Вода мягко скользила по шерсти Бабра, а сам он смотрел вперёд в точку финиша, осознавая, что не скорость определяет его путь, а выбор. Сила – это не только быть быстрее всех, это знать, когда остановиться и решать, каким должен быть твой путь.

Бабр почувствовал, как его тело мягко замедляется, но это не было поражением, это было познанием. Впервые за всю гонку он позволил себе не спешить и развернуться. Позволил себе осознать, что побеждать можно не только скоростью, но и выбором.

Он ещё раз дернулся к скале и прямо перед ней остановился, фыркнул, развернулся, сделал круг в обратную сторону, ныряя глубже, словно стирая саму суть гонки, перетекая из соперничества в нечто иное, большее.

Затем, легко, почти играючи, Бабр вынырнул недалеко от орла. Птица слегка вздрогнула, когда боковым зрением заметила, как Бабр поравнялся с ним, двигаясь теперь не быстрее, а рядом.

Они достигли скалы вместе.

Орёл взглянул на Бабра, кивнул и, не говоря ни слова, медленно подлетел к своему любимому выступу. Его крылья дрожали от усталости, дыхание было глубоким, но он всё же удержался на лапах и, наконец, сложил крылья. Орёл немного покачался, затем поднял голову и устремил взгляд в даль.

Бабр немного неуклюже выбрался на берег. Ему явно показалось, что требуется какое-то время для адаптации на суше после такой долгой гонки в воде. Стряхнув с шерсти капли воды, он посмотрел в ту же сторону, куда был направлен взгляд орла.

Ветер мягко прошёлся по берегу. Байкал колыхался, словно дыхание великана, его воды теперь казались не соперником, а союзником.

Пауза затянулась. И вдруг, нарушая тишину, орёл заговорил. Его голос больше не был полон презрения, он звучал уверенно, но с тенью принятия.

– Бабр… Я был не прав.

Орёл медленно вздохнул, затем, наконец, посмотрел прямо на Бабра. На миг в его глазах промелькнуло что-то непонятное – смесь усталости, уважения… но и неугасимой гордости. А потом он чуть склонил голову набок и усмехнулся.

– Но не обольщайся.

Он встряхнул крылья, стряхивая последние капли усталости.

– Воздух тебе всё равно не покорится.

Орёл чуть прищурился, а в голосе скользнул вызов:

– Вода, может, и научилась летать… но не забывай, что небо всегда выше.

Он расправил крылья, и ветер гулко пронёсся между перьями, словно подчёркивая его слова.

Бабр ничего не ответил. Он лишь чуть прищурился в ответ: в этом взгляде была тишина… но не молчание. Это был ответ без слов, и орёл его понял.

– Дай мне немного передохнуть… и я покажу тебе то дерево, которое ты ищешь.

Бабр кивнул. Он не нуждался в словах победы, не нуждался в том, чтобы орёл признал поражение. Он просто чувствовал, что сделал всё правильно.

Бабр лёг на тёплый песок, устремив взгляд в ту же сторону, куда смотрел орёл. Они молча сидели рядом, наблюдая за мягкими волнами, за игрой света на поверхности воды. Каждый думал о своём, но в этот момент между ними больше не было вражды.

Спустя какое-то время орёл резко встрепенулся. Он встряхнул крылья, расправил их во всю ширину, затем, почти без усилий, взмыл в небо. Сделав круг над берегом, он крикнул, и его голос прозвучал не как приказ, а как приглашение:

– Следуй за мной!

И плавно полетел вглубь острова. Бабр поднялся и побрёл за ним. Только сейчас он начал рассматривать, что представляет собой Ольхон.

Он шёл по степи, где ветер нёс запах озера. Вокруг – бескрайние холмы, усыпанные травами, и синева воды, волны которой шептались с берегом. Степь сменялась лесом, где сосны стояли, как древние стражи. Остров говорил с ним через каждый камень, каждый луч света, словно время здесь текло иначе, а природа становилась сказкой.

Постепенно Бабр, к удивлению для себя, заметил, что почему-то не поспевает за орлом. Он ускорился, но с каждым шагом всё острее осознавал нечто новое, тревожное. Его новые лапы, эти перепончатые, созданные для воды, двигались иначе. Они помогали ему рассекать озеро со скоростью ветра, но на суше… он стал другим.

Бабр попробовал ещё сильнее ускорить шаг, напрягая мышцы, но тут же ощутил неловкость – неуловимую, почти чуждую. Лапы скользили по земле, не цепляясь за неё так уверенно, как прежде. В движениях появилась неестественная плавность, непривычная для твёрдой поверхности. Он чувствовал, как тело инстинктивно ищет опору там, где её нет, будто вода всё ещё держит его в своих объятиях.

