Все ясно! Он будет околачиваться в пользующихся дурной славой местах. Там он может выработать себе какой-нибудь план и настроиться на нужный лад. Вот только выбирать-то, собственно, было не из чего. В деревне имелся ресторан «Крошка», который держали две вдовые сестры, было «Местечко отдыха» Джефа Хмеля и, наконец, была таверна, принадлежавшая Эду Пиво.

Приходилось довольствоваться таверной.

Таверна помещалась в домике, мало чем отличавшемся от всех прочих домов деревни. Там была одна большая комната для гостей, кухня и жилые комнаты хозяев. Жена Эда стряпала и старалась поддерживать в помещении чистоту – насколько ей это позволяли боли в пояснице. Эд за стойкой разливал напитки. Эд был бледный, с сонными глазами и необыкновенной способностью тревожиться по пустякам.

– Здорово, Том, – сказал Эд. – Говорят, тебя назначили преступником.

– Да, назначили, – сказал Том. – Налей-ка мне перри-колы.

Эд Пиво нацедил Тому безалкогольного напитка из корнеплодов и беспокойно потоптался перед столиком, за которым устроился Том.

– Как же это так, почему ты сидишь здесь, вместо того чтобы красть?

– Я обдумываю, – сказал Том. – В моем ордере сказано, что я должен околачиваться в пользующихся дурной славой местах. Вот я и сижу здесь.

– Ну, хорошо ли это с твоей стороны? – грустно спросил Эд Пиво. – Разве моя таверна пользуется дурной славой, Том?

– Хуже еды, чем у тебя, не сыщешь во всей деревне, – пояснил Том.

– Я знаю. Моя старуха не умеет стряпать. Но у нас здесь все по-доброму, по-семейному. И людям нравится заглядывать к нам.

– Теперь все будет по-другому, Эд. Я объявляю твою таверну моей штаб-квартирой.

Плечи Эда Пиво уныло поникли.

– Вот и старайся доставить людям удовольствие, – пробормотал он. – Они уж тебя отблагодарят! – Он вернулся за стойку.

Том продолжал размышлять. Его удивляло, что это дается ему с таким трудом. Чем больше он старался, тем меньше было толку. Но он с мрачным упорством продолжал свое.

Прошел час. Ричи Фермер, младший сынишка Джеда, заглянул в дверь:

– Ты уже стащил что-нибудь, Том?

– Нет пока, – отвечал Том, сгорбившись над столом и все еще стараясь думать.

Знойный день тихо угасал. Вечер начал понемногу заглядывать в маленькие, не слишком чистые окна таверны. На улице застрекотали сверчки, и первый ночной ветерок прошелестел верхушками деревьев в лесу.

Грузный Джордж Паромщик и Макс Ткач зашли пропустить по стаканчику глявы. Они присели к столику Тома.

– Ну как дела? – осведомился Джордж Паромщик.

– Плоховато, – сказал Том. – Никак что-то не получается у меня с этим воровством.

– Ничего, ты еще освоишься, – как всегда неторопливо, серьезно и важно, заметил Джордж Паромщик. – Уж кто-кто, а ты научишься.

– Мы в тебя верим, Том, – успокоил его Ткач.

Том поблагодарил их. Они выпили и ушли. Том продолжал размышлять, уставившись на пустой стакан.

Час спустя Эд Пиво смущенно кашлянул:

– Ты меня прости, Том, но когда же ты начнешь красть?

– Вот сейчас и начну, – сказал Том.

Он поднялся, проверил, на месте ли у него оружие, и направился к двери.

На рыночной площади уже шел обычный вечерний меновой торг, и товар грудами лежал на лотках или на соломенных циновках, разостланных на траве. Обмен производился без денег, и обменного тарифа не существовало. За пригоршню самодельных гвоздей можно было получить ведерко молока или двух рыб и наоборот – в зависимости от того, что кому хотелось променять или в чем у кого возникла нужда. Подсчитывать, что сколько стоит, – этим никто себя не утруждал. Это был единственный земной обычай, который мэру никак не удавалось ввести в деревне.

