Замок сопротивлялся дольше обычного. Ситуация действительно была опасной – за дверью нет атмосферы и радиационный фон. Павлову пришлось активировать свой аккаунт монтажника и подтвердить полномочия на выполнение ремонтных работ в проблемной зоне. Аварийный код «Спаса» помог обойти блокировку безопасности, и в конце концов замок сдался. Павлов ухватился за рукояти двери, потянул в сторону… Ничего. То ли перепад давления, то ли направляющие повреждены. Еще раз. Дверь даже не шелохнулась.

Выругавшись во весь голос, Николай отдал команду «Спасу», переводя его в режим активных действий. Внешняя оболочка скафандра затвердела, ожили полосы искусственных мускулов. Перчатки разом огрубели, превращаясь в зажимы. Павлов уперся ногой в рамку двери, взялся за рукояти и потянул изо всех сил, нагружая и спину, и ноги, и руки. Дверь дрогнула, поддалась, и внешние микрофоны уловили нарастающий свист. Атмосфера коридора через крохотную щель устремилась в пустую комнату. Павлов рванул еще раз, раздался хлопок, и дверь легко распахнулась.

Он даже не успел ничего сделать – из полутьмы комнаты на него вылетело тело и сшибло с ног. Павлова отфутболило в коридор, и теперь он барахтался в куче летающего мусора, борясь с раздутым, словно пузырь, телом. Лишь секунду спустя он вдруг понял, что тело активно машет руками. Да это же комбинезон!

Вскрикнув, не веря своим глазам, Павлов отпихнул его. Раздутый комбинезон полетел к раскрытой двери, а Николай – к противоположной стене. Оттолкнувшись, он бросился на человека, как коршун на добычу. Поймал, царапнул ногой по полу, с лязгом прилип к нему магнитной подошвой и впечатал пострадавшего в стену. Они очутились лицом к лицу.

Рабочий комбинезон, наполненный воздухом, распух, словно надувная игрушка. Стандартный капюшон, спрятанный в воротнике и заменяющий шлем, сработал на все сто. Активировался после перепада давления, а человеку осталось только натянуть его и пристегнуть к креплениям комбинезона. Он успел это сделать.

Сейчас сквозь прозрачный гибкий пластик капюшона, превратившегося в надутый шарик, на Николая смотрел Семен. Белый как простыня, выпученные глаза – красные, в полопавшихся капиллярах. Щеки и борода багровые, кажется, из носа все еще идет кровь. Рот раскрыт в крике.

– Семен! – рявкнул Павлов. – Семен! Связь!

Техник забился в своем комбинезоне, замотал головой. Глаза его горели безумным огнем, он что-то кричал, но Павлов не слышал. В рабочем комбинезоне нет встроенной системы связи, а личного коммуникатора не видно.

– Где Игнат? – крикнул Павлов, и внешние динамики скафандра разнесли его голос по пустому коридору. – Игнат!

Семен не ответил. Он вдруг начал вырываться – сосредоточенно и деловито. Взгляд его блуждал, брызги крови собирались в шарики и оседали на рыжую бороду. Павлов ослабил хватку. Комбинезон не скафандр. Да, у него есть минимальная защита и аварийный запас кислорода – таблетка на поясе. Но сколько осталось времени…

Отодвинувшись, Николай развернул Семена и крепко пихнул его в сторону выхода – пусть попробует выбраться. В этом сегменте еще достаточно воздуха, нужно просто снять шлем. А у него есть дело.

Техник кометой улетел по коридору к закрытой двери на площадку, а Павлов нырнул в каюту. Ремонтная мастерская!

Станки термообработки и пластиковой печати, объемные принтеры – все осталось на своих местах. Из распахнутого шкафа вывалилась куча мелких деталей, напоминавших шестеренки, и теперь плавала в пустоте, медленно рассеиваясь по комнате. Но где же Игнат?

Быстро пролетев всю мастерскую, Павлов резко обернулся и зашарил по углам, помогая себе фонариком. Пусто! Но вон тот огромный белоснежный куб, судя по всему, напольный аппарат сварки, странно сдвинут. Сорвало с креплений. А он большой, в половину человеческого роста, напоминает обычный холодильник…

Перестав дышать, Павлов нырнул в угол, к аппарату. Тот влетел в дальний угол, разбив обшивку и намертво в ней засев. Из-под него торчала нога. Раздутая нога стандартного комбинезона. Застонав, Павлов нырнул головой вниз, заглянул под белый прямоугольник аппарата и снова выругался.

