– Вот уж не знаю, – резко ответил дежурный. – Может, отражение восхода от одного из спутников. В любом случае визуально наблюдать приближение грузовика вы со своей станции не сможете.

– Смогу, – рыкнул Павлов. – Если автоматика вывела грузовик из прыжка раньше, чем положено, и промахнулась на треть орбиты. После чего пустила двигатели в аварийном режиме, пытаясь вернуться к точке назначения, к Центральной, игнорируя все ограничения по движению объектов на орбитах из-за программного сбоя. Именно в таком случае грузовой корабль пройдет вокруг планеты точно к Центральной… сметая все на своем пути!

– Ну конечно, – Брагин хмыкнул. – В кино все так и будет. Вам, товарищ инженер-монтажник, поменьше надо смотреть приключенческих фильмов про пилотов.

Павлов шумно выдохнул, пытаясь сдержать яростную ругань. Что за абсурд?! Аварийная ситуация, а он пререкается с каким-то юнцом…

– Начальника смены! – прорычал он. – Аварийный код красный. Люди в опасности. Вызывает Биологическая станция, инженер-сборщик Павлов. Код звания по единому реестру космофлота – три единицы сто, пилот первого класса. Вызываю начальника смены диспетчеров…

Мальчишка попытался возразить, но его прервал мрачный тяжелый голос:

– Павлов? Это начальник смены, Баграмян. Вы действительно предполагаете, что это двигатель грузовика?

– Визуально похоже. Как будто работает половина двигателей, а автоматика пытается перезапустить второй блок, но безуспешно.

– У меня нет данных со спутников, – быстро сказал Баграмян. – А первый АГ8 должен прибыть только завтра. Можете переслать мне визуализацию или картинку?

Павлов молча включил видеорежим камеры скафандра, обычно используемой для протоколирования технических работ, и перенаправил поток информации в аварийный канал.

– Вот, – быстро переключил он интерфейс в шлеме скафандра. – Но это же просто камера, не телескоп. Я глазами и то лучше вижу.

– Получил, – отозвался Баграмян. – Странно. Похоже, нет отклика от двух спутников связи. Задержка пять минут допустима при технических работах. Но сразу два… Минуту.

Внезапный треск на линии был настолько громким, что Николай дернул головой, чуть не стукнувшись лбом о прозрачное забрало шлема. Зашипев от ярости, он уменьшил громкость и активировал контур автонастройки.

Аварийный канал свистел и шипел, как масло на раскаленной сковороде. Сквозь грохот и завывания Павлов успел разобрать шепот Баграмяна:

– Аварийный режим… Потеря сигнала…

В ту же секунду треск умолк, и на аварийном канале воцарилась тишина. Павлов висел в пустоте, не отводя взгляда от ярко мерцающей точки на орбите Марса, ставшей заметно больше, и слушал тишину на аварийном канале. Космос молчал. Павлов не дышал.

– Николай… – Павлов вздрогнул.

Он судорожно захлопал по клавишам настройки, пытаясь вернуть пойманную частоту, но в тот же миг сообразил, что внутренняя связь в порядке. Прерван контакт между Биологической станцией и Центральной.

– Николай, – сдавленно простонал Игнат, слышавший весь разговор. – Что теперь делать-то, а?

Павлов почувствовал, как напряглись плечи. Кровь хлынула к щекам горячей волной, быстро отрезвив бывшего пилота.

– Объявляй метеоритную тревогу, – бросил он. – Игнат! Немедленно переводи станцию в аварийный режим!

Павлов взлетел над недостроенной секцией оранжереи. Резко оттолкнувшись, он понесся обратно к огромному шару Биологической станции, безмолвной тенью скользя над ажурными кружевами балок.

* * *

Он едва дождался, когда за ним закроется дверь общего шлюза. Из тяжелого скафандра принялся выбираться прямо в коридоре, отчаянно сдирая с себя громоздкие конструкции «Монтажника». Освободившись от космических доспехов, Павлов, в нарушение всех инструкций, бросил скафандр на пол и побежал по длинному белоснежному коридору к центру станции.

Уже на бегу он осознал, что тревога так и не объявлена – никаких сигналов и предупреждений, двери блоков открыты настежь. Выругавшись, запрыгнул в распахнутую дверь центрального сегмента станции, пробежался по кольцевому коридору мимо выходов в оранжереи, миновал пищеблок и, задыхаясь, ворвался в центр управления.

