Глава 2. Непрожитая жизнь

Совершив свои второй и третий обороты вокруг центра Млечного Пути, я сделало ещё несколько очень важных для себя открытий. В частности, я выяснило, что сам центр нашей Галактики постоянно смещается, и поэтому в строгом смысле я не кружусь вокруг него по одной и той же орбите! Непостоянство моего орбитального пути, помноженное на непостоянство моей скорости⁴, позволило мне понять, почему продолжительность моего галактического года варьирует в достаточно широком диапазоне⁵.

С каждым витком вокруг галактического центра я обрастало знакомствами с новыми и новыми звёздами. Естественным образом пришло понимание того, что звёзд только в нашей Галактике несметное множество⁶. Но, в отличие от меня — звезды в одиночку рассекающей космическое пространство, более половины из них оказались не сами по себе, а вовлечены в звёздные системы: либо двойные, либо даже тройные, как мой сосед Альфа-Центавра⁷.

Да, я было одиноко, хотя порой мне казалось, что некоторые звёзды подлетают ко мне очень близко, и что вот-вот мы с ними образуем единое звёздное целое. Но стоило мне только всерьёз задуматься об этом, как они тут же стремительно удалялись по весьма замысловатой причудливой траектории⁸. Видимо, их движение тоже было подчинено неизбежным циклам.

Окружённому миллиардами звёзд мне было не уйти от поиска смысла нашего существования. «Хорошо, — продолжало свои рассуждения я, — если всё рано или поздно закончится, то тогда в чём суть?» Непостижимость смысла приводила меня в уныние…

Рисунок: «Солнце и его соседи»

Не скрою, случались дни, когда меня посещало дикое желание вырваться из своей орбиты. В принципе, увеличив выработку гелия из водорода, я теоретически могло набрать ту скорость, которая бы позволила мне выйти за пределы Галактики Млечный Путь. Но чем бы это обернулось в дальнейшем? В лучшем случае я бы могло примкнуть к одной из соседних галактик, например Туманности Андромеды. В худшем же — моим уделом стало бы ещё более бессмысленное скитание по бескрайним просторам космического пространства. К тому же от повышения интенсивности сжигания водорода меня предостерегал и инстинкт самосохранения. «К собственному топливу нужно относиться бережно, иначе его не хватит на отпущенные тебе миллиарды лет», — отрезвляло я себя.

Время шло… Познавая мир вокруг, я постепенно осознало неполноценность своих первичных представлений о верховенстве «его величества скорости» во Вселенной. Оказалось, что орбитальная скорость большинства звёзд Галактики Млечный Путь почти не отличается от моей собственной.

— Как же такое может быть? — удивлялось я. — Ведь у нас у всех разные массы и разное местоположение относительно галактического центра. Как может звезда, будучи одинаковой со мной массы, но находясь при этом намного ближе к центру Галактики, двигаться с той же орбитальной скоростью, что и я? Как же она тогда умудряется удерживаться на своей орбите?

— Объяснение очень простое, — отвечали на мой вопрос старые всезнающие звёзды, — дело всё в том, что почти вся масса нашей Галактики содержится не в звёздах или газе, а в неведомом для нас веществе — тёмной материи⁹, которая и удерживает звёзды в пределах Млечного Пути.

— И где же находится тёмная материя? — звёзды посмеялись над моим детским вопросом.

— Она потому и тёмная, что ничего неизвестно о её структуре, — просигналили они. — Но, думается, что она рассредоточена по всему Млечному Пути.

— Хорошо, а что же тогда находится в центре нашей Галактики? — я рассчитывало, что ответ на этот вопрос многое мне прояснит.

— Чёрная дыра¹⁰, как и в центре почти всех галактик, — вместо «откровения» на свет появилась очередная загадка.

— Что же такое чёрная дыра?

— Чёрная дыра — это всего лишь сколлапсировавшая, сжатая звезда¹¹, — как мне показалось, несколько пренебрежительно отозвались мудрые светила.

