Если б я был дурак, я бы, наверное, так и сделал. Но кое-какой опыт и жизнь бок о бок с Мекетом научили воспринимать его слова чуть менее буквально. Не нужно зваться гением, чтобы понять, в какую сторону ветер гонит фотоны. Братец затевал авантюру, но, догадываясь, что меня на нее легко не подписать, нарочно нагнал туману, чем и воспалил мое воображение. Он как никто в Галактике знал, насколько сильно я падок на всякие тайны и загадки прошлого, пусть даже не особо далекого, и давил на это, не стесняясь.
Притом не зря.
После разговора в техносферах, мне и впрямь захотелось побывать на Боиджии и побродить по ее легендарной висячей столице в поисках минна. Но вместе с тем я не переставал испытывать зудящее ощущение на самом краю сознания, которое шептало, что простой прогулкой дело совсем не ограничится. За прошедшие недели фигура Ди Аргуса, маячившая, казалось, всюду, куда бы мы только ни сунулись, ничуть не утратила своей зловещести.
Как бы ни забавен был оборот, с той поры, как мы оставили Дей-Прим, серый страж мерещился мне в каждой тени. Я знал, что смерть хозяйки не повлияет на его целеустремленность и, может быть, поэтому ожидал за первым попавшимся поворотом. Я старался морально готовить себя к этому. Его бледное лицо с жутким серебристым взглядом даже снилось ночами. Он не обещал мне мук адских, но вполне доходчиво дал понять, что не остановится, пока не заполучит обратно. А раз так, то имело смысл оглядываться почаще. И не соваться туда, где само понятие цивилизованности давно размылось и превратилось в анахронизм.
Мекет же, напротив, вел себя так, будто никакого Аргуса нет и в помине, и все, что им движет – желание исправить прежние ошибки. Но я-то знал, что ночные кошмары донимают брата едва ли реже, чем меня самого, а все эти обещания с помощью эфемерных знаний избавиться от влияния Теней – лишь отчаянная попытка обратить время вспять. Он не понимал, что сделанного уже не исправить, и на все мои попытки втолковать ему эту простую истину, только огрызался. Брат, как и большинство разумников, считал Тени вселенским Злом, которое следует уничтожить прежде, чем оно успело осквернить все на свете. Но я не винил его за зашоренность. Придет время и ему придется столкнуться с реальностью. И будет лучше, если это случится на моих условиях.
– Ты ввел не те координаты, – проворчал Мекет, тыча пальцем в дисплей на приборной панели. Стоя над душой, он наблюдал за тем, как я пилотирую «Ртуть», и время от времени неодобрительно цокал. Корабль только-только покинул гравитационное поле планеты и готовился к переходу на сверхсветовую. – Вот здесь ошибка. Видишь? Ни хрена ты не видишь!
Воздев глаза к потолку, я тяжко вздохнул и попросил его, пока еще вежливо:
– Мекет, сядь, пожалуйста, и не говори под руку. Сам разберусь.
Удивляло (ну и злило, конечно), что это был далеко не первый мой полет за штурвалом звездолета. И все же брат трясся так, словно я залез в его арсенал, достал оттуда плазмомет и принялся палить во все стороны прямо в рубке. Что за ерунда?
– Никогда не пренебрегай расчетами, Мозголом! Если цифры неточны, ты можешь воткнуться в планету. Каково тогда будет?
Я попытался его успокоить:
– Все будет нормально. Ни во что не воткнемся. Даже на месте окажемся. Точно тебе говорю.
Брат нервно рыкнул:
– Да кто вообще учил тебя так летать?!
Я не выдержал:
– Ты учил! Сам же сказал, что у нас мало времени. Вот я и подправил координаты, чтобы поближе к Боиджии оказаться. Не хочу тратить часы на это идиотское задание. Вообще, все эта таинственность жутко раздражает. Пойди туда, не знаю, куда. Принеси то, не знаю, что. Какого лейра все это значит?