Даже хвост, его главный рычаг равновесия, теперь ощущался тяжёлым – не таким гибким, как раньше. В воде он был мощным рулём, помогал развивать скорость, но здесь, на суше, казалось, двигался с запозданием, словно уже не принадлежал ему полностью.

Бабр нахмурился, глубже втянул носом воздух. Раньше он мог мчаться по лесу так, что ветер не успевал за ним. Каждое движение было точным, выверенным и цепким. Вскинуть лапу – молниеносный рывок, толчок – и он уже летит над землёй, мягко приземляясь, снова уходя в прыжок, не оставляя и следа.

А теперь?

Теперь каждое движение казалось чуть более медленным, чуть более тяжёлым. Он знал, что сможет приспособиться, но… сможет ли он быть таким же ловким, таким же быстрым?

Мысль засела глубоко, цепко, словно колючий шип, и не отпускала. Бабр стал сильнее в воде, но что, если потерял свою силу на суше?

Шерсть на загривке слегка приподнялась. Он не был готов к такому открытию. Больше нельзя полагаться на старые привычки, на старую уверенность. Прежде он знал, как охотиться, как уходить от преследователей, как скрываться в траве или скользить между деревьями, его лапы были отточенным инструментом, его тело – хищной стрелой, готовой к броску.

Но теперь?

Теперь его тело требовало новых решений, новых тактик, нового понимания себя.

Он глубоко вдохнул. Новая реальность изменила его, и теперь нужно было учиться жить в ней.

Бабр резко остановился и посмотрел на свои лапы. Если случится погоня… если придётся бежать от врага – сможет ли он уйти, как прежде? Или теперь его сила останется только там, где правит вода?

Он ещё не знал ответа, но точно знал одно: старый тигр остался в прошлом.

Погружённый в свои мысли, Бабр не заметил, как орёл привёл его к другому обрыву.

Ветер завывал над скалами, с силой налетая на уступы, будто желая стереть с них всё живое. На самом краю возвышалась одинокая фигура – древнее дерево, скрученное годами борьбы со стихией. Его вершина давно утратила зелень, и лишь у корней ещё теплилась жизнь: тонкие побеги пробивались сквозь каменистую почву, словно не желая сдаваться.

Над скалой, подхваченный порывом ветра, парил орёл. Величественный и свободный, он описал круг в воздухе, а затем стремительно спустился вниз, приземлившись недалеко от Бабра.

– К этому дереву приходили разные люди, – произнёс он, встряхивая крылья. – Они проводили здесь странные обряды, смысл которых мне неведом. Но даже я ощущаю исходящие от него вибрации…

Орёл повернул голову, окинул Бабра внимательным взглядом.

– Но скажи, зачем ты его ищешь?

Бабр на мгновение задержал взгляд на высохших ветвях, затем спокойно ответил:

– Шаман сказал, что здесь может находиться нефритовый камень правды. Он поможет мне понять, зачем я оказался здесь, и ответит на все мои вопросы.

Орёл резко вскинул голову.

– Нефритовый? Так это же зелёный! – выкрикнул он, взмахнул мощными крыльями и, не теряя времени, вновь взмыл в воздух.

Он парил над деревом, внимательно всматриваясь в корни, ветви, каждую трещинку в стволе, в поисках чего-то необычного. Несколько раз описал круги над скалой, затем плавно спустился обратно и сел рядом с Бабром.

– Мой взор острее этих скал, – произнёс он, слегка прищурившись. – Но даже я не вижу здесь того, что ты ищешь…

На мгновение он замолчал, будто раздумывая, затем кивнул:

– Может, стоит поискать где-нибудь ещё? А я вынужден оставить тебя.

Орёл величественно раскинул крылья, и ветер подхватил его, унося ввысь. Уже набирая высоту, он громко выкрикнул:

– Удачи тебе в поисках!

А затем, будто что-то вспомнив, обернулся и добавил с неожиданной теплотой:

– И… спасибо!

С этими словами он исчез в небесах, оставив после себя лишь ощущение лёгких кругов в воздухе.

Бабр провожал его взглядом, пока фигура орла не растворилась в закатном небе. Затем он перевёл взгляд на дерево.

Это место действительно было необычным. Едва заметные вибрации, почти неуловимые, пробегали по земле, проникая в его шерсть, будто древний дух самого острова знал, зачем пришёл этот путник. Ветер кружился вокруг дерева, не касаясь его листьев, а где-то вдалеке, за горизонтом, солнце уже клонилось к закату, отбрасывая длинные тени.