Когда Том Рыбак появился на площади, его приветствовали все:

– Воруешь понемногу, а, Том?

– Валяй, валяй, приятель!

– У тебя получится!

Ни одному жителю деревни еще не доводилось присутствовать при краже. Для них это был экзотический обычай далекой планеты Земля, и им очень хотелось поглядеть, как это делается. Все бросили свои товары и устремились за Томом, жадно следя за каждым его движением.

Том обнаружил, что у него дрожат руки. Ему совсем не нравилось, что столько народу будет смотреть, как он станет красть. Надо поскорее покончить с этим, решил он. Пока у него еще не хватает духу.

Он внезапно остановился перед грудой фруктов, наваленной на лотке миссис Мельник.

– Довольно сочные как будто, – небрежно проронил он.

– Свеженькие, прямо из сада, – сказала миссис Мельник. Это была маленькая старушка с блестящими глазками.

Тому вдруг припомнилось, как она вела нескончаемые беседы с его матерью в те далекие годы, когда его родители были еще живы.

– Да, очень сочные с виду, – сказал он, жалея, что не остановился у какого-нибудь другого лотка.

– Хорошие, хорошие, – сказала миссис Мельник. – Только сегодня после обеда собирала.

– Он сейчас начнет красть? – отчетливо прозвучал чей-то шепот.

– Ясное дело. Следи за ним! – так же шепотом раздалось в ответ.

Том взял большой зеленый плод и принялся его рассматривать. Толпа затаила дыхание.

– И правда, очень сочный на вид, – согласился Том и осторожно положил плод на место.

Толпа вздохнула.

За соседним лотком стоял Макс Ткач с женой и пятью ребятишками. Сегодня они вынесли на обмен два одеяла и рубашку. Когда Том, за которым двигалась целая толпа, подошел к ним, они застенчиво заулыбались.

– Эта рубашка как раз тебе впору, – поспешил заверить его Ткач. Ему очень хотелось, чтобы народ разошелся и не мешал Тому работать.

– Хм… – промычал Том, беря рубашку.

Толпа выжидающе зашевелилась. Какая-то девчонка нервно хихикнула. Том крепко вцепился в рубашку и начал развязывать свою торбу.

– Постой-ка! – Билли Маляр протолкался сквозь толпу. На поясе у него уже поблескивала бляха – старая монета с Земли. Выражение его лица безошибочно свидетельствовало о том, что он находится при исполнении служебных обязанностей. – Что ты делаешь с этой рубашкой, Том? – спросил Билли.

– Я?.. Просто взял поглядеть.

– Просто взял поглядеть, вот как? – Билли отвернулся, заложив руки за спину. Затем стремительно повернулся на каблуках и уставил на Тома негнущийся указательный палец. – А мне думается, что ты не просто взял ее поглядеть, Том. Мне думается, что ты собирался ее украсть!

Том ничего не ответил. Уличающая его торба была беспомощно зажата у него в руке, в другой руке он держал рубашку.

– Мой долг, как начальника полиции, – продолжал Билли, – охранять этих людей. Ты, Том, подозрительный субъект. Я считаю необходимым на всякий случай запереть тебя пока что в тюрьму для дальнейшего расследования.

Том понурил голову. Этого он не ожидал. А впрочем, ему было все равно.

Если его упрячут в тюрьму, с этим, по крайней мере, будет покончено. А когда Билли его выпустит, он сможет вернуться к своей рыбной ловле.

Внезапно сквозь толпу пробился мэр; подол рубахи развевался вокруг его объемистой талии.

– Билли, ты что это делаешь?

– Исполняю свой долг, мэр. Том тут вел себя как-то подозрительно. А в книгах говорится…

– Я знаю, что говорится в книгах, – сказал мэр. – Я сам дал тебе эту книгу. Ты не можешь арестовать Тома. Пока еще нет.

– Так ведь у нас в деревне нет другого преступника, – сокрушенно сказал Билли.

– А я чем виноват? – сказал мэр.

Билли упрямо поджал губы:

– В книге говорится, что полиция должна принимать предупредительные меры. Полагается, чтобы я мешал преступлению совершиться.