— Что же происходит там?

— Об этом тебе никто не расскажет, — отвечали мне звёзды, — так как тот, кто попадал туда, никогда обратно не возвращался. Слишком уж велика там сила гравитации, что даже сам свет не в состоянии преодолеть её.

— Значит, чёрная дыра — чёрная только для нас. Сама же по себе она — сосредоточие света, — логически умозаключило я.

— Похоже на то, — согласились со мной звёзды.

— Однако в будущем мы всё равно окажемся там? — предположило я, поразившись собственной догадке.

— Совсем не обязательно, — ответ звёзд меня ещё больше озадачил. — Мы — звёзды, откровенно говоря, можем и сами превратиться в некоторое подобие чёрной дыры после своей смерти.

— Значит, и я смогу стать чёрной дырой? — с надеждой спросило я.

— Нет, тебе это точно не грозит, — холодно возразили звёзды, — слишком уж мала твоя масса¹² и тебе никогда не удастся её нарастить…

 
                                            ***
 

— А что-то ещё может произойти с нами, если забыть про чёрные дыры? — созерцая космическое пространство, я дозрело и до этого вопроса.

— Да, — степенно ответили мне звёзды. — Некоторым из нас повезёт взорваться на исходе жизни, и светом собственного блеска затмить сияние даже целой Галактики¹³!

— Это, должно быть, очень яркая смерть! — в восхищении воскликнуло я. — От звезды, вероятно, ничего не останется.

— Нет, — улыбнулись звёзды. — Совсем не так. Именно яркая смерть дарует бессмертие — обязательно останется ядро и материал для новой жизни¹⁴…

— Здорово, значит, мне ещё может повезти, — обрадовалось я.

— Нет, тебе точно нет, опять виновата твоя малая масса¹⁵. Да и не забывай, что ты звезда 2-3-го поколения. У тебя уже была жизнь, а возможно, и не одна, — звёзды безапелляционно отрезали мне путь к бессмертию.

— Как же она была, если я ничего не помню?

Звёзды молчали. На этот вопрос они не знали ответа…

Глава 3. Обречённые планеты

Совершив ещё 6—7 оборотов и отчаявшись докопаться до истины, находящейся вне меня, я, наконец, задумалось над тем, что находится в моей власти.

— Если ты считаешь своё существование бессмысленным, то посмотри на тех, кто зависит от тебя и, соответственно, влечёт ещё более бессмысленное существование, — посоветовала мне одна старая, умудрённая жизнью звезда. — Это обязательно излечит тебя от хандры.

Да, она была совершенно права. Пусть я — Солнце внешне ничем не примечательная, вполне рядовая звезда для Галактики Млечный Путь, однако… есть много небесных тел, для которых я — безусловная величина, причина и источник их существования. По вашей людской терминологии вокруг меня кружатся 8 планет, 5 карликовых планет, 415 спутников и более 3000 комет¹⁶. Для меня же они все одинаковы. Я – Солнце слишком огромно, чтобы различать планеты, спутники планет и карликовые планеты.

Впрочем, одна планета всё же удостоилась моего внимания. Нет, не обольщайтесь. Это была не Земля, а самая большая планета моей системы — планета Юпитер.

Этот полосатый газовый шар вёл себя в высшей степени заносчиво. Он был меньше меня по массе в 1000 раз, но имел наглость полностью игнорировать мои радиосигналы — посылаемые мною, признаться, не из-за необходимости, а больше от скуки.

Как позже я выяснило, Юпитер был не просто планетой, а «неудавшейся звездой»¹⁷. То есть, чтобы стать звездой ему не хватило совсем немного, плотности и массы. Неудивительно, что Юпитер не питал особой симпатии ко мне — Солнцу. Гордый — он сам излучал больше энергии, чем получал её от меня, при этом ещё и жертвуя своими размерами¹⁸. Более того, ведомый завистью и желчью, он специально окружил себя множеством спутников¹⁹, чтобы хотя бы в своей системе казаться себе Солнцем.

Другие мои планеты по своим размерам серьёзно уступали Юпитеру²⁰. Потому мне они казались совсем незначительными, не стоящими моего внимания, шлейфом, следующим за мной…

Но галактическая хандра взяла своё – источая радиоволны я вышло на Сатурн – вторую по массе и размерам планету своей системы. Должно сказать, что в ней я не нашло ничего примечательного. Меня абсолютно не тронули её астероидные кольца, а во всём остальном она походила на уменьшенную копию Юпитера.

Наверное, на Сатурне следовало бы остановиться, только моя тоска не давала мне покоя. Протосковав миллионы лет, я с помощью рентгеновских и гамма-лучей решилось-таки исследовать свои следующие по величине планеты. Это были Уран и Нептун, или Нептун и Уран. Сами планеты-соседи на протяжении многих лет исступлённо спорили, кто же из них мощнее. В пользу Урана говорили бо́льшие размеры, а в пользу Нептуна бо́льшая масса²¹. Но обе планеты при ближайшем рассмотрении оказались мне одинаково неинтересны…

«Дальше изучать свои владения уже нет никакого смысла, — заключило я. — Наиболее крупные объекты — газовые гиганты я просмотрело, а что может быть интересного в мелких планетах²²? Видимо, нужно мне сосредоточиться на своих привычных звёздных делах».

И тут… Стоило мне только закончить эту мысль, как до меня дошёл чрезвычайно слабый, едва распознаваемый радиосигнал. Далеко не сразу я сообразило, что исходит он от 3-ей по удалённости моей планеты.

— Когда ты, наконец, дойдёшь до рукава Персея? — суть сигнала меня несказанно удивила. Никакая планета до Земли (да, это была она!) не посылала мне сигналы и тем более не интересовалась моим маршрутом. По правде говоря, саму планету Земля я вообще тогда считало двойной планетой — слишком уж большим и массивным казался мне её спутник по отношению к ней самой²³.

Как бы то ни было, Земля пробудила во мне любопытство, и я охотно поддержало беседу.

— Думаю, что совсем скоро. Лет через миллион, — мой ответ был искренним. Миллион лет ведь совсем ничто для 250 миллион летнего путешествия.

Рисунок: «Орбита Солнца и рукава Млечного пути»

— Да уж, а ты не могло бы передвигаться чуть побыстрее? — в дерзком сигнале Земли недвусмысленно отразилось её раздражение.

— А зачем тебе это надо? — больше удивилось, чем разозлилось я. — Нам всё равно придётся пройти почти весь путь вместе. — Ты погибнешь совсем ненамного раньше, – добавило я после небольшой паузы.

— Ты так думаешь? Ты в этом уверено?

— Да, конечно. Что же может помешать тебе кружиться вокруг меня, пока я не состарюсь, не превращусь в красного гиганта подобно Бетельгейзе²⁴, и не поглощу тебя? – я было очень заинтриговано беспокойством Земли.

Земля на сей раз ничего не ответила. Её сигналы исчезли столь же внезапно, как и появились…

 
                                             ***
 

Прошло около миллиона лет. Войдя, наконец, в рукав Персея, я вспомнило о странном радиосигнале и просьбе небольшой планеты.

«Может, с ней, действительно, тогда что-то произошло, может, мне стоило чуть поторопиться?» — вдруг подумало я, после чего не стало посылать радиосигналы, а направило к Земле своих микроскопических шпионов — нейтрино²⁵… Нейтрино спустя всего 8 минут²⁶ успешно выполнили свою миссию, я узнало, что с Землёй всё в порядке, она жива и ничто ей не угрожает.

— Что же побудило её послать мне тогда сигнал? — эту загадку я переадресовало своим старым знакомым — всезнающим звёздам.

— Даже не знаю, —