Главный хранитель культа Сталина

Основой культа того или иного политического лидера не может быть только террор и фальсификация истории, как это пытался доказать Хрущев в своем секретном докладе в 1956 году. Для культа все же необходимы реальные достижения исторического масштаба и, кроме этого, некоторые очень редкие психологические свойства личности, получившие название «харизма» (гр. charisma – божественный).

Этот термин был введен в оборот в политической литературе немецким социологом Максом Вебером в конце прошлого столетия, когда он постулировал, что авторитет законов и традиций отличается от авторитета харизматической личности. В настоящее время термин «харизматический лидер» сильно упрощен и применяется к любому просто популярному политику. В прошлом наличие харизмы признавалось лишь для людей, способных вызвать массовое поклонение и создать новые системы ценностей. Примерами таких людей служили Александр Македонский, Иисус Христос, Магомет, Наполеон, Ленин. Безусловно, харизматическим лидером был и Троцкий. Существует, однако, и псевдохаризматичность, которая создается не столько выдающимся интеллектом и особым талантом его проповеднического выражения, сколько усилиями пропаганды и сверхпропаганды. С помощью такой сверхпропаганды была создана харизматичность Гитлера и Сталина.

Именно пропаганда убеждала массы людей в наличии у них пророческих и гениальных способностей, которых в реальности они не имели. Безграничная власть таких людей основывалась на страхе, гарантированном аппаратом террора, и на искреннем поклонении масс, которое обеспечивалось эффективной пропагандой и абсолютной цензурой на любую критику. Именно поэтому для таких псевдохаризматических лидеров было важно иметь сверхнадежных людей прежде всего во главе репрессивной системы и во главе гипертрофированной системы пропаганды. При этом если во главе репрессивной системы эффективную роль могла выполнять лишь сверхаморальная, жестокая и беспринципная личность, хотя и не без организаторских способностей, то во главе гигантской машины пропаганды должен был стоять искренний фанатик, идеолог «учения» лидера, преданный ему бескорыстно. У Гитлера такими опорами режима были Гиммлер и Геббельс. У Сталина, с конца 1930-х годов, – Берия и Жданов.

С началом войны Жданов как первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) оставался в Ленинграде, как политический комиссар – до окончания блокады города в 1944 году. Поэтому в период войны всей идеологической работой в стране руководил Александр Щербаков, кандидат в члены Политбюро и секретарь ЦК ВКП(б). Щербаков был также первым секретарем Московского городского и областного комитетов ВКП(б). Управлением агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) в это время заведовал Георгий Александров, в то время профессор, а затем и академик. Щербаков, которому было присвоено звание генерала, возглавлял также Политуправление Красной Армии и руководил всей военной контрпропагандой. Он оказался столь эффективным пропагандистом, что в Германии его стали называть «русским Геббельсом». Как самый молодой из приближенных к Сталину партийных лидеров (Щербаков родился в 1901 году), Щербаков считался очень перспективным работником. В мае 1945 года Щербаков неожиданно умер от инфаркта. (Его ранняя смерть в последующем также приписывалась неправильному лечению и вошла в «дело врачей».)

Именно смерть Щербакова привела к вызову Жданова в Москву и к передаче под его контроль всех идеологических проблем. Очень скоро возникла и необходимость освобождения Г. Ф. Александрова с поста руководителя отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б). (Управление было переименовано в отдел Сталиным.) Это было связано не с политическими, а с моральными проблемами, объяснявшимися в особом «Закрытом письме ЦК ВКП(б)», разосланном в 1947 году по партийным организациям. На пост нового руководителя агитпропа Сталин лично рекомендовал Суслова.

После смерти Жданова Суслов возглавил всю идеологическую работу в стране, став секретарем ЦК ВКП(б) по проблемам идеологии. В 1949–1952 годах Суслов очень сильно расширил идеологическую империю, оставшуюся ему от Щербакова, Александрова и Жданова. Он оказывал на жизнь советского общества большее влияние, чем любой другой член Политбюро, кроме Сталина. Но в то же время Суслов предпочитал оставаться в тени. Непосредственно в Политбюро главным идеологом был Сталин. Однако все решения Политбюро по идеологическим вопросам мог реализовывать на практике лишь Суслов. Нельзя исключить и того, что за пределами Политбюро Суслов чувствовал себя в большей безопасности. Войдя в Политбюро с теми же функциями и обязанностями, какие были раньше у Щербакова и Жданова, Суслов сразу оказался бы вовлеченным в ту незаметную, но достаточно острую борьбу за власть, которая шла здесь между группами Маленкова – Берии и Хрущева – Булганина. Сталин также это понимал. Он, по-видимому, держал Суслова в «стратегическом резерве».

В 1948 году Суслову было лишь 46 лет. Он вступил в ВКП(б) в 1921 году, после двух лет комсомольской работы в одном из уездов Саратовской губернии. В 1922 году Суслов, имевший лишь начальное образование, приехал в Москву для учебы. Здесь он закончил рабфак, а затем и Московский институт народного хозяйства им. Г. В. Плеханова. После этого Суслов продолжил свое образование в Экономическом институте красной профессуры. В то время он не стремился работать в партийном аппарате, а занял должность профессора политэкономии в Московском университете и одновременно преподавал в Промышленной академии.

