Вне времени. Весельчак С.

А вот еще был случай.

Жил-поживал олигарх один, местечковый барин. По паспорту его звали Гаврила Семакин, а за глаза кликали Хиросимой. Успешный такой, упитанный, много денег, машина, все дела. Весельчак обожает таких.

Гаврила, конечно, не всегда был барином. В детстве кошек мучил, одноклассницам юбки задирал, учителям кнопки под зады подкладывал. Однажды в школьной столовой высморкался в чужой стакан с компотом. Получил по морде.

Учился плохо, Гваделупу с Гонолулой путал, в дневнике чертиков рисовал, у доски рожи корчил. Но товарищи его любили – всегда было над чем поржать. Правда, сами же иногда и дубасили, потому что в шутках своих заходил он слишком далеко. Бывало, с приятеля штаны прилюдно спустит или в девочковую раздевалку запихнет. Наваляют ему после уроков, он сопли утрет – и вся недолга.

Школу закончил с одними тройками. На выпускном вечере нажрался, заблевал учительскую, нассал под бюст Ленина в пионерской комнате, врезал физруку. Как следствие, первый рассвет взрослой жизни встречал в обезьяннике районного отделения милиции. Хорошо хоть аттестат успел забрать.

Думаете, он как-то образумился со временем? Конечно, образумился, куда ж денешься, взрослая жизнь всему научит.

Служил Хиросима в армии, мучил новобранцев (зря, что ли, на кошках в детстве тренировался), сидел на губе, стрелял из автомата в бродячих псов, шлюх гарнизонных отмечал в больших количествах, зарабатывая триппер. В итоге дослужился до старшего сержанта и ушел на дембель весь в аксельбантах, как новогодняя елка. По дороге домой привычно нажрался, начал прессовать молодых гражданских попутчиков («я, блять, Родину, сука, защищал, пока ты тут!»), заблевал весь вагон, нассал в тамбуре, сломал титан с кипятком, врезал начальнику поезда и, в конце концов, был высажен на станции маленького города с романтичным названием Херота (есть такая, не смейтесь). В обезьяннике местного отделения милиции скорешился с будущим владельцем медеплавильного комбината, который прочел ему лекцию о секретах ведения успешного бизнеса. Вернулся домой ученым человеком, а там уже и лихие девяностые подоспели…

Вам точно интересно, что было дальше? Откройте «Википедию» и почитайте биографии известных политических деятелей, крупных бизнесменов и прочего сброда. Гаврила Хиросима мало чем от них отличался, разве что меховые шапки в вокзальных сортирах не воровал – фантазии не хватило.

В общем, жил-был себе этот бизнесмен, в ус не дул, миллиарды на комсомольские стройки спускал, с чиновниками в бане парился, звездам хоккея «кайены» дарил, детским домам мягкие игрушки присылал. Однажды большое интервью дал, рассказал о своем многотрудном жизненном пути – прям с самых низов начал, с должности рядового слесаря на местном тракторном заводе. Плутарх на том свете от зависти кипятком под себя пошел.

А потом вмешался Весельчак.

Отмечал как-то Хиросима в дорогом ресторане очередную сделку: отжали с партнером у какого-то очкастого лоха, выпускника Гарварда, бизнес за долги. Так, семечки, но приятно. В разгар веселья отлучился наш триумфатор в толчок. Морепродукты в него как-то неудачно зашли, булькать внутри начали. Уселся банкир-миллиардер на золотой унитаз (шутка, всего лишь позолоченный, но оцените иронию), сбросил первую партию, а тут его инсульт и долбанул! Намертво так, аж лицо перекосило.

Партнер хватился его минут через двадцать. Пошли с охраной искать, кальянную проверили, водителя в машине навестили. Наконец, дошли до толчка, взломали единственную запертую кабинку, а там… божечки, вонища до небес, Гаврила со спущенными штанами на троне сидит и в потолок таращится так, будто там финал чемпионата мира по футболу показывают и Дзюба готовится пробить решающий пенальти.

Подробных некрологов в прессе, разумеется, не было (а чего вы ждали? «обосрался на службе Родине»? ). Писали, что, мол, сгорел неистовый трудяга, не рассчитал силы, умер с мечтами о прекрасной России будущего, оставил после себя незаконченную книгу стихов, дачу в Подмосковье и участок в шесть соток в деревне Суково (да, не смейтесь, и такая есть), а остальное завещал фонду борьбы в засухой в странах ШОС и БРИКС.