Большая комната, размером не меньше столовой, была ярко освещена. По стенным экранам бежали столбцы разноцветных цифр – система отчитывалась о своем состоянии. Пульт управления, располагавшийся в центре, напоминал белый пухлый бублик, от которого отгрызли здоровый кусок. В центре, из ложемента управления, торчала кудрявая голова Игната.

– Игнат, – Павлов сжал кулаки, подступая ближе. – Почему… Почему тревога еще не объявлена?

Дежурный обернулся. Его лицо было белее простыни, глаза запали, а длинный нос, казалось, стал еще тоньше и острее.

– Я вызывал… – пробормотал Игнат, касаясь капельки передатчика на левом ухе. – Центральная не отвечает, а Петренко идет…

Павлов глухо зарычал, шагнул ближе и тут же шарахнулся в сторону, когда из-за пульта вынырнула плечистая фигура техника.

– Капец связи, – объявил бородатый Семен, копавшийся до этого в переплетении проводов. – Но это не у нас, зуб даю. У нас все пучком.

– Конечно нет! – рявкнул Павлов. – Спутники разбиты. Почему еще тревогу не объявили?

Игнат вздрогнул, потянулся к пульту, но Семен положил ему руку на плечо.

– Погоди. А на каком основании объявлять тревогу? – спросил он, заглядывая в перекошенное лицо Павлова. – Почему мы должны остановить работу станции?

– Да потому! По орбите идет неуправляемый грузовик. Он, похоже, размолотил уже пару спутников связи и скоро доберется до нас. Минут двадцать у нас есть, не больше.

– Это информация с Центральной? – уточнил Семен, поигрывая шнуром аварийного подключения, свисающим с плеча.

– Центральная сообщила, что потеряла два спутника связи, – Павлов уже с трудом держал себя в руках. – Существует явная угроза повреждения станции.

– Существует явная угроза возникновения паники, – нахально перебил Семен. – Хватит уже суетиться, Павлов. Перестаньте себя вести так, будто мы все сейчас немедленно провалимся в тартарары.

В глазах у Павлова потемнело, он шагнул вперед, к Семену, сжимая кулаки, но тот лишь усмехнулся, смерив противника вызывающим взглядом.

– Мальчики, что-то случилось?

– Михаил Александрович! – облегченно выдохнул Игнат. – Заходите скорее! Я вас вызывал, а вы…

– Я был в холодильнике, – с достоинством отозвался биолог, протискиваясь между Семеном и Николаем. – Что у вас тут происходит?

Павлов демонстративно отвернулся, коснулся передатчика в ухе, переключившись на внутреннюю волну.

– Эльдар, – позвал он. – Вы где?

– Сейчас буду, – пробурчали в ответ. – Уже на подходе. Что у вас там?

– Аварийная ситуация, – откликнулся Павлов. – Счет на минуты.

– Аварийная? – забеспокоился Зеленский. – Игнат, что тут происходит? У меня процесс глубокой заморозки в полном разгаре!

– Паникует наш капитан Звездочка – вот что происходит, – мрачно усмехнулся Семен. – Везде опасность, всех спасти. Это у него…

Павлов резко обернулся, но Зеленский успел встать между коллегами и укоризненно взглянул на техника. Николай взял себя в руки и отступил на шаг. Нельзя. Не сейчас. Это ребячество.

В проеме двери появилась крепко сбитая приземистая фигура Эльдара Петренко. Широкоплечий, с бритой головой, он напоминал спортсмена – борца.

– Так, – сказал главный инженер, решительно шагая к пульту. – А ну все назад.

Павлов попятился, Семен пожал плечами. Игнат тут же поднялся из кресла управления, освобождая место.

Петренко опустился в кресло, приложил ладонь к пульту идентификации, подтвердил свои полномочия и быстро защелкал клавишами. Центральный экран моргнул, поток цифр исчез. Вместо него появилось изображение Марса – сероватый полумесяц. И слишком уж большая мерцающая звезда на самом краю.

– Павлов, – позвал главный инженер. – Это?..

– Да. Я уверен, что это автоматический грузовик. Нарушена автоматика. Он вышел из прыжка раньше, чем положено. Идет юзом, теряет орбиту, рыскает, возвращается, пытаясь выполнить программу полета с аварийными двигателями. Если сказать грубо, то его швыряет из стороны в сторону. Но он движется в сторону Центральной. Пройдет мимо нас минут через десять.