Мэр устало всплеснул руками:

– Билли, неужели ты не понимаешь? Нашей деревне необходимо иметь хоть какое-нибудь преступление на своем счету. И ты тоже должен нам в этом помочь.

Билли пожал плечами:

– Ладно, мэр. Я просто хотел исполнить свой долг. – Он отвернулся, шагнул в сторону, затем внезапно устремился к Тому. – А ты мне еще попадешься! Запомни: преступление не доводит до добра. – Он зашагал прочь.

– Больно уж ему хочется отличиться, – объяснил мэр. – Не обращай на него внимания, Том. Давай принимайся за дело, укради что-нибудь. Надо с этим кончать.

Том не отвечал и бочком протискивался сквозь толпу, держа курс на зеленый лес за околицей деревни.

– Ты куда, Том? – с тревогой спросил мэр.

– Я сегодня еще не в настроении воровать, – сказал Том. – Может, завтра вечером…

– Нет, Том, сейчас, – настаивал мэр. – Нельзя так без конца тянуть с этим делом. Давай начинай, мы все тебе поможем.

– Конечно поможем, – сказал Макс Ткач. – Ты укради эту рубашку, Том. Она же тебе как раз впору.

– А вот хороший кувшин для воды, гляди, Том!

– Смотри, сколько у меня тут орехов!

Том окинул взглядом лотки. Когда он потянулся за рубашкой Ткача, нож вывалился у него из-за пояса и упал на землю. В толпе сочувственно захихикали.

Том, покрываясь испариной и чувствуя, что он выглядит разиней, водворил нож на место. Он протянул руку, схватил рубашку и засунул ее в свою торбу. В толпе раздались одобрительные возгласы.

Том робко улыбнулся, и у него немного отлегло от сердца.

– Кажется, я помаленьку свыкнусь с этим делом.

– Еще как свыкнешься!

– Мы знали, что ты справишься!

– Укради еще что-нибудь, дружище!

Том прошелся по рынку, прихватил кусок веревки, пригоршню орехов и плетеную шляпу из травы.

– По-моему, хватит, – сказал он мэру.

– На сегодня достаточно, – согласился мэр. – Только это, ты ведь сам понимаешь, в счет не идет. Это все равно, как если б люди сами тебе все отдали. Ты пока что вроде как практиковался.

– О-о! – разочарованно протянул Том.

– Но теперь ты знаешь, как это делается. В следующий раз тебе будет совсем легко.

– Может быть.

– И смотри не забудь про убийство.

– А это в самом деле необходимо? – спросил Том.

– К сожалению, – сказал мэр. – Ну что поделаешь, наша колония существует уже свыше двухсот лет, а у нас еще не было ни одного убийства. Ни единого. А если верить летописям, во всех остальных колониях людей убивали почем зря!

– Похоже, что и нам тоже надо бы иметь хоть одно убийство, – согласился Том. – Ладно, я постараюсь.

Он направился домой. Толпа проводила его одобрительными возгласами.

Дома Том зажег фитильную лампу и приготовил ужин. Поев, он долго сидел в глубоком кресле. Он был недоволен собой. Нескладно у него получилось с этой кражей. Целый день он только и делал, что тревожился и колебался. Людям пришлось чуть ли не насильно совать ему в руки свои вещи, чтобы он в конце концов отважился их украсть.

Какой же он после этого вор!

А что он может сказать в свое оправдание? Воровство и убийство – такие же необходимые занятия, как всякие другие. А если он никогда еще этим не занимался и никак не может взять в толк, зачем это нужно, – это еще не причина, чтобы делать порученное тебе дело тяп-ляп.

Том направился к двери. Была дивная ясная ночь. Около дюжины ближайших звезд-гигантов ослепительно сверкали в небе. Рыночная площадь снова опустела, и в домах затеплились огоньки.

Теперь самое время красть!

При мысли об этом по спине у него пробежала дрожь. Он испытывал горделивое чувство. Вот как зреют преступные замыслы! Так должно совершаться и воровство – украдкой, под покровом глубокой ночи.

Том быстро проверил свое оружие, высыпал награбленное из торбы и вышел во двор.