– Это значит, у хитрожопого проныры есть план, – ответил Мекет заметно тише.
Речь шла, разумеется, о Д’юме.
– Есть идеи, зачем ему понадобился минн? – спросил я, не уверенный, что брат ответит.
Тем не менее, он проговорил:
– И немало. Одна неправдоподобней другой. Хотя, я бы не стал себе голову этим забивать. К нам это все отношения не имеет.
– Но ты уверен, что в конце Д’юма честно отдаст чип тебе?
Мекет не торопился отвечать. Отступив к пассажирским креслам, брат неловко опустился на одно из них и пристегнулся.
– Ему будет некуда деться, – сказал он с мрачной уверенностью. – Хочет или нет, а расстаться с инфочипом придется. Иначе я устрою ему такие неприятности, что даже серые позавидуют.
Неприкрытая угроза, прозвучавшая в словах Мекета, заставила поежиться. Нет, я и раньше бывал свидетелем вспышек его ярости, но никогда прежде они не казались мне настолько пугающими. Похоже, брат слишком сильно верил в инфочип. А раз так, то не остановится ни перед чем, пока не заполучит его.
И все из-за меня.
Это льстило, но вместе с тем и пугало. Такого фанатизма я от него не ожидал.
– Стартуй уже, – буркнул он.
– Есть, капитан, – надеясь разрядить обстановку, шутовски отсалютовал я и перевел рычаг в вертикальное положение. Тьма и звезды, ее усыпавшие, мгновенно свернулись в трубочку, уступив место безудержному калейдоскопу хаоса гиперпространства.
Как только миллионы лет, которые нам гипотетически пришлось бы потратить на путешествие до Боиджии, превратились в скромные двадцать минут, а «Ртуть» выбросило прямо перед мутно-зеленым эллипсоидом, я украдкой выдохнул. Несмотря на всю браваду, что демонстрировал брату, у меня хватало мозгов оценить возможность накосячить. Космические путешествия, кто бы как ни расхваливал современные ИскИны и сверхточные гипердвигатели, всегда сопровождала определенная доля риска, которой нельзя было пренебрегать.
Впрочем, страх убиться об планету не шел ни в какое сравнение с тем гнетущим ощущением, что нахлынуло на меня, стоило только нацелить корабль на снижение по спирали.
– Не так резко, Мозголом, – встрял Мекет, снова встав ментором за моим плечом. – Что это с тобой?
– Возьми управление, – выдохнул я сквозь крепко стиснутые зубы. Казалось, все внутри взбунтовалось против того, чтобы приближаться к странной планетке. Выпустив штурвал из рук, я быстро уступил место пилота законному владельцу и, уцепившись за переборку, уставился в иллюминатор, за которым разрастался боиджийский серп.
– С тобой все в порядке? – голос брата звучал напряженно.
Прежде чем ответить, пришлось сделать несколько глубоких вдохов:
– Я в норме. Просто немного тошнит. Только и всего. – Я продолжал вглядываться в приближающуюся поверхность, словно саваном, укрытую грозовыми облаками, и надеялся привыкнуть к ощущениям. Тут и там вспыхивали ослепительные искорки бушующих вдалеке гроз. Несмотря на то, что я не мог этого слышать, их отзвуки отдавались в голове тяжелым звоном. – По-моему, с этой планетой не все ладно.
– По-твоему? – Мекет усмехнулся. – Да от этого замшелого булыжника у любого мурашки по коже! О чем, кстати, вся Галактика в курсе.
Невольно напрашивалось сравнение с Яртеллой. Только если в случае с обителью лейров, оттуда хотелось просто удрать, то Боиджия вселяла стойкое ощущение гадливости. Как будто тебя лицом макают в чан, доверху наполненный компостом, смешанным с древесным соком. Преотвратное чувство. Которое, при этом, не мешало оценить местные виды.
