Цитаты из книги «Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки»

Сегодня, спустя 33 года, стоит мне только заметить где-то вдалеке бегущего человека, я сразу понимаю: это родственная душа. И тут же принимаюсь анализировать: какой темп он держит? Как ставит ногу на землю? Насколько свободны движения руками? Эти мысли возникают непроизвольно, словно они запрограммированы в моем мозге, хотя я уже давно не спортсмен. Иногда я пытаюсь бороться с этим: «Господи, ну вышла шестидесятилетняя бабушка в парк на пробежку трусцой. Тебе-то что за дело до этого? Пусть себе бегает!» Но все равно невольно провожаю взглядом каждого бегуна.

Сегодня, спустя 33 года, стоит мне только заметить где-то вдалеке бегущего человека, я сразу понимаю: это родственная душа. И тут же принимаюсь анализировать: какой темп он держит? Как ставит ногу на землю? Насколько свободны движения руками? Эти мысли возникают непроизвольно, словно они запрограммированы в моем мозге, хотя я уже давно не спортсмен. Иногда я пытаюсь бороться с этим: «Господи, ну вышла шестидесятилетняя бабушка в парк на пробежку трусцой. Тебе-то что за дело до этого? Пусть себе бегает!»

При медленном беге с постоянной скоростью продолжительностью до часа организм использует для получения энергии исключительно жировые запасы.

Поэтому в качестве базового питания можно порекомендовать медленные углеводы в форме молочного сахара и крахмала, а непосредственно перед трудной тренировкой – глюкозу, являющуюся кратковременным мощным источником энергии

дора Шторма, чтобы усвоить его язык и мировоззрение. Еще в молодости Йенс понял, что успеха добивается тот, кто серьезно относится к каждой тренировке, каждому забегу, каждой паузе между ними. Почему в театре должно быть иначе?

Я люблю монотонность. Я ничего не имею против разнообразия и новых впечатлений, но во время тренировок с давних пор предпочитаю бежать по одной и той же трассе. Меня успокаивает осознание того, что я знаю на ней каждый бугорок. Я не люблю сюрпризов, когда на девятом километре на пути неожиданно появляется гора или после сорока пяти минут бега вдруг становится ясно, что до конечной точки еще полчаса

Трудно не разглядеть в этом происшествии жестокую иронию судьбы. Человек, для которого бег был смыслом жизни, лишился ног, причем во время бега. Однако Эрнст Ван Аакен убеждал самого себя и общественность в том, что потеря ног – это счастливый случай. «Я должен вам признаться, – писал он в письме одному из приверженцев своей теории, – что рассматриваю потерю ног после 50 лет бега как дар небес, потому что у меня теперь есть возможность написать все, что я пережил и осознал за эти 50 лет»

Эрнст Ван Аакен в ходе сорокалетней борьбы за свою методику считал непреложными истинами, в наши дни кажется сомнительным. Но человек, который с такой страстью борется, казалось бы, за безнадежное дело, порой добивается большего, чем предполагалось. Во всяком случае, не будет преувеличением сказать, что сельский врач из Вальдниля был провидцем. Ван Аакен правильно предсказал значе

Сегодня про Гибб все забыли, а Суитцер выступает в роли амазонки. Ее приветствуют как почетного гостя на многих марафонах, в том числе в Берлине. Про нее пишут в книгах о движении за равноправие женщин в беге. Это лишь пример того, как делается история. Такова сила одной фотографии.

Однако это не совсем так. В том же забеге в Бостоне в 1967 году другая женщина – Роберта Гибб – достигла финиша чуть ли не на час раньше ее.