1 ноября

– Я рада, что ты это надела.

Голос моей матери слишком близко, и я против своего желания поворачиваю голову к ней, лишая себя возможности смотреть в окно на проезжающие мимо автомобили. За окном барабанит непривычный для Лиссабона дождь, создавая еще более гнетущую атмосферу, хотя, казалось бы, куда уж хуже. Я нахожусь в замкнутом пространстве представительской машины, внутри которой приятно пахнет кожей, вот только все, что могло бы порадовать меня, сейчас окрашивалось красками негатива из-за присутствия моей дорогой матери.

– Я так счастлива, что тебе нравится, – стараюсь придать голосу максимально саркастический окрас, надеясь, что мать оценит мои старания и обязательно отреагирует.

– Не обязательно быть такой, Марианна, можно проявить немного благодарности хотя бы за то, что на сегодняшнем вечере ты будешь выглядеть прилично, а не как всегда.

Бинго. Вот и реакция.

Да, я оделась сегодня максимально под стать вечеру, на который мы направляемся, но всему причиной совсем не моя семья и мое неутомимое желание их порадовать. Нет, черное облегающее платье на тонких бретелях с разрезом до середины бедра, черные босоножки на тонкой шпильке, украшенные небольшим алым пером сбоку, легкий макияж с моими потрясающими красными губами – все лишь потому, что этот вечер принадлежит обществу журналистов Португалии, а именно в этом обществе мне и хотелось бы оказаться в самое короткое время.

– Моя благодарность неиссякаема. Как можно не быть благодарной за такое количество денег, которое сыплется на вас просто за то, что вы дышите воздухом и появляетесь вот на таких встречах, как эта. – Я, как всегда, демонстративно закатываю глаза, не лишая мою мать возможности посмотреть на это.

– Боже, Марианна, почему ты стала такой? Я совсем не так тебя воспитывала. – Она потирает переносицу и страдальчески откидывает голову на подголовник, видимо, надеясь заставить меня чувствовать себя виноватой. Но моя дорогая мамочка забыла, что времена, когда я верила ее фантастической актерской игре, прошли.

– Смешно, мама. Ты – и воспитывала. Эти истории рассказывай своим друзьям, которые еще верят в подобные байки. А меня можешь не обманывать. Все мы прекрасно знаем причины, по которым я нахожусь сейчас в этой машине рядом с тобой.

– Я тысячу раз просила не называть меня мамой. – Она больно щиплет меня чуть выше разреза моего платья, как всегда, оставляя след там, где его никогда не увидят.

Да, моя мать никогда не била меня в прямом смысле этого слова. Я не летала с лестницы и не встречалась головой со стеной. Нет, она выбирала маленькие и очень болезненные уколы: щипки, тычки – очень взрослые способы показать, что ты главный и можешь делать все что заблагорассудится. Однажды это перестало приносить боль, и я каким-то чудом научилась чувствовать себя самостоятельной и способной не реагировать на садистские наклонности моей мамочки.

– Конечно, сеньора Инфернати. Как вам захочется. – Я отворачиваюсь к окну, считая минуты до того момента, когда двери машины распахнутся и я смогу вдохнуть свежего воздуха и сбежать от этой скрытой манипуляторши и мучительницы.

Дани и мой отец Виктор отправились на новом автомобиле брата, подаренном ему несколько дней назад просто потому, что он такой замечательный сын и предыдущий я разбила. Мне же пришлось оказаться в этой душной, пропитанной ненавистью машине.

– Так-то лучше. Не забывай, что мы с отцом позволили тебе вернуться и сейчас ты можешь присутствовать в высшем обществе, а не в компании привычных тебе отбросов. Ты должна быть благодарна. Надеюсь, это понятно, – цедит она сквозь зубы так, что ее бордовая помада практически не видна за этой гримасой, отражающей все презрение мира, которое всегда будет обращено ко мне.

– Вам, сеньора Инфернати, тоже не стоит забывать, почему вы позволили мне вернуться. Ваши с Виктором секреты, а именно желание оставить их таковыми, заставили вас вернуть свою нелюбимую дочь под крыло богатства и беззаботности. И будем честны, мы обе прекрасно знаем, что наше соседство выгодно для обеих сторон. Пора осознать, что власть уже давно не в твоих руках. Всегда считала, что ты более умная.

Она шевелит губами, будто рыба, видимо, пытаясь собрать мысли в своей голове и облечь их в какие-то слова, но все попытки тщетны. Ей, правда, в кои-то веки нечего сказать.

