Цитаты из книги «Все цветы Парижа»

Идея мне понравилась, но не успела я ответить, как он воскликнул: – Я сказал глупость! Простите, я…Протянув руку, я дотронулась до его сильного плеча.– Нет, вовсе не глупость. Идея замечательная. И мне очень хочется, чтобы вы показали мне город.Его лицо просветлело.– Хорошо. Давайте встретимся здесь в полдень и начнем нашу экскурсию отсюда.Он посмотрел на меня долгим взглядом и тряхнул головой, словно выходя из транса.– Что такое? – спросила я.– Ничего, – ответил он с улыбкой. Я вопросительно смотрела на него.

– Спасибо вам – за дружеское отношение ко мне. – Что вы скажете о таком моем предложении? Раз уж вы впервые открываете для себя Париж, давайте я покажу вам что-нибудь завтра. На кухне будет опытная команда, и я смогу отлучиться. Мы можем… прогуляться по Монмартру, найдем где-нибудь полянку и устроим пикник. Я стану вашим личным гидом. – Он усмехнулся и выжидающе взглянул на меня.

– Верно, – согласилась я. – Но должна признаться, что мне гораздо комфортнее отвлечься от моих собственных проблем.

– Простите, но мне пора, – сказал он. – Хорошего вам дня.

Я вытаращила глаза. – Я был разносчиком в соседней пекарне и в местной цветочной лавке. Но здесь мне особенно нравилось. В Париже нет другого такого места, как «Жанти».

– Верно. Мне было одиннадцать, когда я пришел сюда работать. Мои родители нуждались в деньгах, и я брался за любую работу. Чистил картошку после школы. Мыл посуду. Подметал вечером ресторан.

Глаза господина Баллара затуманились от воспоминаний, и он начал рассказывать:

Я открыла рот и хотела что-то сказать, но старик опередил меня:

Я кивнула и вернулась к моему столику. Принесли мой завтрак, и я наслаждалась каждым кусочком, потом заказала вторую чашку эспрессо.

Я решила поговорить с ней. – Простите, – деликатно сказала я. – Я невольно заметила, что вы чуточку… встревожены. У вас все в порядке?Она расправила плечи, выпрямилась и вскинула подбородок. – Все нормально, – ответила она ледяным тоном. У нее покраснели глаза. Я поняла, что она плакала, но мне было ясно, что я последняя, с кем она была бы готова поделиться своими горестями.