Религия

Основу любой религии составляет вера. В религии люди ищут путь к спасению от несовершенства земного существования, к избавлению от страданий, к бессмертию, к вечной жизни на небесах, к отпущению грехов через покаяние и т. п.

Религия объединяет людей в рамках сложившихся под её влиянием социальных, духовных ценностей. Она регулирует и контролирует практические методы воздействия на мышление и поведение людей через ритуалы, праздники и обряды, стериотипы поведения.

Церковь в христианской религии – дом Божий. Согласно учению, она является посредником между человеком и Богом.

Служители церкви наделены властью, которая им дана сверху, она – власть – идейно божественного происхождения, а сами они – непогрешимы. Такое восприятие служителей церкви прихожанами, помогает им увериться в силе влияния служителей божьего храма, и они, веруя, находят утешение.

До установления Советской власти, во всех сёлах Карабаха были действующие церкви. Церковь Богородицы построена в XVII веке, отремонтирована ориентировочно в 1860 году. Эта дата соответствует тому факту, что при строительстве, на дверях церкви, мой прапрадедушка Моси апер, по рассказу моего папы, оставил следы пальцев своей правой руки. Он был высокого роста, весьма уважаемым человеком среди общины. Дьяконом был избран Григорян Аветис – отец моего дедушки Макара. Священник был из села Цамдзора – Дер Симон. Он обслуживал два села.

По стечению обстоятельств, Дер Симон не смог совершить церковный обряд над покойником нашего села, и труп начал разлагаться. Наш односельчанин – Гукасян Симон выступил с инициативой отправить в г. Шуши сына дьякона для обучения в духовной семинарии. Кандидатура старшего сына дьякона Аветиса – Николая – была самая подходящая, он был образованный, пользовался уважением в общине. После завершения учёбы, его возвели в сан священника и назначили священником в нашем селе.

Моей маме было около четырёх лет, когда её повели встречать вернувшегося из города Шуши нового священника, брата её отца – айрика, как она его называла. Это было в 1919 году. В те годы в село входили со стороны северного холма, окаймляющего село – через «Люсонца хут». Айрик был в новом одеянии, с посохом. Его сопровождало много людей, но когда приблизились к его дому, сказали, что неделю он будет ночевать в доме его родственника – Крюкера, что в нижнем квартале (Нижний квартал дом № 1).

В церкви, еженедельно, под звон колоколов собирались прихожане. Они в субботу в обязательном порядке купались, а в воскресенье одевали чистую выходную одежду и посещали церковь. Вход в здание был со стороны «Дерин баха», священник выступал перед прихожанами, они молились, общались друг с другом.

В церкви проводили свадебные обряды. Последний свадебный обряд провели в 1926 году, когда женился папин брат – Арменак баба, невеста – Атаян Лусик.

В церкви держали покойника, над ним совершали церковный обряд и в сопровождении священника несли на кладбище, где также совершали обряд.

Церковь крестила новорождённых. Присваивала имена, делала записи в церковной книге.

Церковь праздновала с общиной все церковные праздники, рождество, пасху и др.

При церкви была создана епархиальная школа, где учителем работал сельский дьякон.

Церковь строго следила за исполнением членами общины христианских заповедей. Она объединяла общину, выполняя совместные мероприятия с соблюдением устоявшихся традиций и обычаев, помогала неимущим.

Фактически, управление общиной было в ведении служителей церкви. Они пользовались беспрекословным авторитетом как служители Божьей воли.

В конце 1920 года в Карабахе установилась Советская власть. Новая власть создала свои институты правления селом. Был избран Сельсовет депутатов трудящихся во главе председателя Сельсовета, общее руководство села проводил председатель. Однако, эти органы стали функционировать не сразу после победы социалистической революции. Сельский уклад жизни несколько лет не перетерпел существенных изменений. Гонения на церковь и её служителей произошли только через семь лет. Церковь стала главным тормозом в работе новой власти, фактически продолжая управлять всем сельским укладом жизни.

Всё церковное имущество руками молодых людей, более всего подверженных восприятию новой идеологии, безжалостно уничтожили, над священником публично издевались, его лишили права голоса, его дети были ущемлены в карьерном росте. Только во время Второй мировой войны, на государственном уровне, признали роль церкви в мобилизации людей на патриотические поступки. Отец Николай был приглашён в г. Эчмиадзин, ему было предложено вернуться на духовную службу, но, сославшись на возраст, предложение не принял.

