Нетерпеливый, жадный, он поглощает меня, не обращая внимания на то, что я не понимаю, что чувствую. Но Фабиану плевать на мои чувства, он руководствуется только своими желаниями. Против моей воли покусывает губы и заставляет отвечать. Или я сама хочу этого и просто не в силах перестать отвечать ему.

Он не останавливается, и вот уже руки больно сжимают мои бедра, вталкивая меня в себя. Фабиан кладёт мою руку на себя и, оторвавшись всего на мгновение, смотрит на покусанные губы, впитывая в себя образ моей капитуляции.

– Малышка, у меня стоит только на тебя, – он вдавливает мою руку в себя, показывая силу своего желания, от чего я морщусь, но, кажется, Фабиан этого не замечает. Он полностью поглощён своей страстью и желанием, совсем не замечая того, что чувствую я. В этом всегда и была проблема: его нисколько не волнуют мои ощущения. Только он, как конченый эгоист.

– Давай, утоли своё желание, только этого ты и хочешь. Показать, что ещё владеешь мной, давай, – рычу я и прикусываю с силой его губу так, что чувствую привкус крови на губах.

Фабиан отстраняется от меня и проводит пальцами по укусу на губах, рассматривает кровь и только потом переводит взгляд на меня. Взлохмаченные волосы, задранное платье и, уверена, безумные глаза. Примерно так я чувствовала себя во время изнасилования: беспомощной и нужной лишь для того, чтобы справить нужду. Это почти ничем не отличается. Разве что когда-то я уважала и любила Фабиана Бойла, но уже не могу отвечать за мои нынешние чувства по отношению к нему. Он смотрит на меня безмолвно, и это лишь придаёт мне уверенности в правильности моих слов. Я уверенно поправляю платье и вытираю рот рукавом джинсовки, стараясь стереть следы его прикосновений.

– Красиво говоришь, Фабиан, – я распускаю волосы, стянутые резинкой, и снова собираю, поправляя причёску, – «ради моей безопасности». Любовь. Разговоры. Как же много ты врёшь, – почти кричу я, продолжая смотреть на него, практически не моргая, – а тебе всего лишь нужно справить нужду. Перестань верить, что я всё ещё твоя, и найди себе дешёвую подстилку, что не умеет чувствовать. Ты можешь быть только с такими, – кричу я и, задевая Бойла плечом, толкаю дверь уборной, наконец снова оказываясь на территории освещённого заходящим солнцем аэропорта.

Я иду как можно быстрее, но более чем уверена, что он не последует за мной. Слишком поражён открывшейся правдой, теперь он ещё полдня будет переварить, и, может, до него наконец дойдёт, что с дешёвой девкой куда проще, чем со мной. Я точно не для него: слишком много думаю, чувствую и переживаю. Мне, глупышке, нужны эмоции и любовь, а не принуждение и боль.

Замираю возле информационного табло. Ну, хоть в одном он не соврал: мой рейс действительно задерживают на пару часов. Я отправляю Дэну сообщение о вылете и вхожу в просторный бизнес-зал. Прошу налить мне виски, хотя и не планировала пить сегодня. Но этот мужчина вывел меня из игры, и я не представляю, как можно вернуться домой такой же, как и прежде.

С ним всегда было сложно, даже в счастливые дни мне было невыносимо сложно достучаться до него. Но то, что Бойл вытворяет сейчас, уже не вписывается ни в какие рамки нормальности. Принуждать, практически насиловать, чтобы доставить себе удовольствие. Омерзительно. В моей голове крутятся сказанные им слова, хотя я и не хочу этого. Я рада тому, что могу переживать это внутри себя, по щекам не текут слёзы обиды. Это значит, что я стала выше этого, переросла его отношение ко мне. Теперь я точно знаю, что такое быть любимой, что значит чувствовать безопасность, и ни за что не променяю на минутную интрижку с тем, кто не хочет чувствовать ничего, кроме пустоты.

