Цитаты из книги «Общество Жюльетты»

Затем он убирает руку, размахивается и снова шлепает ее по попке; мне видно, что ягодицы покраснели. Мне видно, как подрагивает зад, когда Джек вновь с силой входит в Анну. И его яички, мокрые и липкие от его пота и ее соков, бьются о ее распухший до невозможности клитор. Его движения столь точны и мощны, что она кричит и стонет, как попавшая в беду птица.

по ее ягодицам мощными, размашистыми толчками. Каждый такой толчок сопровождается громким хлопком, как будто кто-то хлопает влажным полотенцем в мужской раздевалке.

Джек натягивает волосы Анны с такой силой, что они плотно прилегают к ее голове, как будто она собрала их в «конский хвост». Голова слегка запрокинута, спина изогнута почти идеальной дугой. Джек вбивает в Анну член, ударяя

Ее волосы он намотал себе на левую руку – примерно так опытный наездник держит уздечку лошади, когда готовится пустить ее из рыси в галоп: крепко сжимая поводья одной рукой и держа в другой наготове стек.

Он спросил, можно ли кончить мне в рот. Я впала в панику при одной мысли об этом, но Джек был настолько ошеломлен этой новой любовью-похотью, что мне ничего другого не оставалось, как согласно кивнуть. Он попросил. Мне ничего не мешало отказать ему. Но он спросил моего разрешения, и одно только это заставило меня захотеть.

уровня меню дня в публичном доме. Маленькая шутка Бунюэля. Его маленькое унижение. Она всегда остается блюдом дня, каждого дня без исключения. Особым блюдом, которое всегда одно и то же, а значит, никакое не особое.

Женщина, у которой есть все – муж, дом, деньги, – низводится до

Генри Киссинджер некогда заявил, что власть – это главный афродизиак.

власть – это главный афродизиак.

Сюжет всегда зависит от действующего лица. Всегда, всегда, всегда – без каких-либо исключений. Любой преподаватель сценарного мастерства, не зря получающий деньги, скажет вам то же самое и заставит повторять эту истину раз за разом, пока вы не запомните ее, как собственное имя. Это главный принцип, управляющий вымышленным миром, такой же непреложный, как теория относительности Эйнштейна. Без него распадается ткань сюжета.