Однако Весельчака такой исход, разумеется, не устроил. Охранники-то в ресторане все видели, да и менты с врачами, на вызов приехавшие, нанюхались там по самые гланды. Всем рты не закроешь, в секретных архивах не спрячешь, не те нынче времена. Понеслось дерьмо по трубам, и однажды какие-то левацки настроенные гопники нацарапали ночью на кладбищенском гранитном памятнике Гаврилы фразу, ставшую пожизненным девизом его наследников: «Деньги пахнут».

А нехер было кошек мучить!

Так, черт с ним, что там наш автобус…

19:25. На первый-второй рассчитайсь!

Тело водителя перенесли в последний ряд, согнав с места толстяка. Чтобы не пугать особо впечатлительных пассажиров, в числе которых были не только женщины, но и ребенок, хотели сначала попросить всех выйти на воздух, но в итоге просто нашли в багажном отделении какую-то дерюгу, завернули в нее тело и с мрачной торжественностью протащили по проходу, предложив зрителям отвернуться к окнам.

Все же без комментариев не обошлось.

– Вот ведь судьба какая, – всхлипнула тетушка в шубе, когда Сергей и Антон со своей ношей, пыхтя, прошли мимо ее кресла. – Ехал, ехал, Новый год собирался встречать после работы. Дома его кто-то не дождался…

– Щас заплачу! – вставил свои пять копеек Бортпроводник. – Успокойтесь, вас тоже могут не дождаться!

К слову, эту порядком надоевшую Вангу до сих пор никто и не разглядел. Сидел он в левом ряду один на двух креслах, завалившись в угол, и лица не открывал, спрятался за высоким воротником стильного пальто и широкополой шляпой. Антон приметил длинный белый шарф и портфель с блестящими замками. Джентльмен в отпуске.

Разобравшись с телом, «оргкомитет спасения» (как мысленно окрестила активную четверку Наташа) решил обратиться к народу. Функцию оратора взял на себя Сергей. Актер как-никак, речь поставлена.

– Так, друзья, минуточку внимания, пожалуйста.

Пассажиры подобрались.

– Как вы понимаете, ситуация сложилась непростая. Наш автобус застрял в снегу. Связи здесь нет никакой абсолютно, вы могли в этом убедиться сами. Кстати, продолжайте проверять время от времени, мало ли что. Спутник водителя тоже не работает. Это странно, но придется смириться. Отсутствие связи не позволяет нам определить нашу геолокацию – проще говоря, мы не знаем, где находимся. Кто-нибудь из вас что-нибудь видел в окно перед аварией? Деревню, автозаправку, сарай, переезд железнодорожный? Любую примету? Я вот в окно не смотрел.

Пассажиры пошушукались.

– Я поглядывала, – сказала девушка с переднего сиденья. – Примерно полчаса до остановки было просто темно.

– Полчаса… Значит, глубоко заехали, и это точно не оживленная магистраль. То есть надежды на то, что мимо поедут, невелики. Наверно, мы могли бы как-нибудь выехать сами, но автобус потерял два колеса по правому борту…

– Три! – прервала его тетка. – Я когда там на другой стороне… это… ну, в общем, когда вы ушли, сзади левое зашипело.

– Ну вот, – пробормотал Сергей, – а мы и не заметили. Что ж, значит, мы остались без колес, даже запаска не спасет, да и квалификации нужной нет ни у кого, чтобы заняться ремонтом. Отсюда вывод…

Сергей переглянулся с Антоном, который стоял рядом, прислонившись к поручням у двери.

– Отсюда вывод, – подхватил тот, – что мы пока плотно застряли. Подчеркиваю – пока! Если за прошедшее время по нашему проселку никто не проехал, это не значит, что не проедет позже. И нас все равно потеряют, когда автобус не появится вовремя на промежуточной станции. Какая у нас ближайшая?

– Сатка, может? – предположил Стас.

– Думаешь? Ну, не суть. В общем, искать будут. А до тех пор…

– Мы отрезаны от мира? – спросил мужчина лет под шестьдесят, тот самый, что при выезде из города интересовался погодой в Златоусте. Седой дядька с усами, в простоватой куртке «аляске». Довольно забавный.

– Возможно, – улыбнулся Антон. – Пока никаких признаков жизни вокруг. Только бревно почему-то на дорогу рухнуло.

– Если бревно лежит, – вставил толстяк, переместившийся к середине салона, – значит, тут точно давно никого не было.

– Или кто-то прячется в засаде.

Пассажиры снова зашушукались. Тетка полезла в сумку, вытащила шелестящий пакет, принялась его теребить.

