3

Не обращая внимания на то, что угрожавший ему человек все еще продолжал кидать ему вдогонку тяжелые слова, Валишев шел, не оборачиваясь и не сбавляя шага, смешался скоро с толпой, после чего с облегчением вздохнул. Разговор позитива ему не добавил.

Почувствовав, наконец, свободу действий, мысль заработала широко и вдохновенно. В первую очередь, ему надлежит еще в Бресте получить свои деньги по вкладной книжке, на которую ежемесячно исправно начислялась часть денежного содержания, выплачиваемого ему в рублях. По полному окладу в месяц…

Нелегко придется в Москве с поисками банка, где проводят операции по подобным вкладам. А тут, вот он, родной, стоит рядом и завлекательно подмигивает. И убегать никуда не собирается…

В банке извивалась очередь, сравнительно не такая уж большая. Через полчаса Рэм вышел из здания, ощущая себя в определенной степени богачом. Настало время без оглядки мчаться в аэропорт. Билетов в свободной продаже, естественно, не нашлось. Но, если ему всего немного доплатить, то, bitte, пожалуйста, на его рейс только что объявлена посадка: «…пройдите к стойке регистрации».

И лишь удобно усевшись в мягком кресле самолета и осознав это, Рэм с облегчением вздохнул. Так много всего спрессовалось в последних двадцати минутах. Беготня от кассы к кассе, регистрация билета в самую последнюю минуту, когда кругом погасли цифры на информационном табло и у стойки.

– Лейтенант, продолжим? – мужская ладонь опустилась на его правое плечо. – Пойдем, поговорим?

По голосу, по интонации Рэм легко и быстро догадался, что за ним устроился тот самый попутчик Зиминой. Лера Петровна даже назвала его фамилию, случайно высмотрела документы пассажира, красную корочку со знакомой всем аббревиатурой из трех букв. Пестиков Борис Семенович.

– Я все вам сказал, – обернувшись, ответил Рэм и отвернулся.

– Ты еще пожалеешь… – донеслось до него.

От досады Борис стукнул кулаком по колену. Ничего, он еще достанет желторотого наглеца. Большого труда ему не составит разузнать все о ершистом лейтенанте и устроить тому пакость…

Два часа лету, они в Москве. Дождавшись, пока мимо него к выходу пройдет Пестиков, Рэм неторопливо поднялся, постоял, сам пропуская торопящихся пассажиров. Особого желания в очередной раз столкнуться с обидчиком Зиминой у него не имелось. В душе он надеялся, что в Москве их пути-дорожки, наконец, разойдутся и навсегда. Делать таким, как Пестиков, в Бугульме просто нечего.

Услужливые таксисты распахивали перед Рэмом дверцы своих авто, предлагая за совсем незначительную, по их мнению, сумму доставить с ветерком в любой уголок столицы. Усмехаясь, парень покачивал головой. До аэропорта «Быково», куда ему следовало перебраться, чтобы лететь дальше, он замечательно доберется и на обычном рейсовом автобусе практически за то же самое время, значительно сэкономив при этом энную сумму денег.

Дома Пестикова ждала жена. Клара Карловна любила моменты, когда он возвращался из командировок и привозил подарки. Если мужу удавалось ей потрафить, то женщина разрешала ему отнести себя в их супружескую постель.

Шестилетний сын Володька в тот день предусмотрительно «отпрашивался» в гости к соседским детишкам или его забирала к себе Антонина Степановна, мать сослуживца Пестикова, точнее, его непосредственного начальника. И никто не мог Кларе помешать вдохновенно поиграть в смущенную признательность.

Мужа своего она никогда не любила, вышла замуж по одному расчету. Внутреннее чутье еще на втором курсе университета верно подсказало ей, что Борька с его способностями и талантами далеко пойдет. Да и родители настойчиво настаивали на их браке.

– Ах, я так тебя ждала! – радостно и без всякого притворства потянулись к мужчине женские руки.

В приподнятом настроении подполковник выложил подарки: брючный костюм для жены, чудные замшевые сапожки от фирмы «Саламандра», игрушечную железную дорогу для сына…

Частенько, находясь вдалеке от Клары Карловны, Пестиков задавался вопросом: что же именно особо привлекало его в жене? Он не мог назвать ее страстной женщиной. Как ему казалось, Клара долго заводилась, у нее был заторможенный, отодвинутый оргазм. И в свои самые первые разы, что его сильно беспокоило и смущало, жена с ним ничего не испытывала.

– Ах, ты такой милый! – женщина запечатлела на щеке мужа признательный поцелуй.

Горячее желание испытывать удовольствие вместе с женой и дарить ей радость со временем подсказало Борису единственно верный, на его взгляд, выход. Пробуя различные предварительные ласки, он дошел до куннилингуса, до предварительной стимуляции самой эротически чувствительной части женского тела.