Только после третьего стакана я начинаю отпускать крутящиеся мысли в голове, и в это время как раз объявляют начало посадки на мой рейс. На немного ватных ногах я прохожу по телетрапу и вхожу в уже заполненный пассажирами салон самолёта. Слежу за цифрами у потолка, замирая возле 5 ряда и ещё не видя того, кто сидит рядом со мной, но чувствую одеколон. Разворачиваюсь, чтобы попросить проводницу поменять мне место, но понимаю, что это бесполезно: бизнес-класс заполнен пассажирами. Мне не остаётся ничего, кроме как опустить взгляд на Фабиана, смотрящего в иллюминатор и не обращающего на меня внимания. Я фыркаю так, чтобы меня было слышно, и усаживаюсь в своё кресло. Кажется, этот день никогда не закончится.

По салону проходят приятные девушки, предлагая напитки, и я практически залпом опустошаю бокал шампанского, тут же возвращая его неуспевшей отойди проводнице. Она, приподняв бровь, осматривает меня, но всё же уходит, так ничего и не сказав. Хорошо, что я уже выпила достаточно виски, чтобы не так остро реагировать на присутствие Бойла рядом со мной.

Но это возвращает меня в нашу прошлую жизнь, когда мы путешествовали по работе, и я вот так сидела рядом с ним, зная наизусть его расписание и планы на ближайшие пару месяцев, хотя и не должна была бы.

– Я просил поменять места, – раздался недовольный голос рядом со мной, и я повернула голову к Фабиану.

– Ну конечно, я тебе верю, – мой сарказм слышится в каждом слове, и Бойл отворачивается от меня, не рискнув больше сказать ничего. Я ведь не должна чувствовать себя виноватой, но он выглядит как выброшенный на улицу под дождь щенок, которого только что избили. Опущенные плечи, грустный взгляд в иллюминатор, осталось только заплакать, чтобы я почувствовала себя тварью. Но это он издевается надо мной и использует, я не должна чувствовать, что обидела его.

Самолёт медленно поднимается в воздух, и я автоматически вцепляюсь в подлокотник. Закрываю глаза и понимаю, что никакой алкоголь не может справиться с моим страхом от полётов. Точнее, от моего страха потерять контроль. Я испытываю не просто страх, я прислушиваюсь ко всем звукам, посматриваю в иллюминатор, хотя и понимаю, что от этого только хуже, слежу за изменениями света и пытаюсь выровнять дыхание. Всё удовольствие от алкоголя выветривается, едва самолёт качает в сторону от сильного бокового ветра. Чувствую, как сильная рука легла на мою и сжала. Я не могу не принять помощь, и пусть я не должна быть благодарна сейчас, но чувствую, что Фабиан хочет помочь. Я разжимаю пальцы, и мы переплетаем их. Я не вижу, только чувствую, как он смотрит на меня и на наши руки, соединённые сейчас. Возможно, алкоголь начал действовать противоположным образом, но я уже почти не злюсь. Мне просто стало хорошо от того, что сейчас он рядом.

Но едва я слышу, как выключается сигнал «пристегнуть ремни», вскакиваю со своего места, разъединяя наши руки, и скрываюсь в туалетной комнате.

Несколько глубоких вдохов, и я наконец решаюсь посмотреть на себя в зеркало. Я вся красная, но не знаю, от адреналина из-за страха летать, или Фабиан так волнует меня. Моя зрачки расширены, а дыхание какое-то неровное. Чувствую, что сердце бьётся сильнее обычного, но не хочу признавать того факта, что мне нравится, что он рядом и что помог пережить взлёт – самое страшное для меня. Я отсчитываю семь минут после взлёта: по статистике, именно в первые 7 минут происходит самое страшное, дальше уже статистика говорит о снижении опасности. А я странным образом верю этим данным.

Ещё несколько глубоких вдохов, и я готова вернуться в своё кресло. Неуверенные шаги, и я снова погружаюсь в мягкое кожаное кресло, пытаясь делать вид, что Фабиана нет рядом, и всё это было плодом моего больного воображения.

– Я правда просто хотел поговорить, – он говорит так, что мне едва слышно. Я не оборачиваюсь на него и вообще собираюсь сделать вид, что не слышу сказанных им слов. Но Бойл берет мою руку в свою и снова переплетает пальцы так, что я смотрю на наши руки и не представляю, что делать дальше.

