке, разрабатывая проблемы истории России пореформенного периода. В штатном составе института нас с В.В. Шелохаевым объединили его теплые дружеские отношения с С.В. Тютюкиным, которого я хорошо знала и много работала с ним раньше. В профессиональном отношении нас объединял интерес к переломному периоду отечественной истории в многострадальный период истории России начала ХХ в., озаренный всполохами войн и революций. Наши дружеские связи не прекращались и тогда, когда Валентин Валентинович, продолжая «самостояние», в конце 1980-х по приглашению перешел в Институт марксизма-ленинизма (знаменитый ИМЛ при ЦК КПСС).

Неповторимая индивидуальность Валентина Валентиновича, его замечательный талант ученого, готового щедро отдавать силы и личное время нашей науке, требуют не юбилейных статей, а обстоятельного исследования его вклада в историю России. Ставя подобную задачу перед аналитиками на будущее, постараюсь внести в ее решение свою лепту и представить обстоятельства жизненного выбора этой замечательной личности в контексте неоднозначных событий развития гуманитарных наук в нашей стране.

Среди ученых и с высокими академическими званиями, пожалуй, редко найдется человек науки, кто был бы удостоен издания трех юбилейных сборников с десятками статей коллег и учеников в знак уважения к юбиляру. Признавая его высокие профессиональные заслуги, каждый из них делился собственными научными изысканиями и вместе с ними своим мировоззрением, нравственными устоями и ориентирами^[105]. В основу очерка вошли их статьи о нем, а также мои собственные воспоминания о совместной работе, разговорах с В.В. Шелохаевым, дополненные опубликованными дневниками ученого и его собственными воспоминаниями. Это высвечивает и фрагменты повседневности исторической науки в России в советские и постсоветские времена, и жизнь Института истории^[106].

Время, когда Валентин Валентинович появился у нас институте, совпало с излетом политической «оттепели»; это был год, когда сотрудники обсуждали пражские события 1968 г. Разоблачение «культа личности» Сталина на ХХ съезде КПСС уже сменилось разномыслием в низовых партийных организациях. Еще в 1957 г. в институте прошли дискуссии по докладу его директора А.Л. Сидорова о степени зрелости предпосылок социалистической революции в России 1917 г., что являлось попыткой возродить культуру научных споров, задавленную в середине 1930-х гг. Надежда на свободное выражение мнений разделила историков, помогая не столько выработке консенсуса, сколько кристаллизуя разногласия по многим вопросам. А.Л. Сидорова поддержали его ученики, представители «военного поколения», в силу молодости горячо выступавшие против старых догм и закостенелых дефиниций, в частности, об «этапах» исторического развития. С точки зрения сегодняшних знаний, эти споры с вымученными схоластическими рассуждениями могут вызвать разве что недоумение. Но они продолжались в институте еще долго, много времени спустя после ухода А.Л. Сидорова в 1966 г., дав в 1970-е гг. основание для столкновений Института истории АН СССР с Отделом науки ЦК КПСС.

В «Прощании с прошлым» Валентин Валентинович рассказал, чем в те годы жила российская провинция, Мордовский университет, где происходило то же, что и в других вузах страны. Царила атмосфера тоталитарного контроля и преследования любого разномыслия. Такого рода санкции не обошли в 1963 г. и студента Шелохаева в связи с приватным чтением им с друзьями книг русских и западных философов^[107]. Столкновения с деканом исторического факультета по этому поводу потребовали четкого определения своей позиции, проявления твердости и независимости в становлении, как он сам формулирует, «самостояния», продуманности в достижении жизненных целей. Столкновение с прозой жизни здесь и ранее при небольшом рабочем стаже в известном смысле определили выбор темы и тех широких проблем при выборе профессии, исследование которых порождало навык докапываться до глубин российского общественно-политического процесса.