На улице последние фитильные фонари были уже погашены. Том бесшумно пробирался через деревню. Он подошел к дому Роджера Паромщика. Большой Роджер оставил свою лопату снаружи, прислонив ее к стене дома. Том взял лопату. Он миновал еще несколько домов. Кувшин для воды, принадлежавший миссис Ткач, стоял на своем обычном месте, перед дверью. Том взял кувшин. На обратном пути ему попалась маленькая деревянная лошадка, забытая кем-то из детей на улице. Лошадка последовала за кувшином и лопатой.

Благополучно доставив награбленное домой, Том был приятно взволнован. Он решил совершить еще один набег.

На этот раз он возвратился с бронзовой дощечкой, снятой с дома мэра, с самой лучшей пилой Марва Плотника и серпом, принадлежавшим Джеду Фермеру.

– Недурно, – сказал себе Том.

Он и в самом деле начинал осваивать свое новое ремесло. Еще один улов, и можно считать, что ночь не пропала даром.

На этот раз под навесом у Рона Каменщика он нашел молоток и стамеску, а возле дома Элис Поварихи подобрал плетеную камышовую корзину. Он уже собирался прихватить еще грабли Джефа Хмеля, когда услышал какой-то легкий шум. Он прижался к стене.

Билли Маляр тихонько крался по улице; его металлическая бляха поблескивала в свете звезд. В одной руке у него была зажата короткая тяжелая дубинка, в другой – пара самодельных наручников.

В ночном полумраке лицо его выглядело зловеще: на нем была написана решимость любой ценой искоренить преступление, что бы это слово ни означало.

Том затаил дыхание, когда Билли Маляр прокрался в десяти шагах от него. Том тихонечко попятился назад. Награбленная добыча звякнула в торбе.

– Кто здесь? – зарычал Билли.

Не получив ответа, он начал медленно оборачиваться, впиваясь взглядом в темноту. Том снова распластался у стены. Он был уверен, что Билли его не заметит. У Билли было слабое зрение, потому что ему приходилось все время смешивать краски и пыль попадала ему в глаза. Все маляры отличаются слабым зрением. Вот почему они такие раздражительные.

– Это ты, Том? – самым дружелюбным тоном спросил Билли.

Том хотел уже было ответить, но тут он заметил, что дубинка Билли занесена у него над головой. Он замер.

– Я еще до тебя доберусь! – рявкнул Билли.

– Слушай, доберись до него утром! – крикнул Джеф Хмель, высовываясь из окна своей спальни. – Тут кое-кому из нас хотелось бы поспать.

Билли двинулся дальше. Когда он скрылся из глаз, Том поспешил домой и выгрузил добычу на пол рядом с остальными трофеями. Он с гордостью поглядел на свой улов. Вид награбленного добра пробудил в нем сознание исполненного долга.

Подкрепившись стаканом холодной глявы, Том улегся в постель и мгновенно погрузился в глубокий мирный сон, не отягощенный никакими сновидениями.

На следующее утро Том пошел поглядеть, как продвигается строительство маленького красного школьного здания. Братья Плотники трудились над ним вовсю, кое-кто из крестьян помогал им.

– Как работка? – весело окликнул их Том.

– Отлично, – сказал Марв Плотник. – И спорилась бы еще лучше, будь у меня моя пила.

– Твоя пила? – недоумевающе повторил Том.

И тут же вспомнил – ведь это он украл ее ночью. Он как-то не воспринимал ее тогда как вещь, которая кому-то принадлежит. Пила, как и все остальное, была просто предметом, который надлежало украсть. Том ни разу не подумал о том, что этими предметами пользуются, что они могут быть кому-то нужны.

Марв Плотник спросил:

– Как ты считаешь, могу я взять обратно свою пилу на время – часика на два?

– Я что-то не знаю, – сказал Том, нахмурившись. – Она ведь юридически украдена, ты сам понимаешь.

– Конечно, я понимаю. Да мне бы только одолжить ее на время…

– Но тебе придется отдать ее обратно. Вернуть ее.

– А то как же! Ясное дело, я ее верну, – возмущенно сказал Марв. – Стану я держать у себя то, что юридически украдено.