Густая многоцветная роща в километр высотой, расстилавшаяся под днищем «Ртути», звалась Великим паатовым лесом и считалась едва ли не самым опасным местом в Галактике. Не сосчитать, сколько баек я услышал о ней на Семерке. О смельчаках-охотниках, что по глупости совались туда и больше никогда не возвращались. О диких хищниках, способных ударом хвоста распилить взрослого разумника пополам. О растительных душилках. И о махди, конечно же, – жутких аборигенах, которых искусственно вырастили для защиты несметных сокровищ, скрытых в планетарных недрах.
Несмотря на флер отвращения, вид из иллюминатора все равно захватывал дух.
– Здесь, правда, только один город? – спросил я, не столько из интереса, сколько ради того, чтобы чуть пригасить неприятные ощущения, заставлявшие существо в ящике недовольно ворчать.
Мекет неожиданно удивил ответом.
– Ну да. Легендарный Мероэ. Он же столица Семи Холмов. А заодно риоммский форпост. После Второй войны лейров Риомм взял планету под надзор, разместив в городе гарнизон. Тех аборигенов, что не померли сами, убили, а их резервации разорили. Все самое ценное вывезли, а город оставили на попечение местных аристократов.
Забыв о недомогании, я изумленно уставился на брата:
– Откуда ты все это знаешь?
Тот на мгновение оглянулся, скриви кислую физиономию.
– Я, между прочим, тоже читать умею. А еще бывал тут не раз. Так что даже всезнайку вроде тебя могу чему-нибудь научить. Например, ты знал, что самый первый граф Занди добыл здесь Иглу Дживана, с помощью которой помог одержать первую победу на лейрами?
Честней был бы ответить, что знал, но лишать брата его маленького триумфа мне не хотелось.
Довольный собой, он продолжил:
– А про то, что эта самая Игла способна была уничтожать Тени? Что? Тоже нет? Серьезно, Мозголом? А как же твои инфернальные книжки, что ты часами затираешь до дыр? Там об этом ни-ни?
Я вздохнул.
– Оставил бы ты мои инфернальные книжки в покое и смотрел бы лучше перед собой. Того и гляди днищем скрести начнем.
Брат подчинился и выровнял нос корабля. Но гнусно хихикать при этом не перестал.
– Даже удивительно, что ты этого не знал, учитывая твою помешанность на лейрах и всей это лабуде о Тенях, – проговорил он.
Ну, знаете ли! Упере руки в боки, я сказал:
– Моя, как ты выразился, помешанность имеет под собой основания. И тебе об этом хорошо известно.
Дернув щекой, Мекет усмехнулся:
– Камушек в мою сторону?
Я решил не отвечать. В конечном счете, попытки выяснить, кто виноват и что с этим делать потеряли для меня всякий смысл. Я простил брата за то, что он столько лет скрывал правду о моем происхождении. И не винил во всем, что пережил по воле Ордена куатов и серых стражей. То, что оказался воплощением Теней, живым Истоком, стало настоящим откровением, перевернувшим не только всю мою жизнь, но и существенно поменявшим мировоззрение. И все же я примирился с новыми реалиями. Как кажется. И не собирался усложнять жизнь и дальше. Только не так.
Наблюдая за тем, как из облаков выступает столичный город Мероэ, я постарался отбросить все переживания и страхи, навеянные давящей атмосферой, и сосредоточился на головокружительном пейзаже. Недаром говорил кто-то из мудрецов: «Можно всю жизнь провести, перелетая от планеты к планете, открывая диковинные миры, но так и не постичь и тысячной доли того, насколько прекрасна, таинственна и непостижима наша Вселенная».
– Боже мой, я и не думал, что здесь настолько красиво!
– Вот как? Священный трепет, значит? А где же отвращение? – хмыкнул Мекет, намеренно облетев город по кругу, просто чтобы позволить мне полюбоваться красотами.