Начало занятий в аспирантуре в 1968 г. потребовало сдачи кандидатского минимума по философии, что продолжило, как он пишет, «самостояние его “Я”». Взгляды молодого ученого продолжали формироваться и под влиянием ученого-фронтовика, ставшего впоследствии участником правозащитного движения, историка М.Я. Гефтера. В его семинаре занимался Шелохаев. Существование семинара оказалось непродолжительным, но общение в его рамках стало для молодых ученых своеобразной «лабораторией» научного труда. М.Я. Гефтер – бывший сам когда-то аспирантом А.Л. Сидорова, учил размышлять, вникать в каждое слово диалога, умел возбудить интерес, живое обсуждение, поощрял активное творчество. Он создал и возглавил сектор методологии истории, объединивший историков, культурологов и философов.

Другой школой для В.В. Шелохаева стал аналогичный семинар, породивший впоследствии особое направление в науке – социально-историческую психологию, им руководил профессор Б.Ф. Поршнева. В 1969 г. оба семинара были закрыты, немалым толчком к запрету семинаров был выпуск М.Я. Гефтером его книги «Историческая наука и некоторые проблемы современности» (1969). В ней содержался неортодоксальный портрет В.И. Ленина, описывались недоговоренности, противоречия и неясности в ленинских взглядах; вождь выглядел не носителем высшей истины, а обычным человеком – все эти темы звучали в обсуждениях на семинаре. В Секторе капитализма обсуждались доклады для сборника к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина. К.Ф. Шацилло и С.В. Тютюкин выступили с докладами о русском либерализме. Их живое обсуждение помогло Валентину Шелохаеву найти тему для кандидатской диссертации – «Программа кадетов в первой русской революции», которая и стала ведущей для его научного творчества. Защита диссертации в срок обусловила зачисление в штат института в Сектор капитализма научно-техническим сотрудником в ожидании ставки младшего научного.

Меж тем, история продолжала смотреть «через глазные прорези масок»; времена менялись, становясь все более неопределенными. Первым поручением новому сотруднику от заведующего сектором капитализма Л.М. Иванова (и руководителя его диссертации) стало научное редактирование более 100 докладов и сообщений трех выпусков материалов конференции «Положение рабочего класса в России в период капитализма», которая должна была состояться во Львове в октябре 1972 г. Валентин Валентинович попал в гущу событий, вошедших в историографию как разгром Отделом науки ЦК КПСС так называемого нового направления. Историкам тогда «указали на их место» в идеологическом учреждении, и именно Валентину Валентиновичу пришлось в сентябре 1972 г. по поручению дирекции (выполнявшей распоряжение Отдела науки ЦК) ехать во Львов отдавать «под нож» типографский тираж материалов той конференции. Память его сохранила картины разносов ученых «партийными инстанциями», горькое зрелище защиты сотрудников Сектора капитализма тяжело больным Л.М. Ивановым на, как оказалось, последнем в его жизни заседании Ученого совета института. Стоя на костылях, он горячо и аргументировано защищал науку, парировал критические замечания. Победа ученых в начале споров со сторонниками Отдела науки ЦК на спровоцированной им дискуссии оказалась пирровой. Сам Л.М. Иванов вскоре умер, a активные участники «нового направления» были переведены в другие отделы, их труды задержаны, директор института член-корреспондент АН СССР П.В. Волобуев снят с должности с переводом в другое учреждение.

«Партийная анафема» нанесла урон исторической науке. Цензура обрушилась на находившиеся в печати труды многих ученых института, уродуя содержание их книг. Кто-то считал, что «все же прорыв был сделан в истории политической структуры капиталистической России»^[108]. Об этом можно было сказать много позже, при «смене личностей» в верхах; тогда же всем стало понятно, что заниматься проблемами либерализма будет сложнее. Это осознавал и молодой кандидат наук, нашедший выход в погружении с головой в накопление знаний, кропотливый труд в библиотеках и архивах, дома по ночам. Его вела вера в силу своего предназначения в мире, и не случайно он выбрал эпиграфом к одной из своих книг строчку А. Камю «Творить – значит жить вдвойне». В размышлениях о цели исследования он касался темы внутреннего единства общественно-политической жизни прошлой России, неторопливо закладывая фундамент своих будущих капитальных работ. «Дорога в десять тысяч миль начинается с маленького шага» (Конфуций).