– Не ломай мою мебель, увалень!
Эдион взъерошил ей волосы, потом с наслаждением вытянул свои длинные ноги и вздохнул.
– Десять лет не виделись, а твое отношение ко мне ничуть не изменилось. И это – моя любимая сестра!
Аэлина двинула ему локтем в ребра.
– Рован из клана Боярышника – это легенда, – благоговейно произнес Эдион. – И его соратники – тоже… Как ты их назвала?
– Головорезы, – мрачно ответила Аэлина.
– Видно, они тебе наступили на любимые мозоли… Шестеро непревзойденных…
– Просто чудо, что король не решился казнить тебя раньше.
– Уверен, теперь он разъярен, как никогда в жизни.
– Напряги слух, и ты услышишь королевские вопли, доносящиеся из замка.
– Червяк ты мягкотелый, – накинулась на Аброхаса Манона, когда эта хитрая, многоликая девчонка ушла.
Возможно, у этой Элиды и были какие-то тайны, но только не ее происхождение. Она и не подозревала, какая сильная ведьмина кровь течет в ее жилах.
– Увидел хромую ногу, цепи и уже влюбился?
Ведьма протянула руку и погладила драконью морду.
– Ну ты и поросенок, – почти ласково сказала Манона. – Неужели вся гора должна знать, что ты проголодался?
Ведьма сунула нераспечатанное письмо Элиде под нос и, тыча железным ногтем в буквы, сказала:
– Это слово значит «Манона». А это – «Черноклювая». Если ты где-то что-то увидишь и там будут такие слова, обязательно принеси мне.
Элида склонила голову. Робко, покорно. Так, как нравилось ведьмам.
Нет, не пропал. Когда танцовщица вернулась в зал, караульные даже не взглянули на нее. Танцевальный костюм, вывернутый наизнанку, превратился в плащ с капюшоном, из-под которого выбивались темно-рыжие волосы. Она двигалась, как подвыпивший франт, красующийся перед дамами.
Пора.
Вдох. Еще вдох.
Она была наследницей огня.
Она сама была огнем, светом, пеплом и углями. Она была Аэлиной Огненное Сердце. Она не склонялась ни перед кем и ни перед чем, кроме террасенской короны, принадлежащей ей по наследству.