На северную деревню Мэнгорна уже давно опустилась ночь. От былого шума детских голосов за окном остался лишь густой мрак и холодный ветер, что без устали покачивал макушки деревьев.

– Даже ветер словно другой, – неспокойно пробормотал магистр, одиноко сидящий у окна. – Точно затишье пред бурей.

Та же блеклая луна за окном, тот же безотрадный каменный подоконник, но ощущения совсем иные. Вместо былого спокойствия Елифан чувствовал, как страх душил его изнутри. Началось это со странного ночного кошмара, что возвращался каждую ночь. Там, выжившие остатки людей упорно пытались спастись, однако каждый раз их настигала смерть. Это были разные лица, разные истории, но с одним предсказуемым финалом. Магистр оказывался последним выжившим и с отчаянием наблюдал закат рода человеческого. На последнем издыхании он поднимал глаза вверх, с надеждой увидеть хоть немного солнечного света, но в небе витали лишь тучи пепла, а рядом был только чёрный клинок, который тут же обрывал последнюю человеческую жизнь.

– Что же этому положит начало? – со злобным отчаянием добавил старик.

Внезапно магистр взял светильник и быстрым шагом вышел из комнаты. Несмотря на свой «солидный» возраст, он ни на секунду не сбавлял темп. Даже когда пришлось спускаться по каменной винтовой лестнице, он летел, перепрыгивая по три ступеньки разом. Магистр уже не в первый раз спускался по этой лестнице ночью, все его спонтанные «озарения» приходят в основном во время бессонницы или поздно вечером, когда ещё не так далеки воспоминания ушедшего дня. Некоторые его ученики относят эту привычку к старческим «чудаковатостям», другие же верят, что именно благодаря внезапным озарениям их магистр создал множество алхимических формул и изобретений, которые впоследствии положили начало ордену познания. Шесть лет назад главе запада Иларону настолько понравились наработки старика Елифана, что он без раздумий построил для него крепость, которую и назвали орденом познания. Сюда мог прийти каждый, кто умел читать, обладал талантами, и тянулся к знаниям, если, конечно, был согласен после обучения посвятить себя целям ордена на пять лет, без права преждевременного ухода.

Спустившись по винтовой лестнице, магистр попал в основное здание ордена. Тут жили новоприбывшие ученики и некоторые давние последователи ордена, которым после пятилетнего срока выделили отдельные комнаты. И те и другие, скорее всего, спали, поэтому магистр слегка сбавил темп, чтобы не привлечь лишнего внимания к себе, а впоследствии и к архиву, куда он направлялся. Магистру, на старости лет, хотелось бы верить каждому из новых учеников, но, к сожалению, даже они иногда совершали кражи ценных книг и записи важных алхимических опытов, поэтому ещё при строительстве, Елифан построил подобие секретного хранилища в ордене. Вход туда находился в подвале под лестницей, за ни чем не примечательной маленькой дверцей. Сейчас в архиве хранятся не только переписанные копии абсолютно каждой книги, которая когда-либо завозилась в орден, но и найденные пергаменты древности, за которые любой бы получил кучу золота, найди он нужного покупателя.

Пройдя несколько десятков метров по коридору и остановившись у одной из дверей, магистр осторожно посмотрел по сторонам, а затем, убедившись, что никого нет рядом, бесшумно открыл дверь. В подвале, помимо входа в архив, хранились чернила, склянки для опытов, и разные алхимические ингредиенты, а значит, даже если бы магистра вдруг увидели, то максимум бы подумали что старику опять не спиться.

Вопреки расхожему мнению, чтобы хорошо спрятать комнату, необязательно искать самое укромное место в здании ордена. Достаточно оставить её на самом видном месте, прикрепить ржавый, большой замок, и поставить дверь, которая по виду даже безногого калеку не остановит. Такую дверцу разве что уборщик попытается вскрыть, подумав, что там заброшенная кладовая.

– Ничего себе, даже в темноте ты выглядишь хуже, чем я, – очередной раз оскорбил он дверь и торопливо зашел. – Ха… – добавил магистр искромётную улыбку на все восемнадцать зубов. – Сам себя не похвалишь, никто не похвалит.

Архив являл собой небольшую комнатку заставленную множеством полок для переписанных книг, древних пергаментов, свитков, и других рукописей. Только взглянув на эти горы бумаг, любой бы понял, что они лежат в полном хаосе, но старик как не странно ориентировался в этих «горах» довольно свободно и уже через десяток секунд нашел искомое. Неделю назад ему привезли очень интересный пергамент из ордена древнего учения на юге, хоть его и не удалось расшифровать, изображенный там рисунок до сих пор не давал ему покоя. Он уже не первый год изучает древние пергаменты: во многих из них рисовались древние рисунки, такие как корона, орёл или сова. Так как пергаменты собирались в разных частях света, магистр пришел к выводу, что рисунки играли какую-то важную роль, но какую, он начал понимать только неделю назад. По догадкам Елифана, на рисунке из ордена древних знаний изображено подобие иерархии, в самом низу находилась рука бирюзового цвета, держащая луну и солнце слитое воедино, а над луной и солнцем нависла корона, которую держали сова и орёл по разным сторонам.