В 1931 году по решению ЦК ВКП(б) он был определен на работу в Центральную контрольную комиссию и как инструктор ЦКК участвовал в «чистках» партии в некоторых областях. В 1937 году Суслова направили в обком Ростовской области, где в 1938 году он становится одним из секретарей обкома. В 1939 году его переводят в Ставрополь, где избирают первым секретарем крайкома. В то время это был город Ворошилов Орджоникидзевского края. Старинное имя Ставрополь городу и краю вернули лишь после войны. Должность первого секретаря крайкома обеспечила избрание Суслова в ЦК ВКП(б). Во время войны Суслов был членом Военного Совета Северокавказского фронта и как секретарь крайкома принимал участие в выселении из Ставрополья мусульман-карачаевцев.

Депортация карачаевцев из Ставрополья в Среднюю Азию, начавшаяся 2 ноября 1943 года, была первой акцией выселения мусульманских народов с Северного Кавказа. Секретный Указ Президиума Верховного Совета СССР о ликвидации Карачаевской автономной области был принят 12 октября 1943 года. Хотя инициатива таких депортаций исходила от Сталина, а их техническое исполнение осуществлялось спецчастями НКВД, вся операция готовилась совместно с администрацией Ставропольского края. Это очевидно хотя бы из того, что одновременно с депортацией производилось переименование населенных пунктов и районов. Происходили и территориальные изменения. Северная часть Карачаевской автономии осталась в Ставрополье, южная горная часть была включена в состав территории Грузии. Всего было депортировано 14 774 семьи – 68 938 человек^[52].

В период войны, особенно с 1943 года, Сталин стал активно проводить политику русского национализма. В этом отношении он мог полностью положиться на Суслова. Для старых большевиков, а также нерусских членов партийного руководства достаточно резкий поворот Сталина к русскому национализму не мог считаться в полной мере оправданным.

В 1944 году решением Политбюро Суслов был назначен главой специального Бюро ЦК ВКП(б) по Литовской ССР. Задачей этого бюро была «советизация» Литвы и разгром литовских националистов. С 1944 года во всей Прибалтике, после освобождения ее от немецкой армии, шла гражданская война и партизанская война против Советской Армии. Суслов в этот период считался главным эмиссаром Сталина не только в Литве, но и во всей Прибалтике. Он устанавливал здесь советскую власть, и это сопровождалось массовыми репрессиями во всех слоях общества. Именно в этот период Сталин более близко познакомился с Сусловым и достаточно объективно оценил его способности и преданность. В Литве Суслов проработал до конца февраля 1946 года. После этого в течение двух лет он выполнял секретные миссии Сталина, о характере которых известно очень мало. В двух-, а затем и в трехтомном собрании речей, докладов и статей Суслова, изданных уже в 1970-х и в начале 1980-х годов, можно обнаружить, что после речи в Вильнюсе 1 февраля 1946 года Суслов нигде не выступал до 21 января 1948 года, когда неожиданно он был удостоен особой чести подготовки доклада к 24-й годовщине смерти Ленина. В двух наиболее подробных биографиях Суслова, опубликованных в России и на Западе, нет практически никаких данных о характере заданий Суслова в период с 1946 по 1948 год^[53]. Между тем Суслов вызывался к Сталину в Кремль 6 раз в 1947 и 20 раз в 1948 году.

Именно в этот период Суслов стал предметом внимания советологов и западных разведывательных служб. Исследовательские отделы ЦРУ и их отделения при радио «Свобода» в Мюнхене анализировали контекст каждого упоминания имени Суслова в советской прессе и его положение среди других лидеров на фотографиях разных торжеств. Эта технология оценки относительного влияния тех или иных лидеров в СССР существовала давно, но к Суслову начали присматриваться лишь с 1946 года. Он тогда оценивался как 18-й по рангу. В 1947 году на основе анализа фотографий советских лидеров, прибывших на сессию Верховного Совета РСФСР, опубликованных 21 июня, Суслов был передвинут уже на 12-е место. Он стал первым сразу за одиннадцатью членами Политбюро. Было известно, что Суслов в марте 1946 года был избран в Оргбюро ЦК ВКП(б), состоявшее тогда из 15 человек. При этом Суслов в этот период находился не в штате идеологического, а в штате Общего отдела ЦК ВКП(б). Это, по существу, все, что удалось узнать о Суслове западным разведывательным службам.

Столь большой интерес к Суслову проявлялся потому, что по косвенным данным западные аналитики приходили к выводу о том, что после Литвы Суслов стал секретным эмиссаром Сталина по советизации одной из ключевых стран Восточной Европы, предположительно Венгрии или ГДР, или их обеих. Именно в этот период в Восточной Европе происходил насильственный переход от многопартийной к однопартийной «советской» модели управления, и опыт Суслова в Прибалтике очень пригодился. Работа велась в основном в условиях секретности, и поэтому никто из хорошо известных членов Политбюро не мог ее выполнять. Суслов также был причастен к созданию Коминформа. По косвенным данным известно, что Суслов в этот период пытался как-то уладить начинавшийся конфликт с Югославией.