– Давай! – Клара Карловна привычным движением раздвинула ноги и прикрыла глаза. – Приступай…

Ни разу еще во время их совместных игр она не смотрела на мужа, вечно отговариваясь тем, что сильно смущается. Может, она не хотела, чтобы Борис увидел то, что отражалось в ее глазах. Муж нашел способ, как практически насильно вовлекать ее в плотские утехи. Но над внутренним ее миром он оказался не властен.

– Клара! – мужчина с воодушевлением ринулся в атаку.

Стянув трусики, он жадно гладил гладкую кожу внутренней поверхности бедер, захватывая упругие полушария ягодиц. Утолив первый голод жаждущих прикосновений, всей пятерней вторгся в густые волосы, нырнул головой вниз, раздвинул пальцем влажные складки, раскрывая створки сладостной жемчужины.

– Нежно-нежно…

Несмотря на все усилия Бориса, женщина не смогла до конца настроиться. Ей пришлось немного поиграть, изображая бурную страсть. Под конец она благодарно выдохнула:

– Как хорошо…

То ли из нее вышла очень искусная притворщица, то ли муж был чем-то сильно озабочен, но Борис не уловил явной фальши.

Красный «Икарус» остановился, дверь со вздохом ушла вверх и вправо. Быково. Небольшое здание аэровокзала. Аэропорт местного назначения. В нем все несколько попроще и толчеи побольше. Собрались до одной шумливой кучи, кто летит в сторону Урала.

Снова Рэм мысленно приготовился к штурму билетных касс. Но тут, к его полному изумлению, на нужный ему рейс, и какой же приятный сюрприз, имелись свободные места. Невероятно! Трудно поверить! Только факт, оказывается, вполне объяснимый.

– Рейс №… – предложили ему в кассе. – Вылет в 0.40…

Не каждый, если проникнуться духом путешествия, согласится лететь на допотопном и тряском АН-24 с двумя промежуточными посадками. Да еще ночью, на всю длину которой растянется полет. Лучше отправиться утром прямым рейсом на ЯК-40, что намного комфортнее и быстрее. Без всяких посадок по пути следования. Не каждому растянутый во времени круиз по душе…

А ему все как раз подходит. По тому самому времени. Один черт, ночью-то ему себя куда-то девать-то придется…

– Беру, беру! – парень согласно закивал головой.

С вожделенным билетом в руке он вышел на улицу. Рэм успел, заметил, что в последние дни вся его жизнь напоминала странный рваный бег. То он мчится, сломя голову, во весь опор, то не знает, куда девать появившееся в огромном излишке время.

Хотя, неплохо бы вышло, пришло Рэму на ум, если в город он смотается. Парень прищурился то ли от светящего в глаза солнца, то ли от посетившей его вовремя заманчивой мысли.

А почему, собственно, и нет? Никуда не спеша, пройтись по Калининскому проспекту, заглянуть в магазины и удостовериться в том, что их столица еще дышит. Заодно фруктов чуток прикупить. Посмотрит он, может, что путное по пути встретится…

Отметившись, как всегда, для приличия на Красной площади, Рэм пошел по бывшему Арбату, то ли Новому, то ли Большому. Прогуливался он и попутно не пропускал ничего, что могло бы его заинтересовать.

Не обделил Рэм вниманием «Малахитовую шкатулку». Увидел, он и больше не смог отвести своих глаз от одного чудного колечка с небольшими камешками по всему кругу. Как завороженный смотрел парень на него и все глядел. И когда его окликнули, что-то подсказали, попросил он выписать чек и оплатил.

Вышел на улицу и только там Рэм очнулся. Нет, не уплаченная им сумма взволновала его. Его смутил сам факт совершенной им покупки. Когда-то парень мечтал подарить своей Дине нечто подобное. Но раньше ему ничего не попадалось, да и денег, честно сказать, у него на ту пору не водилось в достаточном количестве.

Но для кого он, окатило его ледяной водой, купил колечко? Если он не собирается ни с кем мириться? Его внутренний порыв оказался сильнее, проворнее на минутку зазевавшегося разума.

Вот попал он, так попал! Встрял в кизяк обоими лаптями…

Лихорадочно пытаясь найти выход, Рэм озадаченно покачал головой. Может, ему пойти назад и вернуть? Пока еще не поздно?

А само колечко ему так понравилось, что уже не хотелось с ним расставаться. Махнул Рэм рукой, была бы вещь, а применение ей при желании всегда найдется.

Мысль едва лишь постучалась, а парень тут же мгновенно за нее ухватился и успокоился. Запас карман не тянет…

По крайней мере, у него растет дочка, которая впоследствии вполне может взятое кольцо носить. А можно подарить его Дине в честь рождения дочери. Как-никак, а именно она родила ему дочь. Дина-Дина. Опять у него все мысли только о ней. Ах, Дина-Дина…

Подарит ей колечко и сразу уедет. Что и станет решением всех его проблем. И никто потом не сможет упрекнуть его в черствости, бездушии и черной неблагодарности. Да, так он и поступит…

Старушка «Аннушка» в полете вся мелко тряслась, двигатели натужно гудели, невыносимо давя на уши. Казалось, перепонки вот-вот не выдержат и лопнут. Но парень ничего не чувствовал, просыпался, будимый стюардессой, для того чтобы покинуть салон на время дозаправки. Взлет-посадка. Взлет-посадка.