Судя по всему, во время аварии огромный блок сварки сорвался с креплений, сшиб Игната с ног и втиснул в угол комнаты. Техник лежал прижатый к стене, а сварочный аппарат почти стоял на нем. Одним углом он прошиб правую стену, вторым – левую и намертво заклинился, заперев техника в самом углу. Но комбинезон раздут и кажется целым.

Уперев магнитные подошвы в пол, Павлов ухватился за блок сварки и дернул на себя. Еще раз. Крепко сидит, зараза.

– Семен! – позвал и тут же понял, что тот не слышит.

Тяжело дыша, Павлов увеличил мощность механизмов скафандра. Его руки и ноги одеревенели, став будто прочные балки. Перчатки застыли, снова превращаясь в захваты. Павлов выдохнул и вцепился в сварочный аппарат. Белая обшивка поддалась, крошась под перчатками «Спаса». Зарычав, Павлов пробил кулаком белый пластик, запустил руку в недра аппарата и сжал пальцы, хватаясь за что-то железное и прочное. Еще рывок. Еще!

Аппарат с хрустом вырвался из стены и отлетел в сторону, как невесомая картонная коробка. Отскочил, чуть не снес Павлова и застрял между двух плавильных станков. Николай этого даже не заметил – уже склонился над Игнатом, лихорадочно осматривая его раздутый комбинезон. Повреждений не видно. Только правая нога отогнута под странным углом, а левая рука выглядит так, словно по ней топтался слон.

Павлов наклонился еще ниже, заглянул в прозрачный шлем. Бледное лицо Игната тоже было испачкано кровью – она текла из носа и ушей. Но глаза его были закрыты.

– Игнат, – прошептал Павлов, – Игнат…

Тот не ответил. Бывший пилот осторожно взял техника за плечи, потянул на себя, легко поднял в воздух, как надувной шарик, и вскрикнул. Игнат шевельнулся. Его рот открылся – видимо, парень застонал от боли. А потом открылся глаз – левый. Алый от лопнувших сосудов, он смотрел прямо перед собой и, казалось, ничего не видел. Секунду спустя глаз закрылся, но Павлов почувствовал, как с его плеч словно гора упала.

– Жив, – выдохнул он. – Живой…

Развернувшись, Николай ухватил едва живого техника за пояс, оттолкнулся и медленно поплыл со своим драгоценным грузом к двери. У нее пришлось повозиться – было не очень понятно, какие повреждения получил Игнат, и, выволакивая его в коридор, Павлов осторожничал как мог.

По коридору он плыл первым, раздвигая груды мусора. В висках бился пульс, давление явно подскочило, но на душе было светло. Живы. Оба.

Семена он нашел на лестнице у запертой плиты, закрывающей выход на верхний этаж. Тот, вжавшись в пласталевую панель, лихорадочно ощупывал металл и даже не обернулся, когда рядом появился его спаситель.

Павлов осторожно затащил на лестницу Игната, закрыл за собой дверь в технический отсек, заблокировал ее, а потом оттолкнул в сторону Семена. И включил канал связи.

– Михаил Саныч, – устало сказал он, хватаясь за рукоятки панели. – Готовьте медблок. Мы идем.

* * *

Зеленский встретил спасательную экспедицию у дверей модуля. Заботливый биолог, узнав о травмах Игната, отключил гравитацию в модуле, и когда Павлов осторожно втащил за собой драгоценный груз, бросился помогать. Пока они вдвоем укладывали очнувшегося Игната в противоперегрузочное ложе у пульта, Вадик подплыл к Семену. В руках практикант сжимал аптечку – большой белый шар с алым крестом. Техник успел сорвать с себя шлем и медленно дрейфовал у стены, тяжело дыша. Они тихо о чем-то заговорили, Вадик полез в аптечку, но Павлову сейчас было не до них.

Устроив Игната в мягком ложе, Павлов снял с него шлем. Тот открыл уцелевший глаз, увидел коллег и улыбнулся разбитыми губами.

– Ты как? – спросил Павлов. – Можешь говорить?

Зеленский без долгих разговоров активировал медицинский модуль ложа. Поверхность затвердела, приняв техника в свои объятья. Загудел сканер.

– Так себе, – прошептал Игнат и скривился от боли. – Ноги… Плохо. Руку не чувствую.

Зеленский с тревогой коснулся руки Павлова и показал на экран ложа. Медицинские датчики выдали предварительные результаты обследования. Пилотам дают расширенный курс первой помощи, Николай еще не все забыл и смог выделить из мешанины данных главное. Многочисленные переломы, разрыв сосудов, разрыв мышц, шок, опасно высокое давление, сотрясение мозга. Достаточно, чтобы программа зажгла тревожный красный свет.