– Посмотри на меня, – его голос такой вкрадчивый, нежный, что всего на мгновение я замешкалась и забыла о том, какой он на самом деле человек, и посмотрела прямо в чёрные океаны, в которых когда-то утонула и, наверное, потеряла свою душу навсегда.

– Прости меня, я не знаю, что происходит со мной, когда ты рядом. Теряю всякий контроль. У меня не было никого уже целую вечность, а ты так приятно пахнешь, – он наклоняется ко мне, и я почти чувствую прикосновение его носа к шее, чтобы вдохнуть запах, о котором он говорит. Кажется, есть вероятность потерять всякий контроль. Но я не успеваю ни отстраниться, ни что-то сказать, как рядом присаживается бортпроводница со своей обескураживающей белозубой улыбкой.

– Добрый вечер, меня зовут Клэр, и сегодня я буду вас обслуживать. Что я могу предложить вам из напитков? – она вручает нам меню, и Фабиану приходится выпустить мою руку из своей. Только это помогает мне собраться и вернуть почву под ноги, пока она не уплыла далеко за горизонт к моим неосуществимым мечтам о Фабиане Бойле.

– Принесите нам «Macallan», – опережает меня Бойл и возвращает девушке меню, вырванное у меня из рук.

– Не делай вид, что хотела что-то другое, я прекрасно тебя знаю, – говорит мужчина, смотря на растерянную меня так, что я не нахожу, что сказать. Да, он знает, чтобы я попросила мне налить. Возможно, он знает больше, чем многие другие, но всё равно это ничего не меняет. Он не способен быть тем, кто мне нужен, и не стоит забывать об этом никогда.

– Не люблю, когда принимают решения за меня, – бросаю я, чтобы сказать хоть что-то.

– Ещё как любишь, – усмехается мужчина и раздвигает столик передо мной, а затем проделывает тоже самое для себя. К нам возвращается проводница вместе с закусками и нашими напитками. И едва она уходит, я делаю пару глотков любимого напитка, чтобы как-то успокоить разбушевавшиеся нервы. Чувствую, как Фабиан следит за мной, но продолжаю делать вид, что его не существует, и это лишь призраки моего прошлого, как в «Рождественской истории», только более злые и приносящие боль от разочарования в собственном выборе.

– Давай поговорим?

– Не представляю, о чём ты хочешь поговорить, Фабиан.

– Посмотри на меня, – просит он, и я практически сдаюсь, но вовремя останавливаю себя и кручу головой в знак отказа.

– Это плохо для меня кончается, так что просто говори, – бросаю я и тем временем делаю ещё пару глотков виски.

– Ты должна понимать, что я забочусь о тебе. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Почему со мной что-то должно произойти?

Фабиан молчит, и это немного смущает меня. Он так бойко начал, что я почти поверила, вот только эта пауза кажется какой-то наигранной, будто он хочет придумать, но фантазия так и не подбрасывает хороших вариантов. Я наконец поворачиваюсь к Фабиану и смотрю на него в поисках ответов, но он продолжает молчать, чем окончательно рушит мою надежду, что он в состоянии говорить правду хоть кому-то в этом мире.

– Вот видишь, ты даже не можешь ничего придумать, Фабиан, – я осторожно беру его за руку, – ты должен принять тот факт, что наши пути разошлись. Я больше не вернусь, никогда. Чтобы ты ни делал, ни говорил и как бы ни старался, я никогда не вернусь к тебе. Прости, – я сжимаю его руку, прощаясь, и отворачиваюсь, чтобы допить свой напиток.

Он не произносит больше ни слова до самой посадки. А я не могу на него смотреть и при этом не чувствовать боль. Видимо, эта поездка домой и правда была определяющей и расставила всё на свои места.

Едва мы приземлились, и пассажиров пригласили пройти к выходу, я вскочила со своего кресла и уже собиралась выбежать из салона, как замерла и повернулась к Фабиану, продолжающему сидеть на своём кресле и смотреть в иллюминатор. Не знаю, что он пытался там разглядеть. Зачем он вообще прилетел в Вегас? Но надеюсь, что однажды, он найдёт то, что искал.