Магистр начал рассматривать пергамент, в попытках понять, почему ему вновь так сильно захотелось взглянуть на этот рисунок. Хоть старик и находился в небольшом замешательстве, он знал, что найдёт в рисунке что-то важное, раньше его внутренний голос никогда не говорил с ним так сильно и, конечно же, никогда не подводил. Ещё когда Елифан сидел в комнате, в его мыслях внезапно предстал образ этого самого пергамента, а затем и желание взглянуть на него ещё раз. Более явного наставления от внутреннего голоса трудно даже представить.

Несколько минут магистр смиренно разглядывал символы на пергаменте, пытаясь снова и снова найти хоть какие-нибудь совпадения с современными правилами писания. Несмотря на десяток безуспешных попыток расшифровки, его не покидала уверенность, что разгадка совсем близко и нужно найти лишь недостающую деталь, зацепку, которая положит начало. По истечении пяти минут Елифан решил сравнить текст с более новыми пергаментами, однако не успел он подняться, как символы на пергаменте тут же засветились тёмно-синим цветом. Магистр к своим годам повидал многое, и ещё несколько секунд назад был уверен, что его уже ничто не удивит, однако, когда символы засветились, он тут же отскочил назад, с треском опрокинув стул и свитки. Из-за яркого света пергамента даже пришлось зажмурить глаза. В этот момент у старика ещё тлела надежда, что ему это всё почудилось, но эта надежда быстро испарилась, когда он неожиданно почувствовал холодный ветер, скользящий по коже.

Открыв глаза, магистр увидел, что находиться на окаменевшем берегу ночного озера. Чувствуя абсолютно реальный, свежий, озерный воздух, и слыша шум колыхающийся листвы, он всё ещё отказывался верить в происходящее. Ещё несколько секунд он бездвижно стоял у берега и, понимая, что реальность закончилась в той маленькой комнате, пытался осознать, что происходит сейчас. Вначале Елифан подумал, что это сон, но из-за реалистичности происходящего он вскоре начал подозревать, что на старости лет окончательно рехнулся. Лишь через четверть минуты, когда магистр огляделся по сторонам и понял, что это всё реально, его мысли постепенно начали приводиться в порядок. Медленно и с опаской он начал допускать, что если не сошел с ума, то магия, описываемая в легендах, действительно существует, но даже так: почему он находится посередине леса, и главное, зачем он здесь?

– Должно быть у тебя много вопросов, – послышался молодой голос среди ночной темноты.

После пережитого магистром его уже ничто не могло удивить или испугать, даже неожиданный голос из-за спины. Он неторопливо повернулся и увидел человека в узорчатой мантии серебряного цвета, несмотря на сокрытое капюшоном лицо, голос звучал очень молодо.

– Действительно, – спокойно и без доли страха ответил магистр, смотря прямо на незнакомца. – Если я не сошел с ума, значит ты… должно быть, Сальваторис?

– Давай пройдёмся, тут красивый вид, – надменно проигнорировав, зашагал незнакомец в сторону. Магистр на предложение ничего не ответил, но всё равно двинулся за ним, придерживаясь всё такого же невозмутимого вида. – Пергамент, что ты держал в руках, рассказывает о древних временах и о ловушке, в которую едва не попали люди. Они чуть не развязали войну, которая принесла бы гибель всему человечеству, войну за землю, которая издавна принадлежала всем и в то же время никому. По преданию, в момент, когда все уже понимали неизбежность войны, с небес спустилось божество в виде человека и убедило всех, что война это шаг в нескончаемые тёмные времена, шаг в пропасть нескончаемой мести…

– Я знаю эту историю, сейчас её в лучшем случае принимают за легенду, – беспристрастно, как и всегда, подметил магистр, неспешно шагая по каменистому берегу.

– Именно… сколько бы боги не вмешивались, если их наставления противоречат вашему естеству, то спустя время всё вернётся к тому, с чего началось, – отрешённо продолжал незнакомец. – То божество нарушило законы мироздания и лишилось своей божественности, лишь бы спасти людей от них самих же. Он показал предводителям будущее за остриём их клинка, а затем сказал: «Война породит большую войну, также как ненависть породит только большую ненависть. Вы сами видели, что единожды вступив на путь жестокости, человечество больше никогда с него не свернёт. Тьма, которую вы несёте на острие клинка, эхом пронесётся в будущее и словно болезнь, будет охватывать души нескончаемой местью. Если вы не желаете такого будущего для ваших детей, уводите войска и впредь никогда не поднимайте меч на братьев и сестёр своих», – однотонно договорил незнакомец, а затем начал дожидаться ответа Елифана.