А ведь полюбоваться было чем!
Даже несмотря на то, что от былого Мероэ здесь осталось не так уж и много.
Поговаривали, что раньше этот город был залит солнечным светом, в лучах которого высокие золотисто-перламутровые башни и купола сверкали, будто риоммский жемчуг со дна океана Мас. Сколько, интересно, лет прошло с тех пор? Сотня? Две? Местные, наверняка, скажут. Теперь над столицей в прямом и переносном смысле нависали тяжелые тучи. Стены изящных зданий обветшали и все больше утопали в океане дикой зелени, над которым прежде гордо нависали. Кое-где виднелись следы давно минувших сражений, разбитые купола, опрокинутые минареты. Со времен первого графа, его маленькое царство пришло в упадок и запустение.
– Ну, насмотрелся? – спросил братец и, не дожидаясь ответа, посадил «Ртуть» на ближайший бутон посадочной площадки.
– Я что-то не заметил, чтобы ты запрашивал разрешение на посадку.
– А я и не запрашивал. Здесь вообще никто этой ерундой не страдает.
Слова брата заставили меня нахмуриться:
– Ерундой? Я думал, планета принадлежит Риомму?
– Формально – да, но с технической точки зрения вся эта провинция – сплошное и никому ненужное болото. Вряд ли ошибусь, если скажу, что половина местного населения давно уже свалила куда подальше. Осталась лишь кое-какая местная аристократия да нищие старожилы. Хотя даже они чуют, что от всего этого места так и тянет безысходностью. Потому и нам тут задерживаться не стоит.
– Ой, что-то не припомню, чтобы ты хоть об одной планете говорил иное, – фыркнув, заметил я.
– Так ведь было бы что сказать, – парировал Мекет. – Всякий раз, когда беремся за дело, нас заносит в какую-нибудь малопривлекательную дыру.
– Ну, так может пора уже перестать лезть на рожон?
– Всенепременно. Вот добудем инфочип Малыша и заляжем на дно. А теперь давай-ка на выход. Я хочу, чтоб все прошло без проволочек. Чем быстрее мы отсюда смоемся, тем лучше.
Оказалось, что весь план Мекета по добыче ростка минна состоял всего из трех этапов: проникаем в имперскую лабораторию, хватаем минн, сваливаем. Все. Никаких деталей и забот о том, как попасть на территорию охраняемого объекта, и что делать с непредвиденными трудностями, которые легко возникнут на пути. Особенно с нашим-то везением.
– Мы же не галактический банк идем грабить, – отмахнулся братец и нацепил любимую шляпу. – Никому нет дела до какой-то там лаборатории. Охрана минимальная. Нам даже вспотеть не придется.
Если это так, то почему Д’юма сам не выкрал растение, а отправил за ним нас?
Но вместо того, чтобы задать этот вопрос вслух, я спросил:
– Да ты вообще хоть знаешь, где эта лаборатория находится?
– К твоему счастью, знаю. Я вообще много чего знаю. И тебе пора бы к этому привыкнуть.
– Я бы может и привык, не скрывай ты от меня все до самой последней минуты.
Мекет поморщился. В который раз! Я заметил, что в последнее время он стал чересчур взвинченным. Будто необходимость заполучить инфочип стала для него краеугольным камнем будущего существования. Вот только я не понимал, боялся он за меня или же меня?
– Не ломай мне мозг! Хотя бы сейчас, – попросил брат, переводя системы корабля в режим ожидания. Похоже, он и впрямь не собирался здесь задерживаться. – Воспринимай эту маленькую поездку, как очередное приключение. Ты же это так любишь.
– Интересно, – задумчиво произнес я, проверяя снаряжение, – хоть кого-нибудь подобные слова заставляли чувствовать себя спокойней?
– Даже если и нет, – сказал Мекет, – ничто не мешает тебе стать первым. Идем уже. Сказка ждать не будет.
О проекте
О подписке