– Она у меня дома вместе со всем награбленным.

Марв поблагодарил его и побежал за пилой.

Том не спеша пошел прогуляться по деревне. Он подошел к дому мэра. Мэр стоял во дворе и глядел на небо.

– Стащил мою медную дощечку, Том? – спросил он.

– Конечно стащил, – вызывающе ответил Том.

– О! Я просто поинтересовался. – Мэр показал на небо. – Вон видишь?

Том поглядел на небо:

– Где?

– Видишь черную точку рядом с маленьким солнцем?

– Вижу. Ну и что?

– Головой ручаюсь, что это летит к нам инспектор. Как у тебя дела?

– Хорошо, – несколько неуверенно сказал Том.

– Уже разработал план убийства?

– Тут у меня неувязка получается, – признался Том. – Правду сказать, не двигается у меня это дело.

– Зайдем-ка в дом. Мне надо поговорить с тобой, Том.

В прохладной, затемненной ставнями гостиной мэр налил два стакана глявы и пододвинул Тому стул.

– Наше время истекает, – мрачно сказал мэр. – Инспектор может теперь прибыть в любую минуту. А у меня хлопот полон рот. – Он показал на межпланетное радио. – Оно опять говорило. Что-то насчет восстания на Денге-четыре и о том, что все не отпавшие от Земли колонии должны быть готовы провести мобилизацию, – шут его знает, что это еще такое. Я отродясь не слыхал про какой-то там Денг-четыре, а вот, пожалуйста, должен беспокоиться о нем, как будто у меня без того мало забот.

Он сурово поглядел на Тома.

– А вы это точно знаете, что без убийства нам никак нельзя обойтись?

– Ты сам знаешь, что нельзя, – сказал мэр. – Если мы хотим быть настоящими землянами, надо идти до конца. А убийство – единственное, в чем мы проявляем отсталость. Все прочее у нас как по расписанию.

Вошел Билли Маляр, в новой форменной синей рубахе с блестящими металлическими пуговицами, и плюхнулся на стул:

– Убил уже кого-нибудь, Том?

Мэр сказал:

– Он хочет знать, так ли это необходимо.

– Разумеется, необходимо, – сказал начальник полиции. – Прочти любую книгу. Какой же ты преступник, если не совершил ни одного убийства?

– Кого ты думаешь убить, Том? – спросил мэр.

Том беспокойно заерзал на стуле. Нервно хрустнул пальцами.

– Ну?..

– Ладно, я убью Джефа Хмеля, – выпалил Том.

Билли Маляр быстро нагнулся вперед.

– Почему? – спросил он.

– Почему? А почему бы и нет?

– Какие у тебя мотивы?

– Я так считал, что вам просто нужно, чтобы было убийство, – возразил Том. – Никто ничего не говорил о мотивах.

– Липовое убийство нам не годится, – пояснил начальник полиции. – Убийство должно быть совершено по всем правилам. А это значит, что у тебя должен быть основательный мотив.

Том задумался.

– Ну, я, например, не очень-то близко знаю Джефа. Достаточный это мотив?

Мэр покачал головой:

– Нет, Том, это не годится. Лучше выбери кого-нибудь другого.

– Давайте подумаем, – сказал Том. – А что, если Джорджа Паромщика?

– А какие мотивы? – немедленно спросил Билли.

– Ну… хм… Мне, признаться, очень не нравится его походка. Давно уже не нравится. И шумный он какой-то бывает… иногда.

Мэр одобрительно кивнул:

– Это, пожалуй, подходит. Что ты скажешь, Билли?

– Как, по-вашему, могу я раскрыть преступление, совершенное по таким мотивам? – сердито спросил Билли. – Нет, это еще годилось бы, если бы ты убил его в состоянии умоисступления. Но ты же должен убить по всем правилам, Том. И должен отвечать характеристике: хладнокровный, безжалостный, коварный убийца. Ты не можешь убить кого-то только потому, что тебе не нравится его походка. Это звучит глупо.

– Пожалуй, мне надо еще раз хорошенько все обдумать, – сказал Том, вставая.