Для нее, как и для ее друга-парфюмера, мир духов не был чем-то поверхностным. Им обоим казалось, что изменение собственного образа или идентичности было не ложью, а способом всегда сохранять свою целостность в зависимости от визави, ночным способом реагировать на видение мира каждого человека. Мираж или театральная пьеса не менее правдивы, чем повседневность без прикрас. С той лишь разницей, что последняя не является ответом никому конкретно и именно поэтому кажется ей проявлением лени. Для нее духи были чем-то большим, чем простая история соблазнения. Каждый аромат она «переживала» изо всех сил, как актриса воплощает роль. Она была телом, воплощающим аромат.