В начале 1908 года вышел в свет сборник «Очерки по философии марксизма» со статьями Богданова и близких к нему философов – Владимира Базарова, Анатолия Луначарского, Павла Юшкевича и др. Ленин назвал «Очерки» «формальным объявлением войны». Максим Горький, который жил тогда на итальянском острове Капри, звал Богданова и Ленина в гости, чтобы помирить их. Ленин сначала отказывался. Однако в апреле 1908 года он все-таки приехал на Капри.

От той поездки остались широко известные фотографии, на которых Ленин и Богданов в окружении Горького, Базарова и других играют в шахматы. По словам Горького, Ленин проигрывал и, «проигрывая, сердился, даже унывал, как-то по-детски». Зато в спорах с Богдановым он был настроен «спокойно, холодновато и насмешливо, сурово отталкивался от бесед на философские темы и вообще вел себя настороженно»: «Шопенгауэр говорит: “Кто ясно мыслит – ясно излагает”, я думаю, что лучше этого он ничего не сказал, – говорил он. – Вы, товарищ Богданов, излагаете неясно. Вы мне объясните в двух-трех фразах, что дает рабочему классу ваша “подстановка” и почему махизм – революционнее марксизма?

Богданов пробовал объяснять, но он говорил действительно неясно и многословно.

– Бросьте, – советовал Владимир Ильич. – Кто-то, кажется – Жорес, сказал: “Лучше говорить правду, чем быть министром”, я бы прибавил: и махистом».

Весной 1909 года вышла книга Ленина (под псевдонимом В. Ильин) «Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии». Ленин жестко раскритиковал эмпириокритицизм. По его словам, это не более чем «учено-философская тарабарщина» и «профессорская галиматья». Он назвал попытки согласовать их теории с марксизмом «шарлатанством», «тупостью», «фальсификацией марксизма». Ильич не стеснялся в формулировках.

Богданов ответил Ленину через несколько месяцев статьей «Вера и наука». Тоже жесткой и тоже с «переходом на личности». Ленин, по словам Богданова, стремится дать своему читателю «истину абсолютную, вечную». Для него марксизм – это религия и религия «авторитарная». Выводы Богданова о Ленине-философе были весьма нелицеприятными: «Внешний вид глубочайшей учености – и не менее глубокое невежество на самом деле.

Постоянные обвинения противников в “неприличии”, в “литературном наездничестве”, – и необычный даже для наших отечественных нравов лексикон ругательных слов.

Обозначение всех оппонентов как “философских реакционеров”, и самая застойная тенденция, самая злая ненависть ко всяким без различия “новшествам”.

Резкий, антирелигиозный тон, приписыванье враждебной стороне стремлений к “поповщине”, – и глубоко религиозное мышление, с культом “абсолютного”».

Такого Ленин, конечно, забыть не мог.

«Скатертью дорога, любезные!»

Ленин сообщал Горькому, что когда читал философские статьи Богданова и его сторонников, то «с каждой статьей прямо бесновался от негодования». Нет сомнений: марксизм для него действительно был чем-то вроде «священной коровы», и из-за несогласия по принципиальным вопросам он вполне мог порвать и личные отношения.

В феврале между «ленинцами» и «богдановцами» вспыхнул новый скандал – они обвиняли друг друга в присвоении партийных средств, использовании их в агитации и клевете.

Речь шла о тех деньгах, которые были захвачены в результате «экса» в Тифлисе. И Ленин, и Богданов стремились к тому, чтобы держать под контролем расходы. Богданов и его сторонники считали, что Ленин захватил в распоряжение своей группы «огромные денежные средства» всей большевистской фракции и на эти средства вел работу по укреплению положения своих сторонников во фракции большевиков.

Они оба были довольно вспыльчивыми, самолюбивыми и амбициозными людьми и уступать друг другу не собирались. Однажды между ними дело чуть не дошло до рукоприкладства. В июне 1909 года представители двух фракций встретились в парижском кафе. Для конспирации участники встречи делали вид, что играют в бильярд. В разгар спора, когда Ленин сказал что-то оскорбительное в его адрес, Богданов не сдержался, схватил кий и бросился на Ильича. Впрочем, другим партийцам удалось предотвратить драку и буквально скрутить руки руководителям конкурирующих фракций. У Богданова отобрали кий, а Ленина заставили принести извинения.

Именно июнь 1909 года был апогеем борьбы между двумя фракциями в большевизме. 22 июня на совещании расширенной редакции «Пролетария» в Париже Богданов обвинил ленинцев в «предательстве большевизма» и «переходе на позиции меньшевизма». Однако при голосовании он остался в меньшинстве.