– Игнатик, – ласково позвал Зеленский. – Послушай, ты, дорогой, сильно пострадал. Я сейчас закрою купол, система сделает тебе укольчик. Ты просто поспишь немного.

– Я, – Игнат мотнул головой. – Остальные? Семен?

– Все хорошо, – быстро ответил Зеленский. – Коля вас обоих привел. Семен здесь. Ты поспи. Тебе нужно.

– Ладно, – выдохнул техник. – Немного.

Зеленский быстро набрал команду на пульте ложа. Прозрачный купол из прочнейшего пластика тут же скрыл пострадавшего техника, превратив ложе в спасательную капсулу. В дело вступил автомедик и запустил две длинных иглы в бедро Игната. Бедняга даже не вздрогнул.

Пока Зеленский программировал модуль, Павлов огляделся. Все чисто, раскиданные вещи прибраны. Покойный Эльдар лежит в соседнем ложе, тоже закрытом. Биологи не теряли время зря, пока его тут не было. Время…

Взглянув на часы, Николай нахмурился. Он быстро подключился к компьютеру станции, вызвал управление на забрало шлема. Пробежался по данным. Отключились еще два модуля – одна оранжерея и грузовой шлюз. Либо повредились датчики, либо не выдержали заплатки из липкой пластали. Упали показатели производства энергии, уцелевшие блоки начали отключаться даже от аварийной сети. Станция разваливалась. И, похоже, пока он ходил в экспедицию, она обзавелась парой новых пробоин. Это значит, мусор продолжает летать по орбите. И кто знает, когда появится грузовик. А связь – глухо. Никаких сигналов. Даже с поверхности. Но контакт с планетарной базой шел через мощные передатчики Центральной. А та не отзывается. Может, развалилась вся система спутников связи. А может, Центральной больше нет. Вообще.

Павлов бросил взгляд на бледное лицо Игната, перемазанное кровью, и вдруг понял, что все уже решил. Точно как тогда. Как два года назад, когда он увидел собственными глазами воронку пылевого дьявола, идущего прямиком к разведочному лагерю.

– Михаил Александрович, – тихо позвал Павлов. – Нам нужно уходить.

– Уходить? – биолог обернулся. – В каком смысле?

– Нужно отстыковать аварийный модуль и покинуть станцию, – ответил Павлов. – Пока у нас есть такая возможность и мы не застряли в ее обломках.

– В самом деле? – Зеленский нахмурился. – Разве не лучше остаться здесь? Станция еще держится. Хоть немного, но производит энергию.

Краем глаза Павлов заметил, что Семен и Вадик оттолкнулись от стены и подплыли ближе, прислушиваясь.

– Михаил Саныч, – быстро сказал Павлов. – Станция разваливается. Сегменты отключаются. Есть две новых пробоины. Это значит, по орбите все еще летает мусор. И если грузовик не остановился, он тоже вернется. Второй такой удар станция не переживет. А если повреждения будут значительны, аварийный модуль может быть заблокирован. И мы тут застрянем.

– И будем ждать помощи? – подал голос Вадик.

– Как и положено по инструкции, – добавил Семен.

Павлов обернулся к нему. Техник был еще бледен, но уже пришел в себя и вновь обрел самоуверенный вид, несмотря на потеки крови на бороде.

– Инструкция предписывает в случае опасности покинуть терпящее бедствие судно на аварийно-спасательном модуле, – бросил Павлов. – И то, что мы этого еще не сделали, уже нарушение.

– Но, в самом деле, – замялся Зеленский. – Мы же не могли бросить ребят. Надо было посмотреть…

– Посмотрели, – отрезал Павлов. – Спасли. Весь экипаж станции находится на борту спасательного модуля. Нам угрожает…

– Пока ничего не угрожает, – перебил его Семен. – Мы в защищенном отсеке, и нам просто нужно дождаться помощи.

– Помощи? – Павлов резко повернулся к нему. – Какой помощи? Центральная не отвечает, связи нет. Это значит, у них свои проблемы. По орбите идет рой осколков, и я уверен, что вскоре нас накроет второй волной – из разбитых спутников связи и наблюдения. Ведь грузовик шел с ускорением, а осколки нет. Они отстают и…

– Уверен, – Семен хмыкнул. – Уверенность не факты.

Вадик взмахнул рукой и тут же взмыл под потолок. Зеленский, спохватившись, склонился над центральным пультом и плавно нарастил мощность гравитатов. Практикант медленно опустился.

– Оставлю на уровне Луны, – извиняющимся тоном сказал биолог. – Так будет проще.

Павлов демонстративно взглянул на часы.