Суслов полностью сосредоточился на идеологической работе только после смерти Жданова. Став единственным секретарем ЦК по идеологии, Суслов сильно расширил сферу своего влияния. В его отдел перешло даже Политуправление Красной Армии, возглавлявшееся во время войны членом Политбюро А. С. Щербаковым. В сферу влияния Суслова вошли отношения СССР с другими странами социалистического блока и все области цензуры. Все образование, культура, пресса, издательства, радио, телевидение, даже история были под его контролем, всего не перечислить. Суслов стал главным дирижером «холодной войны». Несмотря на то что влияние его на жизнь всей страны было намного выше влияния таких членов Политбюро, как А. А. Андреев, К. Е. Ворошилов или Л. М. Каганович, Суслов не выдвигался даже в кандидаты Политбюро. Судя по всему, Суслов предпочитал власть и влияние внешним почестям и славе. Он имел большую устойчивость вне Политбюро. В борьбе за реальную власть у него был в Политбюро сильный союзник, сам Сталин. Двум идеологам в одном Политбюро было бы тесно. Но старший идеолог, каким был Сталин, готовился уступить свое место младшему, когда понял, что его собственное время подходит к концу.

После смерти Сталина Суслов остался на своих основных постах в аппарате ЦК КПСС. В 1956 году именно он был послан как политкомиссар от ЦК КПСС в Венгрию, чтобы дополнить военную интервенцию созданием нового политического руководства и восстановить венгерскую компартию. В конфликте Хрущева с Маленковым Суслов поддерживал Хрущева, так как считал Маленкова большей опасностью для будущего страны. Но в конечном итоге именно Суслов начал осторожно готовить смещение самого Хрущева. Доклад о культе личности Сталина сделал в 1956 году, как мы знаем, Хрущев. Он решился на это, конечно, только после смерти Сталина. Доклад о культе личности Хрущева, что известно далеко не всем, сделал в октябре 1964 года именно Суслов. Этот доклад произносился на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС в присутствии Хрущева. После отставки-смещения Хрущева критика Сталина была практически прекращена. Советская империя снова начала расти, в основном за счет стран в Азии, Африке и Южной Америке.

После смещения Хрущева в октябре 1964 года избрание лидером КПСС именно Брежнева не считалось окончательным. Как политический деятель Брежнев не был крупной фигурой, и его деловые качества были ограниченными. Но Брежнев не обладал властолюбием, был предсказуем и дружелюбен в отношениях с коллегами. Он не любил острых конфликтов. Председателем Совета Министров СССР стал Алексей Косыгин, и Брежнев почти не вмешивался в его работу. Он плохо разбирался и в идеологических проблемах и вообще не был человеком, способным к систематической и упорной работе. Хотя Брежнев вскоре вернул Президиуму ЦК КПСС прежнее название «Политбюро» и восстановил для себя пост Генерального секретаря, практическое руководство аппаратом ЦК КПСС осуществлял теперь именно Суслов. В 1969 году, в связи с 90-летием со дня рождения Сталина, Суслов осуществил ряд мер по фактической реабилитации Сталина.

В течение всего последующего периода, до своей смерти в начале 1982 года, Суслов был вторым человеком в партийной иерархии КПСС, получив неофициальный титул «главного идеолога КПСС». Поскольку Советский Союз был идеологическим государством, то именно Суслова можно считать идеологическим лидером СССР в течение всего периода после отставки Хрущева. Именно аскетичный и незаметный Суслов, а не более жизнелюбивый Брежнев или прагматичный Косыгин, определял крайне консервативный курс политики СССР с конца 1960-х до начала 1980-х годов. Обозначение «период застоя» относится в основном к культурно-идеологической и научно-технической областям в жизни общества, а не к экономике. Уровень жизни населения страны рос достаточно активно и в 1970-е годы – это была заслуга умеренно реформаторской деятельности очень компетентного премьера Алексея Косыгина. В то же время духовная жизнь страны деградировала, политические репрессии против «диссидентов» были возобновлены, и в международной политике коммунизм стал усиливать агрессивные тенденции. Усилился контроль и за странами Варшавского Договора, особенно за Польшей. Для этого была создана «комиссия Суслова». Весь этот идеологический консерватизм был «заслугой» Суслова. Он сумел добавить сталинизму еще около 20 лет активной жизни после смерти самого Сталина.

Суслов умер 25 января 1982 года. После смерти ему были оказаны такие похоронные почести, которые до этого были оказаны лишь Сталину. Брежнев не пытался скрыть слезы. Он знал, кто именно был после смерти Сталина тайным Генсеком КПСС. Но сам Суслов, к счастью, не оставил после себя ни тайных, ни явных наследников.