Бабр приблизился осторожно, с почтением. Лапы его почти бесшумно ступали по каменистой почве, но внутри всё звенело, как туго натянутая струна. Он протянул лапу и провёл когтями по шершавой коре. Символы, вырезанные здесь когда-то давно, были чужими, их смысл ускользал, как песок сквозь когти.

Он попытался вчитаться в эти знаки, понять их, но они не отвечали.

Рядом, в земле, виднелись следы – люди приходили сюда, оставляли что-то своё, оставляли ожидание ответа.

Бабр глубже вдохнул, а затем взобрался на дерево.

Оно не сопротивлялось, не скрипело под его весом, будто принимало его так же, как приняла вода. Он добрался до макушки, осмотрел каждую ветку, каждый изгиб сухой коры, вгляделся в корни, с которых начиналась жизнь дерева…

Но не нашёл ничего – тишина.

Осторожно спустившись, Бабр начал методично осматривать землю у корней. Лапы чувствовали каждый камешек, каждый сгнивший лист. Он наклонился, принюхался, даже копнул когтями влажную землю, надеясь на малейший отблеск нефрита…

Но ничего, никакого камня.

Разочарование прокралось внутрь, сковало грудь холодной, змеящейся тенью. Неужели всё это было напрасно? Мысль тяжёлым грузом опустилась в глубину сознания, сдавливая, будто Бабр оказался заперт в тесном, холодном пространстве, где нет ни выхода, ни света.

Все его испытания: гонка с орлом, путь по Байкалу, новая сила – зачем? Что это всё значило, если в конце он стоит перед пустотой?

Бабр медленно опустил голову, напряжённо всматриваясь в тёмную, равнодушную землю у корней дерева, будто молил её – покажи, открой, ответь! Но ничего. Только камни, пыль, корни, глухо спрятанные в почве.

Он знал, что камня там нет, но не мог не надеяться, не мог не ждать чуда. Может, он просто плохо искал? Может, стоит ещё раз заглянуть в трещины коры, ещё раз копнуть когтями в сухую землю?

Бабр ещё раз дёрнулся, чтобы залезть и обыскать дерево, но остановился.

Может… но внутри он уже знал ответ – ничего.

Вокруг него была пустота. Лишь ветер, скользя по скале, шептал что-то древнему дереву, шелестел в его редких листьях, будто издевался над ожиданием Бабра, но этот шёпот не давал ответа.

Бабр затаил дыхание. Он был один со своей верой в то, что смысл существовал. Один со своим разочарованием.

Всё это было ложью? Может быть, камня вовсе не существовало? Или же… он искал не там, где следовало? Но как понять, где правильно? Как найти то, что не даётся в лапы?

Бабр вытянул лапу, провёл по коре. Она была холодной, как и его грудь. Как и его надежда.

Он поднял взгляд на древние узоры, вырезанные в коре, провёл по ним лапой. Символы, оставленные кем-то давным-давно, казались частицами забытого разговора, смысла которого он не понимал.

Как долго Бабр стоял так, вслушиваясь в молчание дерева – он не знал. Но когда наконец отошёл на шаг, чувство опустошения заполнило его изнутри. Он глубоко вдохнул, но опустошение не уходило. Путешествие, надежда, что именно здесь он найдёт первую разгадку… всё рассыпалось, словно пыль под порывами ветра.

На миг ему захотелось просто прыгнуть в озеро, позволить воде снова стать его домом, унести обратно, подальше от этого места, от тишины и разочарования, которые давили на грудь.

Но что-то остановило.

Он почувствовал это прежде, чем увидел: нечто едва уловимое, почти неощутимое изменение в воздухе, перемена в дыхании острова – запах.

Лёгкий, чужой, не принадлежащий этому месту. Бабр вскинул голову, шерсть на загривке слегка приподнялась. Он глубже втянул воздух.

Это был не просто дым, не привычный аромат горящей древесины, который он различал в кострах людей. В этом запахе было нечто другое: тёплая горечь трав, влажная древесина, намёк на что-то древнее, неуловимое, но тревожащее память.

Бабр замер. Этот запах… он был здесь раньше? Почему раньше он его не замечал?

Он шагнул в сторону, затем ещё, медленно, стараясь не спугнуть ощущение, не дать ему рассеяться, как дым в воздухе.

Запах не уходил.

Он будто тянулся за ним, словно осторожный след, оставленный кем-то намеренно. И вот тогда, когда Бабр уже собирался сделать ещё один шаг, он увидел дым. Тонкая струйка поднималась в небо, её силуэт дрожал в воздухе, теряясь в наступающих сумерках.

Бабр напрягся.

Дым… костёр. Люди?

Он глубоко вдохнул, стараясь уловить больше. Теперь он знал, что там есть кто-то, но теперь он не был уверен, что это просто костёр.