– У нас мало времени, – резко мотнул он головой. – Надо стартовать.

– И что? – насмешливо произнес Семен, опираясь руками о прозрачное стекло капсулы Игната. – Допустим, вы правы, капитан. Отстыкуемся от станции и будем болтаться рядом, дожидаясь спасательной операции. Разве тогда нас не накроет этими вашими осколками? Разве не разумнее остаться внутри станции? Хоть какая-то, но защита.

– Мы не будем болтаться, – сухо возразил Павлов. – У нас вообще-то двигатели есть.

– Да, знаю, – отмахнулся Семен. – Это фактически бот по вашей классификации. И что? Отойдете в сторону, смените орбиту? Как далеко нужно отойти? Найдут нас там спасатели?

– Какие спасатели?! – рявкнул Павлов. – Оба бота на Центральной! Даже если они уцелели, то это вовсе не спасательные суда! Но скорее всего, они повреждены! Иначе хотя бы один уже шел бы к нам, подавая сигналы!

– На Планетарной есть еще один катер, – быстро добавил Вадик, шмыгнув носом. – Они прилетят.

– На орбите рой осколков и взбесившийся грузовой звездолет, – напомнил Павлов. – Они не будут рисковать единственным катером и его экипажем.

– Будут! – зло выкрикнул Семен. – Они придут и вытащат нас из этих обломков!

– Или погибнут, попав в рой! – в голосе Павлова злости было не меньше.

– Тише! – попросил Зеленский. – Тише, мальчики. Я все-таки старший. Замолчите оба.

Павлов нехотя отвел взгляд от выпученных глаз Семена. Тот уставился на Зеленского.

– Я вижу, к чему он клонит, – с вызовом заявил техник. – Пусть скажет! Пусть скажет вслух, ну!

– Николай, в самом деле, – тихо произнес биолог. – Вижу, что у вас есть какая-то идея. Извольте нас с ней ознакомить.

– И ознакомлю, если меня не будут перебивать, – буркнул Павлов. – План прост. Я не знаю, придет помощь в ближайшее время или нет. Не знаю, скоро ли будет новый удар по станции. Зато я знаю, что мы в беде, а одному из членов экипажа требуется срочная медицинская помощь.

– Так, – сказал Зеленский, косясь на капсулу Игната. – Понимаю. Что вы предлагаете?

– Предлагаю отстыковаться от станции и совершить экстренную аварийную посадку на Марс.

Семен взвыл и ткнул пальцем в бывшего пилота.

– Я же говорил! Опять! Да он маньяк!

– Перестаньте, – бросил ему через плечо Зеленский. – Николай, это в принципе осуществимо?

– Осуществимо, – спокойно ответил Павлов. – Модуль рассчитан на посадку на планету. А на взлет – нет.

– Идти по орбите – безумие! – простонал Семен. – Там же эти ваши рои и сумасшедшие звездолеты!

– Я не собираюсь облетать планету. Пойду на посадку из этой точки, прямо вниз.

– И сожжешь модуль в атмосфере! – заорал Семен. – Слушайте, он нас всех поубивать хочет!

– Не сожгу, – процедил Павлов, наклонив голову. – Не путай атмосферу Земли и Марса. Прямая посадка на Марсе вполне осуществима. Здесь можно просто упасть с орбиты.

– В самом деле? – Зеленский, нахмурившись, повернулся к бывшему пилоту. – Николай, кажется, это непростая задача.

– Да просто невозможная! – рявкнул Семен. – Он опять рвется в герои! И опять поубивает…

Павлов молча двинулся на техника, но биолог успел схватить его за рукав. Бледный как простыня Вадик вцепился в плечи Семена и потянул в сторону.

– Нет уж! – рявкнул техник. – Я жить хочу! Ты ведь здесь уже геройствовал, а, Павлов?! Экстренный старт с планеты на катере в условиях пылевой бури, да? Не расскажешь, чем кончилось?!

– И я поднялся! – потерял терпение бывший пилот. – Я поднялся и вывез дюжину человек!

– И убил двоих своим стартом! – крикнул в ответ Семен. – Два трупа, да?!

– Да! – Павлов тоже сорвался на крик. – Два трупа! У Ники крепления посыпались, а Тим отстегнулся и полез ее спасать… Ника и Тим, мои друзья! Это был старт в бурю, швыряло так, что не держали гравикомпенсаторы! Нас всех едва не размазало по стенам! Но я поднял катер, я вытащил людей и все материалы исследований! А лагерь – сдуло! Ничего не осталось, ничего!