– Говоря о том, что всё становится на свои места, ты имеешь в виду произошедшее двадцать лет назад? – теряя хладнокровие, вновь спросил магистр.

– Нет… – настоятельно начал незнакомец. – Двадцать лет назад восток начал войну с югом, но надо понимать, что это последствия. Всё началось тогда, когда люди заменили добродетель жестокостью и невежеством, когда они начали забывать ужасы, что несёт за собой война.

– И что теперь будет? – не сумев скрыть волнения, проговорил магистр.

– Ты и сам знаешь. Вы сполна получите то, к чему так стремитесь, но только теперь я с улыбкой буду наблюдать за этим в стороне.

– Но в прошлый раз ты помог, почему?

– Потому что был наивен. Думал, если вмешаюсь, то смогу уберечь человечество от страшной судьбы. Но как уберечь утопающего, который настолько сильно стремится утонуть? Такого утопающего нельзя спасти, можно лишь отсрочить его гибель.

– Но подожди, зачем тогда я здесь? – не переставал спрашивать Елифан.

– Это последняя воля главы клана божественной руки. Когда его клан был почти истреблён братством святого слова, последней волей он вложил всю свою силу в пергамент, который ты держал в руках. Он хотел найти достойного, чтобы через столетия передать ему подлинную историю о прошлом. Осмелюсь предположить, что он просто возжелал найти надежду перед своей кончиной. Не думай, что ты герой или избранный, просто ещё один старик, который оказался последней волей другого старика.

– В наше время история о божестве принимают за легенду, а в магию и вовсе не верят. Даже если я узнаю о прошлом, что мне делать с этими знаниями?

– Я устал от твоих вопросов, да и ответы уже ничего не изменят. Перед смертью глава клана сказал: человека спасёт только человечность. Мы выросли ремеслом, создали много оружия, стали умны, но продолжаем вести себя как звери. Дайте зверю немного ума и непомерную силу, как он, не осознавая ответственности за данной ему властью, уничтожит всё, к чему только притронется.

– Кажется, я понимаю… – на мгновенье задумался магистр. – Тогда ещё один вопрос, по поводу рисунка на пергаментах. Бирюзовая рука это клан божественной руки. Она держит слитое воедино солнце и луну, то есть сохраняет равновесие между добром и злом. Но выше есть ещё корона, за которую борются сова и орёл. Что это означает?

– Это те, кто способны уничтожить или спасти этот мир.

Через секунду старик очнулся сидящим на стуле. Всё выглядело так, словно читая пергамент, он сам не заметил, как внезапно уснул. Магистр хорошо помнил каждое слово незнакомца, но только он попытался собраться с мыслями, как в ту же секунду послышался настойчивый стук в дверь.

– Магистр, это вы? – донёсся идиотский вопрос из уст самого прилежного ученика за всю историю ордена, и самого ближнего помощника Елифана.

На слова Дементия магистр ничего не ответил, даже этого тупого вопроса бы хватило, чтобы привлечь совсем ненужное внимание к архиву. Уже через несколько секунд, мягко говоря, недовольный старик, поджидал источник шума около дверцы, торопливо отперев щеколду.

– Ты что орёшь как полоумный! – только завидев незадачливого ученика в проёме, прошипел магистр.

– Прошу прощения, – тут же ответил высокий и худой юноша, закрыв за собой дверь. – Я услышал какой-то грохот в архиве, но когда пришел сюда, на мой стук никто не отвечал… – нерешительно продолжил Дементий. – Что мне оставалось делать?

– Ты что этим собрался отбиваться от воров? – спросил магистр, глядя на швабру в руках юноши.

– А… а что вы тут делали ночью? – отложив швабру, задумчиво спросил Дементий, поглядывая на разбросанные пергаменты.

– Неважно, – аккуратно собирая свитки, отрезал магистр, а затем, повернувшись к растерянному Дементию, добавил: – Чего встал как вкопанный!? Тебя пнуть чтоль? Иди сюда и помоги мне собрать летописи.

– Неужели тут побывал вор? – находясь в полном недоумении, аккуратно спросил ученик.

– Если я тебе расскажу, ты подумаешь, что у старикана окончательно крыша протекла, – в своей обычной манере ответил магистр. – Мне нужно чтобы ты написал послания и отправил почтовых птиц, прямо сейчас.

– Кому послания? – Тут же спросил юноша, заканчивая собирать свитки.

– Всем, – закончил собирать свитки, поднялся магистр. – Храму небесного света в нейтральных землях, ордену древнего учения на юге, в Аренхолде, а также лично Арлену.

– И всё же, – поднялся ученик и спросил, на сей раз с тенью настойчивости. – Можно узнать, что случилось?