– Прощай, Фабиан, – говорю я так, чтобы он услышал меня, но не дожидаюсь ни прощальных слов, ни даже взгляда. Я просто ухожу по длинному телетрапу, оставляя свою любовь в самолёте. Это даже прозаично: однажды, именно он оставался в аэропорту, а я улетала в самолёте, потому что была неспособна принимать его и дальше, ведь я хотела, чтобы он меня любил. А теперь я ухожу, потому что хочу всё той же любви, но уже не от него.

Я получаю багаж, ощущая всю тяжесть этого дня, в который вместились все наши отношения с Фабианом. Безумная страсть, любовь, боль и разочарование – я будто проскочила годы за один день и ощутила в конце этого пути всё ту же пустоту. Но, едва двери открылись, и я увидела улыбку Дэна, мне было уже наплевать на эти ощущения. Я была дома.

До тех пор, пока я не обняла Дэна, я и не думала, что соскучилась так сильно по нему, но утопая в его объятиях, ощущала прилив таких чувств, что свело живот.

– Ты дома, – шепчет он мне в волосы, сжимая с силой так, что перестаёт хватать воздуха, и я не могу скрыть счастливой улыбки.

– Я так соскучилась, – отрываюсь я от мужчины и смотрю на него, как будто мы не виделись три года, а не три недели. Но его щетина отросла, и мне даже кажется, что он стал выше ростом, но на самом деле я просто отвыкла от того, какой же он высокий, по сравнению со мной.

– Как ты добралась? – он берет у меня из рук ручку чемодана и притягивает меня к себе другой рукой, целуя волосы.

– Это было очень долгий перелёт, – только и могу сказать я и двинуться вместе с Дэном к машине.

Мы идём медленно, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловаться, и эти сцепленные руки на его талии не дают нам идти быстрее. Но я чувствую, как приятно быть рядом с мужчиной, который не скрывает своих чувств и не боится показаться смешным из-за того, что любит.

– Алиса, подожди! – вырывает меня из состояния эйфории голос, и против воли Дэн останавливается и вместе со мной оборачивается назад к кричащему голосу. По наполненному терминалу почти бежит Фабиан, размахивая руками в попытке обратить на себя внимание. Дэн молчит, смотря на эту картину, но я чувствую, как он напрягся под моей рукой на его спине.

Фабиан замирает возле нас и даже не смотрит на мужчину возле меня. Рассматривает моё лицо, будто запоминает.

– Будь осторожна, – только и говорит он, а затем целует меня в уголок губ и также быстро скрывается в толпе. Мы с Дэном стоим, не шелохнувшись и не понимая, что это только что было.

– Какого? – произносит мужчина и отходит от меня, поворачиваясь, чтобы посмотреть в глаза.

– Даже не представляю, – отвечаю я чистую правду, – он явно не в себе. Возможно, ему стоит подлечиться, – улыбаюсь я, хотя ничего смешного здесь нет.

– Ну да, – бросает Дэн, явно разочаровавшись в моём ответе. Но он из тех, кто не будет устраивать разборки в людном месте. Поэтому Дэн с силой сжимает мою ладошку и ведёт по терминалу к стоянке. Мы молча забираемся в машину, также молча едем до самого дома. Дэн заезжает на подземную парковку и останавливает машину. Но двери не разблокирует, оставляя нас закрытыми в замкнутом пространстве его машины.

– Так что это было? – повторяет он вопрос немного севшим голосом из-за того, что слишком долго молчал.

– Мы вместе летели: видимо, таким способ он прощается, – я пожимаю плечами, смотря на Дэна, и не знаю, что ещё сказать.

– И что было в самолёте? – я вижу, как багровеет лицо Дэна, и не могу не улыбнуться на его неожиданную ревность. Обычно это не присуще ему – как правило, я ревную его ко всем поклонницам, а тут мы поменялись местами, и мне это даже немного нравится.