– Что Центральная?

– Нет связи, – подал голос Игнат. – Внезапно оборвалась во время сеанса Павлова.

– Плохо, – инженер отстучал пальцем рваный ритм. – Связь нужно восстановить.

– Да у нас все в порядке, – бросил Семен. – Это что-то на их стороне.

– Аварийный?

– Забит наглухо, – буркнул Павлов. – Передавать можем, но неизвестно, принимают ли.

Он отвел взгляд от экрана и заметил, что Петренко запустил аудиозапись его разговора с Центральной. Нахмурился.

– Николай, – тихо позвал главный инженер. – Полной уверенности нет?

– Данных о движении объекта никаких, – неохотно признал Павлов. – И с нашим оборудованием мы их не получим. Наши передатчики подхватят его, только если корабль подойдет для стыковки.

– Чем это нам грозит? – тут же спросил Петренко.

– Да ничем! – вмешался Семен. – Шансов, что эта штука в нас воткнется – ноль! Подумаешь, рядом пройдет!

– Излучение, – Павлов постарался не обращать внимания на техника. – Резко повышенный фон от двигателей. Примерно как ядерный взрыв рядом со станцией.

– Но волны-то от взрыва не будет, – снова перебил Семен. – Тут вакуум.

– Зато излучение будет зашкаливать, – Павлов дернул щекой. – Но это не главное.

– А что главное? – резко повернулся к нему Семен.

– Рой осколков, – отозвался главный инженер, сообразив, куда клонит Павлов. – Если грузовик действительно повредил несколько спутников связи, за ним идет рой осколков. Может быть, и его осколки тоже. Их мы не увидим и не сможем предсказать, по какой траектории они двигаются. И с какой скоростью.

– Там еще пара автоматических станций наблюдения за поверхностью, – мрачно добавил Павлов. – Они, конечно, пониже. Но если их зацепит роем, осколков явно прибавится.

– Ясно, – Петренко устало откинулся в кресле.

– Это все гадания на кофейной гуще, – Семен фыркнул. – А вы уже паникуете.

– Помолчите, – бросил главный инженер. – Николай, сколько у нас времени?

– Мало. До прохождения корабля, ну, минут десять. Потом осколки, если они получили ускорение. А если корабль аварийный и рассыпается, то все вместе.

Семен хотел еще что-то сказать, но молчавший все это время Зеленский положил ему на плечо свою пухлую руку.

Петренко коснулся передатчика, активируя общую волну, и склонился над пультом.

– Внимание, – повысил он голос. – Говорит главный инженер. Возникла опасность метеоритной атаки. Персоналу станции предписывается немедленно занять места согласно инструкции. Внимание! Это не учебная тревога!

Петренко повернулся к правой части пульта, отстучал команду на запуск и приложил ладонь, подтверждая приказ.

Световые ленты замерцали, по станции разнесся настойчивый рев тревожного зуммера. По коридору прокатился легкий ветерок – автоматика захлопывала двери модулей, в которых не было персонала. Петренко обернулся к замершим коллегам и удивленно вскинул мохнатые брови.

– Вам что, отдельное приглашение нужно? – спросил он. – Все в спасательный модуль. Быстро.

Игнат сорвался с места, словно только и ждал этих слов, и вприпрыжку выскочил из центра управления. Мрачный Зеленский двинулся к двери и потянул за собой Семена.

– Эльдар, – тихо позвал Павлов. – Я…

– Все, я сказал, – отрубил тот. – Идите.

Сжав кулаки, Павлов развернулся и шагнул к выходу. Его послушали – как тогда, на Марсе. Но в этот раз ему не придется самому принимать решение – слава всем звездам галактики. Пусть будет так.

* * *

По коридору пришлось бежать. Времени оставалось в обрез, и Павлову, по-хорошему, нужно было бы сразу отправиться в спасательный модуль. Но он не мог бросить данные.

Ворвавшись в свою каюту, Павлов разбудил рабочий терминал, открыл канал к личному коммуникатору, болтавшемуся на левом ухе, и запустил процесс копирования. Да, конечно, в инструкции сказано: «По возможности сохранить рабочие данные, если это действие не сопряжено с риском для жизни сотрудника». Но бросить собственные наработки он не мог. Не сейчас.