С уничтожением церкви, вера людей не исчезла. Вера возникла задолго до строительства церквей, она прежде всего в самом человеке. Такие фразы, как «Бог в помощь», «Бога ради», «Слава Богу», «Со мною Бог», «С Божьей помощью», «Бойся Бога», «Не гневай Бога», «Божьей милостью», «Храни Вас Бог», «безбожник» – каждый уместно употребляет в повседневной жизни. Мои родители были верующие. Внешне это проявлялось в том, что перед сном крестились, говоря «Иисус Христос»; мама, при произношении называний святых мест, обязательно поспешно добавляла: «Пусть моё лицо покроется землёй и пеплом» (Հողն ու մոխիրը երեսիս); при купании, перед соприкосновением горячей воды с телом, обязательно произносили «Иисус Христос», тем самым убавляли стресс от воздействия на холодное тело горячей воды. Посещали святые места. По разным поводам, в трудные минуты, звали на помощь Всевышнего, обращались к нему с просьбой прийти на помощь. Главное, будучи христианами, жили по христианским законам. Борьба с религией не могла искоренить саму веру. Люди продолжают верить и находят утешение в преклонении перед Богом в святых местах. В нашем селе и его окрестностях таких святых мест несколько. Они все почитаемы, но считается, что сила божественного воздействия святой горы «Дизапайта» – сильнее, и у людей бывает духовная потребность в посещении этого святого места, несмотря на его отдалённость от села и необходимость подняться на подножье горы высотой 2480 метра. На этом месте имеется домик, построенный нашим односельчанином – Нерсесяном Саркисом, которому во сне кто-то предложил построить домик. Уверившись в просьбе Божьей, он исполнил её.

Святыми являются места в «Джрин дзоре» и «Люсонце», где растут платановые деревья. «Ухта хач», «Хачи гёл» тоже являются святыми местам, о чём свидетельствуют их названия со словом «хач» – крест. Мама моя рассказала, что в пору гонения на церковь, дали указание срубить платановое дерево в «Джрин дзоре». Долго уговаривали людей, но никто не соглашался, наконец, один решился идти на такой шаг. У дерева было семь стволов, он шесть срубил, а на седьмом остановился. За очень короткое время из его семерых детей осталась только одна дочь. Дерево сейчас живёт, снова отрасли побочные стволы.

Все люди рождаются неверующими. Вера приходит с годами и проявляется в разной форме. Бог в душе человека, человек верит и надеется на его любовь. Христианская религия миролюбивая, но почему – то христианская Европа постоянно становится разжигателем войн, постоянно нарушая христианскую заповедь «не убивай».

Хочется, чтобы люди не только называли себя верующими и постоянно просили о прощении грехов, а чтобы по собственной воле их не совершали.

Тайное крещение

С закрытием церкви и преследованием священников, детей перестали крестить. Тем не менее, у моих родителей из шести детей пятеро крещённые, хотя они родились после закрытия церкви, где детей крестил священник. Старшая сестра – Рима – 1934 года рождения. Только младший брат – Армен – некрещённый, так как родился в 1955 году, после смерти Отца Николая (Айрика) – последнего священника села. Айрик скончался в 1950 году.

Николай Аветиси Айрапетян

Крещение тайно производили у нас дома. Айрик сам не купал детей, только следил за купанием, после чего лоб ребёнка мазал приготовленной им святой водой и благословлял его. Об этом никто, кроме самых близких родственников Айрика, не должен был знать. Мама рассказала, что даже ей не известно, крестил ли её родной дядя детей других родственников. Я помню хорошо, как он напоминал мою маму о предстоящих церковных праздниках. Он часто бывал у нас дома, приходил к моему дедушке Аванесу. Дедушку звал «дадай». Мне запомнился праздник, когда пекут чурек без закваски – пехач, в который кладут нечто знаковое, например, фасоль. Разрезают пехач на равные доли в зависимости от количества членов семьи и раздают всем. Тот, кому достаётся фасоль, тот считается тем членом семьи, от которого семейный достаток.

Айрик свой приход к деду чаще всего приурочивал к церковным праздникам, названия которых нам – детям мало о чём говорили. Невольно приходится сравнивать соблюдение церковных традиций в армянских и азербайджанских сёлах.

Село Аракюль находится менее чем в двух километрах от Джебраила.