Что в это время о своих соперниках думал Ленин, хорошо видно по его частным письмам. В одном из них (сентябрь 1909 года) он отмечает, что пишет статью, где третирует «прямо как каналий эту банду сволочей Максимова <псевдоним Богданова. – Е. М.> и К^о». Он также называл Богданова и его сторонников «шайкой авантюристов» и призывал: «Полный разрыв и война сильнее чем с меньшевиками». А статью «О фракции сторонников отзовизма и богостроительства», опубликованную в «Пролетарии» 11 сентября 1909 года, Ленин закончил словами: «Скатертью дорога, любезные!»

Эти события Богданов и его сторонники посчитали «государственным переворотом в партии». В декабре 1909 года они собрались на Капри, где образовали партийную группу «Вперед». Она призвала к «реконструкции большевизма», так как Ленин и его последовали, по мнению «впередовцев», все сильнее дрейфовали в сторону меньшевизма.

Состав группы был весьма авторитетным. Достаточно просто назвать некоторых ее активистов: Анатолий Луначарский, Максим Горький, Вячеслав Менжинский (будущий глава ОГПУ), Григорий Алексинский (будущий враг как Богданова, так и Ленина, опубликовавший в июле 1917 года сведения, «разоблачавшие» последнего как «германского агента»), Дмитрий Мануильский (будущий член руководства Советской Украины и видный работник Коминтерна), Михаил Покровский (будущий известный партийный историк) и др. Группа приняла платформу «Современное положение и задачи партии». На Капри, а затем в Болонье члены группы открывают школы для партийных активистов.

В январе 1910 года в Париже состоялся пленум ЦК РСДРП, в котором совместно участвовали большевики и меньшевики (как оказалось, в последний раз). Формальное решение о единстве было принято, в соответствии с ним закрывались фракционные газеты и прекращали работу органы управления большевиков и меньшевиков.

Группа «Вперед» выпустила обращение «К товарищам большевикам!», в котором оценила эти события как сдачу большевиками всех позиций. Она выступила за «перестройку большевистской фракции на новых основаниях». Сам Богданов, кстати, на январском пленуме был устранен из ЦК. Ленин же настаивал, чтобы участников группы «Вперед» вообще исключили из партии.

Но вскоре и саму группу начали раздирать разногласия. Горький почти перестал в ней участвовать. Богданов и Луначарский все больше склонялись к необходимости «культурной работы», Алексинский и Менжинский выступали за боевые операции.

Из 16 человек, подписавших платформу, в 1911 году остались, как писал Богданов, «3 плюс 2 кооптированных». «Весной 1911, когда группа “Вперед” стала переходить от культурно-пропагандистской работы к политике в заграничном духе, я вышел из нее и ушел из политики», – отметит он в 1925 году в «Автобиографии».

Как писал Богданов, для него на первый план вышла огромная «важность революционно-культурной работы», и он решил посвятить ей себя. «Когда настанет момент, когда будут люди средства, я употреблю все усилия к организации “Союза социалистической культуры”, который, как я полагаю, не будет партийной фракцией и не будет конкурировать с собственно политическими организациями… – заявлял он. – А пока – я буду вести литературную и пропагандистскую подготовку этого дела… Она возьмет все мои свободные силы, и без того подорванные несколькими годами вынужденного участия в бессмысленных склоках…» Это, по существу, было признанием своего поражения в борьбе с Лениным и его сторонниками. Однако Богданов не бежал с поля, а отступил, ведя упорные «арьергардные бои». И даже в таком сложном положении он не собирался складывать оружия.

Что же касается «литературной и пропагандистской подготовки», то в этой области он был уже далеко не новичком.

«Красная звезда» и упыри

Еще в 1908 году в Петербурге вышел роман Богданова под многозначительным названием «Красная звезда». Его действие происходило на Марсе.

Марс тогда был «модной планетой». Одна за другой появлялись книги, авторы которых описывали предполагаемую марсианскую жизнь. Так что утопия Богданова оказалась очень даже кстати. Богдановские марсиане умели летать и тайно посещали Землю.

По сюжету книги главный герой, «старый работник партии» по имени Леонид, знакомится с одним из партийных связных, приехавших «с юга», но оказавшимся на самом деле марсианином. Этот-то марсианин и предложил потрясенному Леониду совершить путешествие на Марс. Они отправились в полет на межпланетном корабле – этеронефе.

На «красной звезде» давно уже построен коммунизм, основанный на коллективизме и товариществе. Марсиане победили почти все болезни, живут долго, причем настолько долго, что некоторые предпочитают «уходить» самостоятельно, «когда чувство жизни слабеет и притупляется»^[2].

Ну а почему же марсиане долго живут? Оказывается, потому что они регулярно обновляют кровь. И не просто обновляют. «Мы, – говорят они, – идем дальше и устраиваем обмен крови между двумя человеческими существами, из которых каждое может передавать другому массу условий повышения жизни…» Узнает Леонид и еще об одной важной особенности этих марсианских обменов кровью – в них участвуют молодые и пожилые люди.