К кваканью тревоги добавился странный гул. Только через пару секунд Павлов сообразил, что это включились дополнительные генераторы – и на полную мощность. Зачем Эльдару понадобилась еще энергия, Павлов не знал, а гадать было некогда. Данные скопировались, и, погасив рабочий терминал, бывший пилот выскочил в коридор.

Развернувшись, он бросился по большой дуге в сторону центра управления станцией. В пустом коридоре эхо шагов гулко отскакивало от белоснежных стен и рассыпалось по ребристому полу. Зуммер тревоги звучал все громче, и, наконец, Павлова проняло. Он забеспокоился по-настоящему, серьезно, осознав, что это не его паникерские настроения, а реальная опасность.

Спасательный модуль располагался точно в центре Биологической – огромная консервная банка, снабженная неприкосновенным запасом ресурсов, собственной системой двигателей и жизнеобеспечения. Строго говоря, это был примитивный корабль, шлюпка, замурованная внутри орбитальной станции. Когда Павлов учился, ему доводилось даже видеть прототип этой штуковины – и водить его. Сто лет назад на орбиту пригоняли корабль и уже вокруг него возводили станцию. А сейчас спасательный модуль в центре – лишь дань той традиции…

Шлюзовые двери посреди большого коридора были распахнуты настежь. Павлов быстрым шагом подобрался ближе, заглянул внутрь. В центре, у ряда противоперегрузочных кресел, двое – Зеленский и его юный практикант Вадим Марченко, такой же пухленький безбородый очкарик – видимо, будущая звезда орбитальной биологии. Оба – начальник и подчиненный – пытались упаковаться в спасательные скафандры из набора модуля, при этом сосредоточено сопели.

– Михаил, – позвал Павлов, не переступая порога. – Где остальные?

Зеленский, натянувший жесткий оранжевый скафандр до половины своего объемистого живота, присев на ложе, обернулся к монтажнику. Его пухлое лицо покраснело, на лбу выступили капли пота.

– Ох, – выдохнул он. – Не знаю. Игнат и Семен пошли за каким-то блоком, который нельзя оставлять на радиационном фоне. Эльдар в центре управления. А мы с Вадиком тут.

– А Смирницкий где? Замначальника?

Зеленский всплеснул пухлыми руками, приподнялся с ложа, схватился за сердце. Потом сердито глянул на бывшего пилота, погрозил ему пальцем.

– Тьфу на тебя, Коленька! Он же с утра улетел на Центральную вместе с Кирилловым! Доклад делать…

– Виноват, из головы вылетело… Кто только позволил, – буркнул Павлов. – И начальник, и зам. А тут…

Замолчав на полуслове, он бросил взгляд на часы. Время вышло. Теоретически сейчас где-то рядом со станцией – по космическим меркам, конечно – должен проходить аварийный грузовик. Вся команда станции обязана сидеть за прочнейшими дверями спасательного модуля. Вместо этого люди разбежались по углам. Если действительно случится что-то плохое…

– Одевайтесь, – резко бросил Павлов, решительно шагнув в модуль. – Быстрее.

Биологов и не нужно было подгонять. Оба дружно запыхтели, втискиваясь в скафандры. Откуда они, такие упитанные, берутся? Необходимый элемент обучения? Или Зеленский подбирал помощника себе под стать?

Из стенного блока Павлов быстро достал спасательный скафандр универсального размера. Расстегнул его, бросил на пол, лег рядом и, не вставая, одним движением натянул на себя, как учили еще на первом курсе. Так быстрее и проще, чем прыгать на одной ноге.

Скафандр с кодовым названием «Спас» обнял своего нового владельца, активировал системы жизнеобеспечения, подключился к личному коммуникатору и пискнул, предупредив, что шлем не закрыт. Павлов поднялся на ноги – уже не так быстро, как хотелось бы. «Спас» был тяжелым и не слишком удобным. Нет, конечно, это не «Монтажник», но все равно, усиленная защита от радиации и дополнительные контуры регуляции термообмена давали о себе знать.

Выпрямившись, Павлов быстро провел руками по оранжевой поверхности скафандра, разглаживая складки. Подхватил из шкафа круглый шлем – вдвое меньший, чем у «Монтажника» – нацепил его, зафиксировал в пазах, но не активировал. Глянул в сторону распахнутых дверей. Обернулся к биологам.