– Шантаж матери доставляет тебе удовольствие? Гордая, напыщенная девчонка, это не приведет тебя ни к чему хорошему.

– Ты только что сказала, что не мать мне. Признайся, то, что ты меня родила, что, кстати, все еще остается под большим вопросом, все же не делает тебя моей матерью. Не смеши ни себя, ни меня. С появлением Дани все поняли свою роль в этой семье. Ты сама отвела мне такую позицию, и не надо теперь разыгрывать удивление от того, что я прекрасно справляюсь с тем, что вы мне предназначали.

– И как Даниэль не видит твоего настоящего лица? Маленькая сучка.

Я видела в ее глазах желание ударить меня наконец и покончить с этим поедающим желанием применить силу в отношении меня, но ее руки оставались прикованы к подолу вечернего платья, хотя она и сжимала их до побелевших костяшек.

– Я для него всегда буду другой. Потому что он ценит людей, а не пользуется ими, как вы. Если тебя это успокоит, то я тоже удивлена, что в таком обществе, как мы, ему удалось остаться человеком, и при этот самым добрым и открытым. Наверное, это потому, что в его жизни было много хороших примеров, тренеры и друзья по команде с их семьями показывали достойный пример. А вот мне не повезло, ведь моей мамочке какое-то время еще хотелось сделать из меня принцессу и таскать в розовых платьях по званым вечерам. Не удивительно, что я стала таким монстром.

Машина резко затормозила, так что нас повело вперед и через секунду отбросило назад.

– Простите, сеньора. Здесь сегодня настоящий кошмар, – раздался голос с водительского кресла.

– Все хорошо, Хуан, – ласково произнесла моя мать и открыла пассажирскую дверь, не дожидаясь его помощи.

Я не успеваю ничего сказать, как перед матерью материализуется рука и в машину заглядывает мой отец. Виктор Инфернати – если не дьявол, то его первый заместитель. Моя мать вкладывает свою ладонь в его и, даже не оборачиваясь на меня, выходит из машины и под руку с отцом плавно поднимается по лестнице, устланной красной дорожкой, в торжественный зал.

Мне остается лишь менее пафосно покинуть машину, хлопнув дверью, почувствовать капли дождя на открытой спине и практически бегом взбежать по лестнице вверх.

Итак, почему я сейчас нахожусь в этом потрясающем зале (даже я могу признать этот факт) в ажурной черной маске на глазах с атласной лентой, завязанной на затылке? На самом деле ответ достаточно прост и одновременно слишком сложен. Я тут потому, что хочу того, что является самым ценным и желанным в этом мире, я хочу власти. Да, не денег, как может показаться, и я совсем не хочу нравиться всем и каждому, я хочу владеть душами людей и их сердцами, хочу, чтобы они все принадлежали мне.

Да, возможно, цель слишком амбициозна для двадцатидвухлетней девушки, которая совсем недавно сомневалась в возможности увидеть свое светлое и счастливое будущее. Уже давно я призналась себе в том, что уезжала не только, чтобы покурить травку где-то на пляже Бали или съесть лучшую пиццу в Неаполе, и точно не для того, чтобы увидеть цветущую сакуру и как в яблоневом саду делает предложение своей девушке каждый второй кореец. Мне необходимо было вырваться, чтобы стать взрослее и изучать окружающих. Но, помимо этого, благодаря длительному путешествию по миру мне удалось осознать, что самое ценное – это иметь власть над людьми, тогда у тебя будут и деньги, и поклонники, и все, что пожелаешь.

Поэтому я в первую очередь решила управлять своими родителями, ну вот этими людьми, которые меня произвели на свет двадцать два года назад, а сейчас танцуют в центре зала, облаченные в бальные костюмы и маски, как и я, и делающие вид, что их дочь не переиграла их в этой игре под названием «жизнь в высшем обществе».

Но теперь мне нужна рыбка покрупнее, именно поэтому я сейчас на вечере журналистского общества. Кто, как не журналисты, может проникнуть в самые грязные места и вынюхать все секреты, которые скрываются от публики, и в случае необходимости обнародовать раскрытые тайны. Полезные знакомства и неожиданные сенсации – то, что доктор прописал.

Я двигаюсь по залу, прислушиваясь к разговорам, стараясь уловить что-то интересное и запоминающееся, то, что может пригодиться в будущем или прямо сейчас. Не важно. Главное – обладать информацией, которая потом обеспечит власть.

– Что происходит в школе Святого Луки?

