Пришлось много думать и перечитывать некоторые абзацы повторно, чтобы полностью уловить смысл написанного. И это хорошо: значит, этот текст стоит того, чтобы быть обдуманным.
В своём небольшом эссе писательница исследует природу человеческого голоса и его место во времени и пространстве. Она изучает, насколько статична запись голоса в моменте, и можно ли совершать своеобразные путешествия во времени, переслушивая записи голосов людей - себя из прошлого, друзей, незнакомцев, тех, кого больше нет в живых.
Последнее рассматривается Секигути особенно остро - можно ли считать, что человек не умирал, если ты лично не видел его безжизненное тело? Можно ли переслушивать записи голоса этого человека и верить, что он всё ещё жив? Можно ли (и нужно ли) хранить своеобразные капсулы времени - записи голосов тех, кого больше не услышать вживую?
Здесь напрашивается старая шутка про то, что в наше время для того, чтобы слышать голоса мёртвых, не нужно устраивать спиритический сеанс - достаточно включить песни какой-нибудь культовой рок-группы. А ведь если задуматься, это так удивительно - мы можем слышать стольких людей, которых уже нет, ежедневно, ежеминутно, да притом так, словно бы они сидят рядом с нами. Жаль лишь, что это относится, по большей степени, к известным личностям, а голоса близких зачастую уходят безвозвратно, оставаясь лишь нашим воспоминанием.
Часто говорят: N умер, но его книги и мысли останутся с нами. Однако для знавших N всё наоборот: его книги остаются, его мысли живут внутри нас, но его самого больше нет
Эта мысль очень откликается мне, когда приходится размышлять о трагедии окончания человеческой жизни. Читаешь новости - умер актёр такой-то, умер известный музыкант, умер заслуженный писатель. И, хоть в первый момент сердце покалывает боль утраты, уже в следующую минуту понимаешь, что ты, как потребитель медиа-контента мало что теряешь. Человек умер, но всё прекрасное, что он успел сделать за свою жизнь, остаётся в мире, и мы имеем к этому стабильный доступ. Но для тех, кто знал этого человека лично, был ему близок - что для них значат все оставленные им работы? Не тянет даже на слабую замену живому, неудержимому потоку, которым являлся этот человек. Для них это невосполнимая утрата, так же, как и для нас - утрата наших близких, от многих из которых не остаётся ничего существенного, кроме воспоминаний и стопки фотографий.
Тема утраты синей нитью (в тон художественному оформлению книги) идёт через все размышления автора. Что для нас утрата? Разовое событие, или процесс? Ведь если вдуматься, наш внутренний диалог с дорогими нам людьми не прекращается с их смертью. Мы продолжаем с ними разговаривать, ждать их одобрения, сверяться с ними, как с моральным компасом. И лишь в минуты острой нужды, когда недостаточно только мысли, мы осознаём, что вживую эти люди уже недоступны, как бы сильно нам этого не хотелось. И тогда мы вновь переживаем утрату.
Но, может быть, противоположность присутствия - не отсутствие, а исчезновение? Ведь присутствие царит, пока длится жизнь, тогда как после чьей-то смерти нами завладевает не отсутствие - нечто статичное, а исчезновение, возобновляющееся вновь и вновь... Не оно ли нас мучит и изводит - не состояние, а без конца повторяющееся действие?
Секигути не даёт нам выводов или морали. В своей работе она делится с нами тем, насколько значимы для неё голоса, заставляя лишь задуматься - а что они значат для нас. Единственный совет, что мы от неё получаем - записывайте голоса своих близких на случай, если когда-то это станет всем, что от них останется. Ведь "пока голос существует... от его <человека> жизни остаётся волна".