Она знала, что у нее нет собственной личности, но не считала это чем-то ненормальным. В каждой из ролей, которые она исполняла, была доля правды, позволявшая ей считать себя целиком и полностью той, кого она изображала; ей казалось, что, как только декорации падут и костюмы будут сняты, останется лишь молодая женщина, питающая чувства к этому человеку, чувства, еще не воплотившиеся конкретным образом, существовавшие пока в ее мечтах.