– Ах, вытащил! – выпалил Семен. – И пошел под суд! Что тебе впаяли, запрет на профессию, да? Нельзя садиться за штурвал?! Легко отделался! Они могли переждать бурю в катере, на поверхности! А ты, спаситель хренов…

– Не могли! – перебил Павлов. – Нет, не могли! Лагерь в пыль стерло, и катер бы тоже разобрало на запчасти!

– Если бы да кабы! – Семен сжал кулаки. – Все от твоего геройства! И сейчас героем хочешь заделаться? Ну уж нет, мы жить хотим! Мы тут все хотим жить, понял?! А ты…

– Не сметь! – громкий голос заставил Семена замереть на полуслове.

Павлов обернулся, пытаясь понять, кто это сказал. И лишь секунду спустя понял: Игнат – динамики спасательной капсулы изуродовали его голос до неузнаваемости.

– Не сметь, – задыхаясь, повторил Игнат, пытаясь приподняться на своем ложе. – Он… тебе… жизнь. Спас. Уже. Сейчас.

Зеленский отпустил рукав Павлова и бросился к капсуле. Быстро защелкал клавишами, следя за состоянием пострадавшего техника. А тот, белее прежнего, без сил откинулся обратно на подушку из белой пены, уже украшенную каплями крови.

– Ждать помощи, – из последних сил выдохнул Игнат. – Это правильно. Это хорошо. Но сесть самим – лучше. Мы можем помочь себе сами. Пусть спасатели помогут тем, кто не может. Ресурсы… спасательной операции… Может, Центральная пострадала сильнее. Может, им нужнее… Сесть… Это правильно. Это лучше.

Обессилев, Игнат замолчал, закрыл уцелевший глаз и откинулся на подушку.

– Плохо, – Зеленский покачал головой, косясь на Павлова. – Нельзя ему волноваться с таким давлением. Ой, нельзя.

– Вадим, – позвал Павлов, чуть успокоившись. – Что скажешь?

Пухлый практикант замялся, глянул на своего начальника, но тот был занят модулем.

– Я как все, – пробормотал он. – Я не знаю…

– Как все – плохо, – проворчал Зеленский, не отрываясь от пульта капсулы. – Сколько раз говорить. Плохо, студент, плохо.

Вадим выпрямился, втянул щеки и взглянул Павлову прямо в глаза. Паренек выглядел неважно – на лбу блестели капли пота, на щеках лихорадочный румянец. Еще немного, и ему самому понадобится медицинская помощь. Аптечку – белый круглый блок, – он до сих пор сжимал в руках.

– Игнату плохо, – он резко выдохнул. – Я за посадку.

Семен хмыкнул, отвернулся от студента и впился взглядом в спину Зеленского, колдующего над приборами.

– Михаил Александрович, – позвал он. – Вы заместитель начальника станции…

– По биологической части, – скромно напомнил Зеленский, не оборачиваясь.

– Заместитель начальника станции, – упрямо повторил Семен. – Обращаю ваше внимание, что монтажнику Николаю Павлову решением Коллегии суда по профессиональным правонарушениям запрещено пилотировать любые корабли.

– Спасибо, Семен, – спокойно отозвался Зеленский. – Я уже в курсе.

– Надеюсь, вы учтете это при принятии решения! – процедил Семен, косясь на Павлова.

– Решение? – задумчиво произнес Зеленский, не отрываясь от монитора. – Могу ли я принимать решения? Ах да. Наверное, могу. Но я так плохо разбираюсь во всех этих железках, орбитах, посадках…

– Вот именно, – возликовал Семен. – А по инструкции положено…

– Для принятия решения мне срочно нужен консультант по техническим вопросам, – твердо сказал Зеленский, резко выпрямляясь и выпячивая вперед объемистый животик. – Коллеги, кто из вас наиболее компетентен в сфере пилотирования межпланетных кораблей? Учтите, я включил запись разговоров в модуле.

– Я, – встрепенулся Павлов. – Николай Павлов, пилот первого класса. Школа пилотирования Новосибирска, Академия космонавтики, Москва. Допуск к межпланетным перелетам, допуск к пилотированию малых судов. Стаж – восемь лет. В настоящий момент по решению Коллегии профессионального суда лишен права пилотировать любые космические аппараты.

– Но уж советы-то вам разрешено давать? – громко осведомился Зеленский, вскинув брови. – Как консультанту?

– Нет, – рявкнул Семен, сжимая кулаки. – Нет!

– Да, – спокойно отозвался Павлов. – Я неоднократно консультировал действующих пилотов и руководство Марсианской экспедиции по разным вопросам моей профессиональной сферы деятельности. Разумеется, лишь по запросу со стороны руководства.