Что-то внутри толкнуло вперёд, глухо, но уверенно.

– Подойду и спрошу, возможно, получу подсказку, – пронеслось в голове у Бабра.

Он замер в раздумье, затем, набравшись смелости, двинулся вперёд.

Когда он приблизился к холму, то замер, увидев знакомую фигуру.

Это был шаман. Он сидел у костра, всё так же спокойно, как и в тот день, когда их пути впервые пересеклись. Он выглядел так, будто знал, что к нему придут.

Бабр встряхнул мокрой шерстью и глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя. Он был уверен, что двигался быстрее всех, рассекал водную гладь с лёгкостью, которой сам не ожидал. Он обогнал самую быструю местную птицу, чувствовал, как его тело стало частью воды… и всё же, когда достиг берега, там уже сидел шаман.

Тот, как ни в чём не бывало, подбрасывал в костёр тонкие сухие ветки, наблюдая за пляшущими языками пламени.

– Я не нашёл здесь камень правды, – наконец заговорил Бабр, внимательно всматриваясь в выражение лица шамана.

Шаман покачал головой, словно услышав нечто очевидное, и продолжил своё занятие, не глядя на Бабра.

– Скажи… – Бабр вдруг ощутил в себе странное раздражение. – Как ты так быстро оказался здесь?

Шаман лишь улыбнулся, но ничего не ответил.

– Я… – Бабр помедлил, его голос был чуть напряжённым. – Рассекал озеро со всей силой, будто сам стал частью воды! Обогнал даже самую стремительную здешнюю птицу! И всё равно, когда прибыл к нужному месту, ты уже сидел здесь, как будто знал, что я приду. Как так?

Шаман наконец поднял взгляд, и в его глазах сверкнула лукавая тень.

– Не так важно, почему и как судьба приводит меня к тебе, – проговорил он мягко, вновь подбрасывая ветки в огонь. – Важен твой путь. Скажи лучше, почему ты решил поддаться орлу?

Бабр вздрогнул. Он был уверен, что никто не видел, как он замедлился перед финишем. Под водой Бабр ощущал себя полностью одиноким. Возможно, шаман стоял на берегу и наблюдал за гонкой? Или же… он видел глубже, чем просто глазами?

Бабр отвёл взгляд, пробежался когтями по влажной земле и медленно заговорил:

– Я… не знаю, – признался он, сам удивляясь этим словам. – Во время гонки я вдруг понял, что уже всё доказал: и орлу, и себе.

Он задумался, вспоминая то чувство.

– Мне не хочется быть самым лучшим, самым первым. Это ничего мне не даст, не приблизит меня к ответам. Я ищу не признание, а истину.

Бабр замолчал, затем добавил почти шёпотом:

– А орёл… хоть он и вёл себя надменно, но этот остров – его дом. Все знают его как самого быстрого. И мне показалось разумнее не разрушать эту славу.

Шаман смотрел на него с едва заметной улыбкой.

– Интересно… – протянул он, одобрительно кивая. В его голосе не было ни похвалы, ни осуждения – только внимательность, словно он отмечал про себя что-то важное. – Действительно, ты прав. Здесь я не чувствую присутствия камня правды. Значит, он в другом месте.

Шаман поднялся, неторопливо отряхнул ладони, затем, развернувшись, направился в сторону холма.

– Подожди! – окликнул его Бабр, быстро подняв голову. – Куда мне продолжить поиски?

Шаман обернулся. Его фигура в отблесках огня казалась частью сумеречного воздуха, растворяясь в тенях, как будто он был здесь и в то же время где-то ещё.

Он вытянул руку, но не указал прямо, а лишь провёл ладонью по воздуху, словно следуя за невидимой тропой.

– Вернись на сушу, – его голос прозвучал мягко, но в нём была странная глубина. – Пройди вдоль берега по тайге. Быть может, кто-то уже нашёл то, что ты ищешь. Быть может, то, что ты ищешь, найдёт тебя первым.

Бабр хлестнул хвостом, ещё не до конца понимая, что именно хотел услышать.

– Но где… Дай мне более весомую подсказку! – начал он, но шаман уже отворачивался, шаг за шагом растворяясь в сумраке, словно тьма принимала его обратно.

Но вдруг он остановился, едва заметно повернув голову.

– Истина не лежит на земле, – произнёс он тихо, почти шёпотом. – И не тонет в воде.

Пламя костра дрогнуло.

– Ты смотришь глазами зверя, но спрашиваешь о том, что видят только те, кто смотрит иначе. Ты сам-то готов увидеть правду?

Бабр замер. Он не понял этих слов сразу, но шаман больше ничего не сказал. Он шагнул в темноту, и его фигура, словно дым, растаяла среди закатных теней.