Под утро сели в Бугульме. Попав на рейсовый автобус, все ж не решился Рэм выйти по пути в Бавлах, чтобы, хотя бы на минутку, зайти к себе домой. Прикрыл глаза, дождался отправления дальше по маршруту и лишь тогда посмотрел по сторонам, где слева и справа мимо его взгляда пробегали с детства знакомые ему места.

Поехал он прямиком в Октябрьский, оправдывая себя тем, что бережет время. А если выписка произойдет именно сегодня? И он может не успеть, если заедет к себе домой. Уговорил свою совесть. При сильном желании оправдание себе всегда найдется и не одно.

Показался давно знакомый ему автовокзал. Несчитанное число раз Рэм приезжал на эту станцию. За многие годы вокзал стал ему, как родной, будто появился на свет в нем и вырос.

Сложив в отдельный пакет приготовленные вещи из большой сумки, он закинул ее в автоматическую камеру хранения и пошел пешком, минуя городской рынок, длиннющий проспект Ленина, двигался споро, подгоняемый всевозрастающим волнением.

С утречка Пестиков двинул на работу. В течение нескольких часов он составлял отчет, все время ждал звонка. Он не сомневался в том, что его милая попутчица обязательно еще напомнит о себе. Потому как Борис кое-какие шаги для продолжения их знакомства предусмотрительно предпринял, накануне не поленился, позвонил нужным людям и попросил притормозить решение всех вопросов со студенткой Зиминой до определенного момента.

Городской телефон выжидающе безмолвствовал, а едва часовая стрелка отошла от цифры «11», неожиданно проснулся и смущенно залился мелодичной трелью.

– Борис, – донесся из трубки растерянный и наполненный обидным разочарованием женский голосок, – у меня ничего толком не получается! Говорят, что я опоздала! Прикинь, а?

– Ты… откуда звонишь? – по лицу Пестикова разливалась довольная улыбка, он весь просиял.

Как Борис и предполагал, все сработало. Женщину вынудили обратиться к нему за экстренной помощью. Они договорились заранее, что при надобности Зимина свяжется с ним. А он по возможности примет участие в конструктивном решении всех ее неотложных вопросов.

– Я из номера гостиницы…

О том, чтобы забронировать ей место в «России» позаботился Борис. Гостиница очень удобно располагалась в двух-трех шагах от места его работы и трех-четырех – от его квартиры. Цена – это уже второй вопрос, который улаживался легче всего. Оплату номера произведет их ведомство по своей статье расходов. Имелась у них и подходящая лазейка – работа с агентами…

– Жди меня, я к часу подъеду…

Одного его звонка в деканат института оказалось достаточно, чтобы снова запустить приторможенное колесико в действие. Ему клятвенно обещали, что к студентке Зиминой проявят человеческое понимание и окажут ей всестороннее содействие.

– Ё… моё! – Борис посмотрел на часы и заторопился.

Скомкав последнюю часть докладной записки с выводами и предложениями, подполковник торопливо выстукал на печатной машинке завершающий абзац, выдернул листок, пробежался по нему глазами. Сойдет и так. Пестиков давно склонялся к тому, что его писанину толком никто не читает, особо созданной им сетью наверху не интересуются. Порой у него складывалось впечатление, что он работает или вхолостую, или его вслепую используют в чьей-то замысловатой игре, как пешку, как отвлекающий маневр.

– И хрен с ними! – Борис пристукнул кулаком по столу.

Главное, что именно его все устраивало. Еженедельные поездки за «бугор». Возможность очередного знакомства с симпатичной особой, завязывания скоропалительного «романчика». И оплата его труда в иностранной валюте…

– Главное, чтоб «бабки» шли и часовой стоял, – закрывая кабинет, довольно фривольно ухмыльнулся Борис. – Пограничник на посту. На опушке, посреди густого леса…

Несмотря на то, что день у них шел рабочий, хоть и короткий, в коридорах стояла тишина. Иностранный отдел. Большинство всегда в разъездах, а кабинеты начальства находились этажом выше. Там и полковник Юзов сидел, протирал штаны, там и его Клара Карловна работала со всеми многочисленными бумажками.

Дверь 711-го номера открылась, стоило ему чуточку легонько поскрестись. Надежда Юрьевна подняла на него миндалевидные чуть зауженные глаза, наполненные тревожным ожиданием.

– Все будет, Наденька, хорошо! – широкой улыбкой обнадежил женщину Пестиков, шагнув к небольшому столику, водрузил на него пакет с покупками, которые успел сделать в «Елисеевском», где он отоварился в одной из подсобок.

Одного взгляда на Зимину ему хватило, чтобы сразу понять, что женщина однозначно к его приходу подготовилась. На личико нанесли макияж, волосы уложили в новую прическу. Коротенький халатик, а под ним угадывалось кружевное белье. Лепота…