Мама зачем? Нам было так хорошо жить вдвоем. Зачем нам семейка Змеевских? Наверняка она сменит фамилию и тоже станет Змеевской. А я буду Паршиной, как папа. И мой брат…

Мне не нужен другой брат!

Мне не нужен Артем Змеевский!

Он бесит, раздражает, выводит из себя. Нестираемая с лица наглая ухмылка и вседозволенность. Ууу, ну почему? В бессилии бью кулаком подушку.

– Эля, поможешь мне застегнуть платье? – кричит из спальни мама.

Нехотя встаю и иду помогать. Мой бунт уже ничего не исправит, а только поссорит меня с мамой – единственным близким человеком на Земле.

Она стоит возле зеркала – такая красавица. Ей 42, но выглядит значительно моложе, без всяких инъекций ботокса. Стройная, длинные волосы и мягкий характер. Конечно, Камоевич не смог пройти мимо такой женщины. Хоть бы он её любил по-настоящему, а не относился к ней, как к купленной втридорога игрушке. А я как-нибудь…

Как-нибудь смирюсь с присутствием сводного Змея в моей жизни. В конце концов, по словам отца, он редко бывает дома, и мы не будем часто пересекаться. Да будет так!

Застегиваю молнию на прямой маминой спине. Платье – шик! Невесомое.

– Ну как я тебе? – интересуется ма.

– Сама знаешь, королева.

– А ты принцесса.

Сразу вспоминаю, как Змеевский сегодня назвал меня принцессой. Не хочу, чтобы он всплывал в моих мыслях так часто. Только-только перестала чувствовать на лопатке его ладонь.

– Господи, как же я волнуюсь! – стонет мама.

– Я тоже, – признаюсь. – С танцем проблема. У нас с Артемом не получается синхронно двигаться. Он идет в одну сторону, а я в другую.

– Ничего, научитесь. Еще два дня есть.

Божечки, два дня это терпеть! Двухчасовые репетиции ради двухминутного танца на пиршестве. Это же форменное издевательство…

Сама согласилась. А могла бы послать Камоевича куда подальше. Ага, могла? Нет, я не боюсь его, я отношусь к нему НИКАК. Как к чему-то временному в своей жизни. Терплю, можно сказать.

Мама снимает платье и вешает его обратно на шкаф. Вздыхает. Да, атмосфера у нас в доме сейчас напряжная.

– А свадьбу нельзя отменить? – спрашиваю.

Мама отрицательно качает головой.

– Я так и думала. Ма, а Камоевич любит тебя?

– Любит, – улыбается. – Знаешь, как он красиво ухаживал за мной? Несколько раз превратил мой рабочий кабинет в цветочный магазин. Машину новую подарил – белую Ламборгини, но я вернула ему её обратно. Ювелирку постоянно таскает. Неприлично дорогую – тоже велю вернуть обратно в магазин. Один раз только взяла подарок, браслет с яшмой – моим камнем покровителем. Не устояла.

– Он кажется мне жёстким и авторитарным, – делюсь свои чувствами.

– Это его маска. Чтобы боялись и уважали.

– А мне зачем его бояться?

– Тебе незачем. Ничего плохого Альберт тебе не сделает.

– А Артем его боится?

– Не знаю. Наверное, нет, раз творит, что хочет.

– У Артема тоже маска?

– Познакомься с ним поближе и узнаешь, – отвечает хитро.

Не хочу. Не хочу-у.

– Мы с ним слишком разные, – отвечаю поспешно.

– Мы с Альбертом тоже, однако, это не мешает нам жениться.

– Ты возьмёшь его фамилию?

– Да, он настаивает.

– И ребенка ему родишь?

Мама закашливается.

– А вдруг тоже настоит на этом? – добавляю язвительно.

– Мы уже стары для малыша, – постучав себя по горлу, наконец, перестаёт кашлять. – Будем ждать от вас с Артемом внуков.

Прозвучало двусмысленно. Меня даже холодом окатило от того, что фраза только мне показалась странной. Понятно, что мама имела в виду моих детей и детей Змеевского, а не наших совместных. Такая гадость только мне могла прийти в голову.

Глава 6

Артем

Открываю глаза. Мне хреново. Я сплю в штанах. Не помню, как добрался вчера домой, то есть сегодня. Даже раздеться не смог.

Затусили вчера с пацанами до утра, было слишком много пива. Ааа, теперь башка болит.

Запускаю руку в карман и достаю трусы. Брезгливо смотрю на них, пытаясь вспомнить, кого я вчера отымел. А, правда, кого? Лену, Катю или Полину? Как я мог трахаться в таком состоянии? Откуда труселя взялись? Ладно, похер, позже всё расскажут. Отшвыриваю их в урну – там им самое место.

Принимаю душ в надежде посвежеть, но… состояние такое же. Прибавляется ещё тошнота. Траванулся по ходу алкашкой.

Жадно пью воду и устраиваю голову на подушке. В горизонтальном положение жить легче. Надеюсь, отец уже свалил на работу и не придёт читать мне нотации. И так херово.

Проспал до обеда, звонок бати меня разбудил. Напоминает, что у нас по расписанию вальс. Да имел я твоё расписание! Какой, к херам, вальс?

– Отменить нельзя? – бурчу в трубку.

– Нельзя! – гаркает отец. – Свадьба через три дня. И прекрати так пить, ты гробишь своё здоровье.

Имел я твою свадьбу.