Я останавливаюсь возле нескольких дам среднего возраста, объединившихся в небольшой кружок и негромко переговаривающихся, стараясь не привлекать лишнего внимания к своей персоне.

– Слышала, на осеннем балу было что-то интересное.

– Да, дочь пришла вся в слезах. Пришлось выпытывать, что же заставило мою красавицу так переживать.

– Да вы что? Вся в слезах? Ужас какой!

– Надеюсь, ничего серьезного не произошло.

– Я сначала так испугалась, думала, случилось что-то непоправимое. Представляете, какие мысли у матери после всего, что прочитаешь в новостях!

– Так удалось узнать, что же произошло?

Я делаю глоток шампанского, все еще пытаясь делать вид, что стою просто так совсем близко и совсем не подслушиваю. Но, кажется, тем мамашам совершенно безразлично, кто рядом, главное – сплетни, и все внимание уже в центре круга, а не где-то в окрестностях. Так мне удается оставаться незамеченной и при этом запоминать информацию, собирать в свою картотеку сведения о нужных людях. Как говорится, осторожнее со словами, все, что вы скажете, рано или поздно будет использовано против вас теми, кто вас слышал.

– Хорошо, что она у меня совершенно не умеет хранить секреты и тут же позвонила своей подружке и все ей рассказала.

– Ты подслушивала разговор?

– Я просто стояла и поправляла картины в коридоре, а она слишком громко разговаривала.

Несколько дамочек рассмеялись, видимо, они тоже практикуют подобную слежку за своими детьми. Ужасно осознавать, на что способны матери, чтобы участвовать в жизни своих отпрысков. Хотя, зная, какова моя мать, полностью игнорирующая присутствие в ее жизни детей, возможно, не самое плохое осознавать, что твои родители за тебя переживают.

– И что тебе удалось выяснить?

Они прижались друг к другу еще плотнее, будто делятся самым важным секретом, так что мне пришлось еще немного приблизиться.

– Этот парнишка, стипендиат, – говорящая, видимо, сообразила, что не все понимают, о ком идет речь, и фыркает от их невежества, – они с Даниэлем Инфернати играют в паре.

Женщины закивали, видимо, наконец осознав, кого сейчас будут все вместе осуждать. Мне жаль, что о Николауше знают только из-за моего брата, надеюсь, что совсем скоро его имя будет у всех на устах потому, что он станет звездой футбола, а не потому, что помог сделать карьеру моему брату.

– В общем, я слышала, он громко признался в чувствах заплутавшей Марианне Инфернати, и она с радостью приняла его признание, а ведь она его старше, – с ужасом в голосе произнесла женщина, будто это самый страшный грех из всех возможных.

Не думала я, что стану главным поводом для сплетен в высшем обществе.

– Будто никто из нас таким не занимается, – пошутила одна из мамочек, и несколько пар глаз неодобрительно уставились на нее.

Я поняла, что именно эти дамочки и практикуют свидания с более молодыми кавалерами за спинами своих мужей. Во всяком случае, надеюсь на это. Мысленно помечаю, что нужно записать в ежедневник их имена и обязательно раздобыть необходимую информацию. Такие данные точно никогда не будут лишними.

– А что с твоей дочерью? Что ее так расстроило?

– Она же влюблена в него, хотя я ей миллион раз говорила, что мальчики из стипендиатов нам не подходят. Но разве ее переубедишь? Переходный возраст.

Все одобрительно закивали, будто понимая, что такое переходный возраст и равняя всех детей под одну гребенку. Хотя мы все разные и точно не у каждого бывает период буйства. Может быть просто подростковая влюбленность, но как это типично для высшего общества – презирать тех, у кого нет денег. Это отвратительно.

– Надеюсь, Леноре скоро станет лучше.

Ну естественно, это должна была быть мать Леноры, и именно о ней был рассказ. Как я сразу не догадалась. Мне приходится ретироваться сразу после того, как я услышала знакомое имя, и уединиться в темном углу зала, чтобы осмыслить сказанное и что можно сделать с этой информацией.

Ленора влюблена в Ники. Это для меня не сюрприз. Она ему не нужна, хотя я и считаю, что она была бы для него идеальной парой, в отличие от присутствующей в этом темном углу. Но в чувствах признавался он мне, хотя я все еще не поняла до конца, было ли это игрой или чем-то настоящим. Я точно что-то почувствовала и именно поэтому приняла ответственное решение сейчас максимально избегать встреч с Ники.