«Молодой человек не стареет от крови пожилого: то, что в ней есть слабого, старческого, быстро преодолевается молодым организмом – объясняют марсиане, – но в то же время из нее усваивается многое такое, чего не хватает этому организму; энергия и гибкость его жизненных отправлений тоже возрастают». И, наконец, обмен кровью носит не только медицинский, но и философский смысл. Благодаря ему, коммунистический Марс – это общество подлинного кровного братства, «не только в идейном. Но и в физиологическом существовании».

Откуда у Богданова появилась такая странная идея о «кровном братстве»? Сам он нигде не упоминает о том, как именно он заинтересовался проблемами крови. Но мы можем предположить. В конце XIX – начале XX века это вообще была «модная тема». Характерно, что тогда пользовался огромной популярностью роман английского писателя Брэма Стокера «Дракула», вышедший в 1897 году, о «короле вампиров», который кусал своих жертв и делал их своими слугами. Образы вампиров и упырей всю оставшуюся жизнь будут «преследовать» Богданова, то и дело появляясь в его работах.

«Кровь совсем особый сок», – говорил Мефистофель Фаусту и был совершенно прав. Она не просто течет в наших венах, кровеносная система – это настоящая «дорога жизни», которая переносит огромное количество химических элементов, гормонов, необходимых для поддержания жизненной силы. Народные мифы и сказания о вампирах, которые «через кровь» смогли подчинять себе укушенных ими людей, в начале прошлого века весьма интересовали ученых и оккультистов. Выдвигались предположения, что, может быть, именно она является носителем информации о личности человека? Высасывая у жертвы кровь, вампир как бы «похищает» его личность, продлевает свою жизнь, а «укушенный» делается безвольным и подчиненным существом.

Кстати, первым темы крови, вампиров и Марса объединил вовсе не Богданов, а Герберт Уэллс. В его романе «Война миров» злобные спруты-марсиане, пытавшиеся завоевать Землю, организуют планомерный процесс высасывания крови из захваченных людей для укрепления своих организмов. «Красная звезда» Богданова была как бы позитивной альтернативой произведения Уэллса: богдановские марсиане выглядели почти как люди, значительно превосходили их в морали и нравственности (об отношениях марсиан между собой у Уэллса мы ничего не знаем), у «чужих» кровь не похищали, а использовали ее совсем другим способом.

По сути, в утопии Богданова странным образом трансформировались и старинные сказания о вампирах, и модные в начале прошлого века теории о крови как особом носителе информации о личности человека. Только в его романе марсиане не подчиняют с ее помощью себе подобных, а развивают личности соотечественников до более высокого уровня и укрепляют их здоровье. Так что действительно в «Красной звезде» «кровь есть особый сок», одна из основ «марсианского коммунизма».

«Ленин – вампир»

Либеральная критика встретила роман иронически. «Не марксистское дело сочинять проекты социалистического строя», – отмечал журнал «Русское богатство», так как фантазии о будущем «принципиально отрицаются правоверным марксизмом».

Ленин на появление «Красной звезды», наоборот, никак публично не отреагировал. Но, думается, книга оставила его равнодушным. Он был человеком практического ума, всякие «марсианские фантазии» считал бесполезным для «дела революции», хотя сам предлагал Богданову другую тему для утопии. Горький в очерке «В. И. Ленин» вспоминал, что на Капри, «беседуя с А. А. Богдановым-Малиновским об утопическом романе, он сказал ему:

– Вот вы бы написали для рабочих роман на тему о том, как хищники капитализма ограбили землю, растратив всю нефть, все железо, дерево, весь уголь. Это была бы очень полезная книга, синьор махист!»

Впрочем, летом 1908 года он все же ехидно отозвался о «Красной звезде». «Сегодня прочел один забавный фельетон о жителях Марса, по новой английской книге Lowells – “Марс и его каналы”, – писал он своей матери из Женевы. – Этот Lowell – астроном, долго работавший в специальной обсерватории и, кажется, лучшей в мире (Америка).

Труд научный. Доказывает, что Марс обитаем, что каналы – чудо техники, что люди там должны быть в ²/₃ раза больше здешних, притом с хоботами, и покрыты перьями или звериной шкурой, с четырьмя или шестью ногами. Н… да, наш автор нас поднадул, описавши марсианских красавиц неполно, должно быть по рецепту: «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман…»^[3] Надо, впрочем, отметить, что «научный» труд выдающегося астронома Персиваля Лоуэлла тоже, как мы сегодня знаем, весьма далек от истины.