В Аракюле была церковь Мариам Аствацацин. Её варварски разрушили после депортации села в 1991 году. О ней подробно рассказано в книге Шагена Мкртчяна «Историко-архитектурные памятники Нагорного Карабаха». Не нужно было быть специалистом по архитектуре церковного строительства, чтобы определить, что церковь построена архитектором-профессионалом. Эта церковь была превращена в колхозный склад, в то время как в Джебраиле каждую пятницу мулла с минарета мечети звал прихожан на молитву. У всех азербайджанских детей с участием муллы совершали «обрезание», что по сути своей соответствует крещению детей у христиан, являясь обрядом принятия кого-нибудь в число верующих. Фактически, на армянское население Азербайджана, особенно в плане вероисповедания, распространялись другие законы, законы, уводящие население от своих корней, от своей веры. Такие законы исполнялись с удивительной поспешностью, но основательно, так, чтобы не было возврата к прошлому. Однако, «Всё возвращается на круги своя».

Суеверие

Когда человеку очень трудно, он готов поверить во что угодно, лишь бы исполнилось его желание. Вот и жители нашего села в долгом ожидании чтобы с неба упала капля дождя, прибегали к вере в чудесное послушание природы, для чего группа доверенных людей с каждой семьи собирала рис, молоко, кто-то приносил петуха, и совершали обряд прошения. Петуха резали под святым платановым деревом в «Джрин дзоре», голову и ноги оставляли там. Детей звали поесть рисовую кашу, приготовленную по этому случаю. Каждый шёл со своей тарелкой и ложкой. Сваренную курицу разрезали на маленькие кусочки и раздавали детям.

Не помню вкуса курицы, да и как оценишь вкус при очень малом количестве мяса, а вот кашу раздавали по полной тарелке, она была очень вкусная! Главным организатором во времена моего детства была Набат аси мать Каграманяна Гургена.

Она была хорошая хозяйка, жила в доме за нашим домом (Средний квартал, дом № 27), повзрослев, в разговоре с ней всегда вспоминала, как просили у природы дождя.

Совершали обряд и при затяжных дождях. Две девочки – тёзки – поочерёдно вбивали в землю небольшой кол, при каждом ударе каждая произносила своё имя. Вбивали под тёплым летним дождём в присутствии детворы и взрослых. В нашем квартале такими тёзками были моя сестра Света и дочь Арусяк тоты, у них и фамилии одинаковые, а по отчеству моя сестра – Аваковна, а её тёзка – Амбарцумовна. Я помню, как они долго вбивали кол в землю на улице, перед нашим домом.

Слушалась ли людей природа? Конечно, слушалась, потому что обряды совершали после очень долгой засухи или после долгих затяжных дождей. Они же в наших краях вечными не бывают.

Торговля

До установления Советской власти и вплоть до коллективизации, в нашем селе торговлей занимались семья Григоряна Аветиса Айрапетовича – из рода «Тлибац» и Григоряна Симона Авагимовича – из рода «Хатаюц».

Аветис Айрапетович – дедушка моей мамы по отцовской линии. Его магазин находился в конце собственного двора (Средний квартал, дом № 7) и занимал около пятидесяти кв.м. Окно магазина выходило на центральную улицу. Продавцом был старший сын – Николай. На эту улицу выходило и окно магазина Симон даи (Средний квартал, дом № 6.) Продавщицей была его жена – Каян. Каян акер двоюродная сестра моего папы, дочь дедушкиного брата – Мукаела. Симон даи научил её читать, писать, считать на счётах. В те времена редкая женщина была научена умению торговать. Каян акер была высокая, стройная, ходила гордой походкой, будто хотела казаться ещё выше, следила за своей внешностью, в магазине всегда была в шляпе. Муж научил её правилам обращения с покупателями, культуре торговли. Торговали, в основном, тканями.

У обоих хозяев магазинов были установлены торговые отношения с городами Ирана, России, в том числе, с Санкт-Петербургом.

В последствии прадедушка Аветис свой магазин перенёс в подвал старшего сына – Николая, помещение магазина стал использовать для хранения карасов.

Большие карасы были приобретены в селении Акаку Гадрутского района. Самые большие из них имели ёмкость пять кувшинов, что соответствовало 80 литрам. Карасы зарывали в землю. Они служили для хранения вина. Кроме карасов разных ёмкостей, из села Акаку покупали маленькие глиняные кувшины, глиняную посуду для хлебной закваски, мацони, масла, так называемые «полиги».

Окно нового магазина выходило прямо в центральный участок села-«шинамач», где были церковь, кузница. Это место не столько центр села по своему положению, а центр по своему назначению. Перед зданием церкви есть большая площадка, она служила местом схода прихожан. Старшее поколение эту площадку называло всегда церковным двором. После установления Советской власти, образования колхозов, часть церкви была превращена в колхозный склад, часть в сельский клуб, а в последствии в этом центральном районе была построена и школа.