– Ладно, – продолжил Сергей, привлекая к себе внимание, – шутки шутками, но исходные данные вот такие. Есть и приятные моменты: бензина хватит, чтобы не застудить салон, и учитывая, что многие из нас ехали куда-то праздновать Новый год, с голода мы тоже не помрем.

– Водки точно полно! – сказал толстяк. – У меня в сумке лучшие образцы Семёновского завода!

– Не потравимся? – усмехнулась Наташа.

– Обижаете! Я ее сам когда-то делал, пока контрольный пакет не продал.

Наташа присмотрелась к собеседнику.

– Вы не Кирилл Обухов часом? *

Толстяк из вежливости оторвал зад от кресла, козырнул:

– Есть немного.

– Кошмар. – Наташа хлопнула ладонью по лбу. – Вечер узнаваний, мама дорогая. Миллионный город.

– Мы знакомы?

– Лично – нет. Но я о вас писала.

В диалог вмешался Антон:

– Хорошая мысль, кстати. Раз уж мы тут застряли и черт знает сколько еще проторчим, предлагаю всем познакомиться. Заодно и выясним, какими ценными кадрами располагаем. Что скажете?

Пассажиры заговорили вразнобой. Антон поднял руку.

– Давайте по одному! С себя начну. Меня зовут Антон Данилов, я директор частного охранно-детективного агентства. Мы с дочерью ехали к друзьям в Юрюзань.

– Воздушный маршал Эркюль Пуаро, – усмехнулся Кирилл Обухов. – Там, где есть труп, обязательно найдется сыщик.

Шутку никто не поддержал. Вспомнив, что в машине лежит коченеющее тело несчастного водителя, все притихли.

– Идем дальше? – предложил Антон.

Руку подняла девушка с переднего ряда. Смекнув, что ее никто не видит из-за кресла, она встала. Блондинка с хвостиком на затылке, в светлом пальто, немного зажатая. Огляделась и чуть слышно проговорила:

– Евгения… филолог. Вряд ли чем-то могу пригодиться. Кхм, спасибо.

– Здрасьте, – сказал Антон, не сводя с нее удивленного взгляда. – Слона-то я и не заметил.

Евгения улыбнулась и вернулась на место.

Следующим представился усатый дядька в «аляске»:

– Николай Туликов, инженер в управляющей компании. Но никогда не сидел за рулем и в машинах ничего не понимаю. Я больше по трубам и умывальникам.

– Инженер – это звучит гордо, – улыбнулся Сергей.

Когда Туликов опустился в кресло, всеобщее внимание привлекла тетушка в шубе. Она продолжала неистово шелестеть пакетом.

– Приятного аппетита, конечно, – сказал Сергей, – но теперь ваша очередь, сударыня.

Шелест резко оборвался. Очевидно, даму удивило необычное обращение.

– Я на пенсии, – с набитым ртом отрекомендовалась «сударыня». – Я Татьяна, если что.

Она даже не встала.

Далее в проход выглянул молодой человек, которого раньше тоже не замечали. Возможно, он сам не спешил светиться – представился быстро и сдержанно. На вид ему было лет тридцать с небольшим, интеллигентный, в очках.

– Михаил. Преподаю историю в педагогическом университете.

Вслед за ним отрекомендовались Наталья и Стасик. Наташа, закончив свою краткую презентацию, в упор уставилась на Круглова.

– Ну а вы, Сергей? Чем занимаетесь? И где?

В ее вопросах звучал вызов.

Круглов взял небольшую паузу, оглядел присутствующих из-под бровей. Кажется, никто, кроме журналистки, не проявлял к нему особого интереса.

– Меня зовут Сергей. Я держу музыкальный магазин в одном маленьком городке… вы о нем не слышали. Пока всё. – Он кашлянул и сразу сменил тему. – Так, что мы имеем: журналист, фотограф, филолог, продавец-меломан, пенсионер, историк, детектив, инженер по трубам, владелец вкусной водки. Все правильно?

– Отряд самоубийц, – усмехнулся Антон. – А где у нас этот… чревовещатель?

– Спит! – отчитался Стасик. – Умаялся, бедолага.

– Ну и отлично, нам спокойнее. – Антон сомкнул ладони с негромким хлопком. – Вроде все?

– Меня забыли!

В проход выскочила белокурая девчонка с носиком картошкой и невероятно длинной косой.

– Я Тамара, дочь Пуаро. Пап, может, по пельмешке?

В ответ раздался громкий шелест пакета.