В отличие от Ленина, многие из революционеров встретили роман с большим интересом. Некоторые даже с «трепетом и восторгом», как отмечал потом Бухарин. Горький писал: «И нравится, и нет, но – вещь умная». Оценил роман и Луначарский, который, однако, отметил, что от «разумности» марсианского устройство «веет холодком».

Как считают многие исследователи его творчества, в 1912 году Богданов закончил первые две части главного труда своей жизни «Тектологии», или «Всеобщей организационной науки». В этой работе он пытался сформулировать универсальные принципы организации, присущие и живой, и неживой природе. Долгое время в СССР эта работа находилась в спецхранах, последний раз полностью (в трех частях) ее издали в 1927–1929 годах, а потом только в 1989-м, уже в разгар перестройки. Теперь тектологии посвящено множество исследований и трудов, на связанные с ней темы проводятся научные конференции, и она получила признание как первая научная концепция, представившая в целом основные идеи кибернетики и теории систем.

Богдановская «тектология», как и его философия, – это отдельная большая тема. Для нас же интересно, что первые «тектологические раскаты» прозвучали еще раньше, в новом романе Богданова о событиях на Марсе «Инженер Мэнни», который вышел в Москве в 1912 году. В этой марсианской утопии рассказывается о том, что предшествовало коммунизму на «Красной звезде». Это история зарождения коммунистического движения «в эпоху строительства Великих каналов» на красной планете – в XVII веке по земному календарю. Сам Богданов, впрочем, называл эту книгу «картиной столкновения пролетарской и буржуазной культуры».

Главный герой, «великий инженер» Мэнни, руководит работами по прокладке марсианских каналов. В приступе возмущения он убивает своего помощника-интригана и добровольно приговаривает себя к заключению в тюрьме, откуда по-прежнему дает указания по строительству.

Между тем на Марсе возникает рабочее движение, которое возглавляет сын Мэнни Нэтти. Он открывает принципы «универсальных организационных методов», в результате чего возникает всеобщая наука, которая охватывает весь организационный опыт человечества. Руководствуясь принципами этой науки, марсианский пролетариат совершает революцию. Мэнни, представитель старой «буржуазной индивидуалистической культуры», не желая становиться на пути своего сына-коллективиста и идущих за ним пролетариев, кончает жизнь самоубийством. Таким образом, роман становится как бы прологом к «Тектологии», выведшей в свет в 1913 году.

Роман «Инженер Мэнни» встретили гораздо более сдержанно, чем «Красную звезду». Критики отмечали его сухость и схематичность. Но есть в романе большой кусок на «любимую» тему Богданова – о тайнах крови и вампирах. Еще раньше Богданов начал разрабатывать весьма любопытную концепцию «социального вампиризма».

В июле 1910 года Богданов написал для либеральной газеты «Киевская мысль» серию очерков, названия которых говорят сами за себя: «Упыри», «Великий упырь нашего времени». Богданов указывал, что упыри бывают не только в преданиях. Нет, некоторые исторические личности тоже вполне походят под это определение. Но гораздо опаснее этих «персональных упырей» «упыри безличные» – исторические и социальные явления и идеи, которые на определенном этапе носили прогрессивный характер, а потом вдруг начинали «загораживать дорогу более глубоким истинам».

Вот, например, учение Маркса, «насквозь проникнутое духом критики», которое теперь «в глазах его некоторых сторонников становится абсолютной истиной, вечно-обязательной традицией», превращается в «священное писание», а сам образ Маркса «у этих бессознательных рабов прошлого шаг за шагом обожествляется». «Так исполняется старое предание: из кого упырь высосет кровь, тот сам станет упырем, – писал Богданов. – В ком авторитет вытравил дух инициативы и творчества, тот сам становится слугою отжившего принципа, в какие бы прогрессивные идеи не верил на словах».

Похожая мысль звучит у Богданова и в статье «Вера и наука». Любая идеология, по его словам, может превратиться из прогрессивной в «мертвеца, который хватает живого», и тогда «ее разрушение необходимо для социального развития». Поэтому и марксизм должен был отвергнуть «абсолютное значение за какой бы то ни было системой идей, в том числе и за своей собственной». «Но старый мир не мог примириться с тем, что в его среде зародилось и живет учение… – писал Богданов. – После долгой, безуспешной борьбы, старый мир прибегнул к последнему средству: он сотворил вампира по внешнему образу и подобию своего врага, и послал его бороться против молодой жизни. Имя этому призраку – “абсолютный марксизм”.

Вампир исполняет свою работу. Он проникает в ряды борцов, присасывается к тем, кто не разгадал его под его оболочкой и иногда достигает своей цели: превращает вчерашних полезных работников в озлобленных врагов необходимого развития пролетарской мысли».

В романе «Инженер Мэнни» эту концепцию объясняет рабочий вожак Нэтти: