Ковчегу знаний всех не утащить, товарищи! Отстающим — за борт! Отстающим до мира знаний не догрести! Утопающим предлагается барахтаться в других местах!
Всякий раз, слушая первую часть, я воображаю, будто Чайковский написал именно обо мне. Тревожное вступление, слабые проблески надежды и торжество смерти, модерирующее в бесполезную весну. П
Барто, конечно, описывала перенос дома по улице Серафимовича, а не тысячи задержаний, но слез моих это остановить не могло. Знаете, Саша, я иногда думаю, что если бы в тот вечер мы нанесли на карту Москвы точки с местами арестов – город этот напоминал бы решето…
найдете этот дом.
Сема шепчет со слезами:
– Может, я сошел с ума?
Вы мне, кажется, сказали,
Будто движутся дома?
Сема бросился к соседям,
А соседи говорят:
Лешка был представителем того редкого вида, который понимает, что любовь – это прежде всего не определение, но действие. Человек поступка. Он не говорил, но делал ровно столько, чтоб я ни на минуту не забывала, что любима.
Девочка смеялась всякий раз, когда видела отца, и Татьяна понимала, что Леша – мужчина всей ее жизни. Он был веселым, но скромным, отзывчивым и спокойным. Ей нравилось, что он всегда действует и, если только есть такая возможность, – непременно молчит.