Отключаюсь и стону. Принимаю повторно душ. Оживаю, но только наполовину. Теперь надо чего-нибудь в желудок закинуть – ругается. Надеваю майку-алкоголичку, шорты и спускаюсь вниз. На диване со стервозным выражением лица сидит Элька. Рядом Андрей, копается в телефоне. Чувак в отличие от рассерженной фурии не в претензии, его время щедро оплачено.

– Здорово, я щас, – говорю хрипло. Во рту – пустыня.

– Змеевский, мы тебя уже полчаса ждём, – говорит Элька ледяным голосом. Ух, бля, аж мороз по коже прошёлся. С неё выйдет отличная училка.

– Значит, десять минут уже ничего не решат.

Скрываюсь на кухне, чтобы она ничего не успела ответить. Открываю холодос и пью апельсиновый фреш. Пара капель падает на грудь, пачкает белую майку. Ублюдство.

– Мне надо переодеться, – появляюсь в гостиной.

– Некогда уже. Сойдет и так, – вставая с кресла, отвечает Андрей.

Ну, сойдет и сойдет. Мне тем более похер. А вот Элька окидывает меня презрительным взглядом, останавливается на пятне и кривит губы. Ой, посмотрите, какая цаца. Сама вчера ела бургер, как свинюшка. Весь салон теперь в крошках.

Идём в зал. Элька сегодня в модных широких джинсах и белой водолазке. Я даже вижу, что на ней спортивный лифчик.

– Змеевский, от тебя воняет перегаром, – шипит.

– Я буду молчать.

– Будь добр.

Хватаю ее за острую лопатку и притягиваю к себе:

– Ближе давай, чо как неродная?

– Ты обещал молчать, – кривится.

Андрюха врубает музыку, и мы кружимся в танце. Так, мать вашу, с похмела кружится это, конечно, трешачок. В глаза пляшут звёзды. В моих пальцах длинные Элькины пальцы. Я так крепко их держу, что на них может отпечататься мой рисунок.

– Артем, ты в порядке? – поднимает голову и смотрит на меня своими льдинками.

– Пока да. Но если мы продолжим в том же духе – меня вырубит.

– Алкоголик, – фыркает. – Андрей, тут человеку плохо.

Андрей окидывает меня равнодушным взглядом и кивает:

– На сегодня всё.

– Спасибо, братишка.

Доползаю до дивана и падаю на него.

– Извини, сесть за руль не смогу, – говорю Эльке. – Геннадий тебя отвезет. Только подождать чуть придётся.

– Мне некогда ждать, у меня дела, – вздергивает нос.

– Какие? Встретиться с подружкой?

– Или с другом.

Почему-то мне не нравится её ответ. Конечно, у такой милашки есть парень. Надо узнать, кто он. Так, просто для информации.

– Познакомишь меня с ним?

– Нет. Всего доброго! – разворачивается и идет к выходу.

– Стоять!

Резко подрываюсь с дивана, удивляясь своей прыти, и догоняю её.

– Опять за руки будешь хватать? – Ядовито интересуется.

– А ты не убегай, когда с тобой старшие разговаривают.

– И насколько ты старше? На 2-3 года? – Фырчит как ёжиха.

– Ты чо такая колючая Элька-капелька?

– Хватит придумывать рифмы к моему имени!

– Хочу и придумываю. Может, у меня хобби такое – стишки сочинять.

– Ну и сочиняй. Только не про меня.

– А может, ты моя новая муза? – Продолжаю глумиться. Как забавно она краснеет, а!

– Советую поискать другую. В твоём телефоне наверняка достаточно женских имён.

– Эльки нет ни одной. Так что гони сюда свой номер.

– Зачем он тебе? – щурится так, что становится похожа на азиатку.

– Как это зачем? Сестра ты мне или не сестра?

– Никто я тебе, понял?

– Как это никто? – возмущаюсь. – А партнерша по танцу не считается?

– Ну, если только партнерша…

– Сегодня по танцу, а завтра по сек… – обрываю себя, поняв, что чуть не ляпнуть глупость. – В общем, давай диктуй номерок.

Достаю мобильник из кармана и вывожу на экран цифровой ряд. Девчонка закатывает глаза и быстро – очень быстро диктует. Надеется, глупенькая, что не успею записать. Успел. Подписываю её Элька-карамелька. Потом стираю «карамелька» и пишу «сарделька». Так вот так лучше.

– Пойдем, Геннадия во дворе подождём, – предлагаю. – А то душно чёто в доме.

– Пить надо меньше.

На улице весеннее солнышко светит – класс. Сегодня прям необыкновенно тепло. Хоть бы на папашкину свадьбу пошёл дождь, обломал ему весь праздник в саду.

Элька садится на качелю, я плюхаюсь рядом. Брезгливо отодвигается от меня.

– Да на воздухе не будет вонять, – говорю.

Косится на меня, потом уходит в телефон. Меня чёт подбешивает этот факт, и я вырываю из её рук смартфон.

«Я с гадом сейчас, сводным» – пишет кому-то. Кому? Дине какой-то. Ага, ну хоть не другу.

– Отдай! – требует.

– Значит, я сводный гад? – спрашиваю с наигранным возмущением и обещанием покарать в глазах.

– Сводный змей, он же гад, он же Артем-облом.

– Чо, заразилась от меня рифмоплетством? – ржу и отдаю ей телефон.

– Намекаю на то, что ты не один умеешь это делать. А читать чужие переписки не хорошо.

– Можешь прочитать мои, – снимаю блокировку и кладу на её колени свой телефон.

– Змеевский мне не интересно, что ты пишешь своим бабам.

– Почему сразу бабам?