– Вот что, – сказал он, доставая из шкафа еще один «Спас». – Вы побудьте тут, а я схожу, посмотрю, как там Эльдар. Может, и техников наших увижу.

– Конечно, – отозвался уже упаковавшийся в скафандр Зеленский, помогая своему подчиненному нацепить шлем. – Коленька, только ты там осторожнее. Все разбрелись кто куда.

– Я быстро, – Павлов шагнул к дверям. – Только отдам…

Пол так резко ушел из-под ног, что бывший пилот на секунду завис в воздухе. Потом его швырнуло назад и с размаха хлопнуло о кресла – в глазах потемнело, но в тот же миг в модуле вспыхнул алый свет. Павлов услышал, как рядом с ухом щелкнуло – «Спас» автоматически зафиксировал шлем, ощутив перепад давления. Огромная входная дверь в мгновенье ока захлопнулась, отрезая модуль спасения от остальной станции. Павлов хотел выругаться, но в тот же миг его подбросило к потолку. «Конец гравитатам», – успел подумать он. Потом швырнуло об пол, да так, что он почувствовал удар даже сквозь все контуры «Спаса». Сверху навалилось что-то тяжелое, закружилась голова, как от перегрузок, и вдруг стало легко, невыносимо легко. И душно. Перед глазами замельтешило, и Николай стал проваливаться вниз, вглубь, в черный центр вселенной…

* * *

В лицо ударила струя холодного как лед воздуха, и Павлов вздрогнул, выныривая из черной пустоты, куда его чуть не затянули перегрузки. Перед глазами замелькали разноцветные пятна – это скафандр выбросил на прозрачное забрало шлема данные о своей работе. Николай раздраженно мотнул головой, останавливая поток чисел… Невесомость!

Скосив глаза, Павлов обнаружил, что парит под потолком спасательного модуля, залитого алым светом тревожных ламп. Ниже, в дальнем углу, он заметил оранжевый «Спас» – Зеленского, судя по размерам. Еще ему был виден пульт управления – большой белый гриб, выросший из пола посреди кресел защиты от перегрузок. Пульт ровно мерцал, сообщая, что спасательный модуль активирован и готов к использованию. Если его не трогать, через несколько минут включится автоматическая программа.

Прикусив губу, Павлов развернулся и попытался достать ногой до потолка. Не вышло. Далековато. Пришлось схватиться за левое запястье и активировать трость – телескопическую пластиковую палку-щуп. Она легко выдвинулась из паза на предплечье – белая, невесомая, невероятно прочная. Полтора метра, если разложить полностью. Павлов ткнул тростью в потолок, легонько оттолкнулся и поплыл вниз, к пульту. По дороге успел глянуть вбок и нашарить взглядом помощника Зеленского – Вадима. Тот парил в углу и старательно шевелил конечностями, пытаясь дотянуться до стены. Про трость «Спаса» он, конечно, забыл. А может, и не знал. Гуманитарий.

Ухватившись за пульт, Павлов завис над ним и первым делом хлопнул по одной из трех аварийных клавиш, расположенных сбоку. Пульт перестал мерцать и вспыхнул ровным белым светом, подтверждая готовность к получению команд. Павлов приложил перчатку к скан-панели и активировал протокол связи, надеясь, что беспроводные модули в порядке.

С этим повезло – пульт опознал сигналы «Спаса», установил двустороннюю связь и тут же вывел на экран шлема визуальную панель контроля. Павлов перевел коммуникатор в режим управления и зашевелил пальцами в воздухе перед собой. Система, уловив его движения, передала данные на экран, и бывший пилот принялся шарить по панели, выясняя, что и как.

Первое – спасательный модуль цел и полностью готов к использованию. Прекрасно. Второе – в модуле три человека в «Спасах», повреждений не обнаружено. Отлично. Состояние Биологической станции…

Павлов закусил губу, пробегая глазами сухие строчки данных. От центрального коридора осталась половина – остальная недоступна датчикам. Либо разрушена, либо повреждены датчики. Недоступны пять оранжерей из десяти. Два подсобных модуля не отзываются, на карте вместо них черные пятна. Грузовой отсек в порядке, и в нем даже идет процесс глубокой заморозки биологических продуктов. Гравитаты, обеспечивающие искусственную гравитацию, отключились. Системы жизнеобеспечения повреждены. Энергосистемы повреждены. Системы отведения тепла повреждены. Системы…