Г

лава 2

Дин

Последние несколько недель для меня выдались крайне неудачными. Я лажал раз за разом, причем в половине случаев нарочно, отказываясь выполнять задание. Стоит ли удивляться, что меня посадили на голодный паек? Я думал, что справлюсь, продержусь и, выполнив следующее задание, получу свой стакан крови. Как бы не так!

Голод сводил с ума, заставляя идти на крайние меры. Я знал, что вампиры из цивилизованных кланов давно уже не опускаются до охоты на жертву. Или, по крайней мере, не гадят там, где живут. Но я не принадлежал ни к какому клану. И потом… Я же немного совсем. А подкрепившись, залижу место укуса и легким внушением заставлю забыть о встрече со мной. Как в прошлые разы.

Каждый раз обещал себе, что это последний. Но неизменно нарушал обещание, не оправдывая возложенных на меня надежд и оставаясь один на один с жутким голодом…

Сегодня выдался крайне паршивый день. К вечеру жажда занимала все мои мысли. Мне было все равно где, все равно кого. И когда на дорожке показалась стройная фигурка подвыпившей девицы, я не стал ждать. Мимолетно кольнуло сожаление, что я с этой красоткой не встретился в другое время, я был бы не прочь завести более длительное и тесное знакомство. Но эта мысль как появилась, так и исчезла, сдавшись под напором древних инстинктов. Честно говоря, уже и не помню, что там говорил и как извинялся. Все же просто так напасть и укусить совесть мне не позволила, даже зная, что все неприятные воспоминания я сотру.

Ее кровь оказалась самой вкусной, какую я когда-либо пил. С чуть терпковатыми хвойными нотками, она в первый миг наполнила меня энергией так, как ничья кровь до этого. Но не успел я порадоваться, как что-то изменилось. Словно жидкий огонь потек по венам, заставляя пылать изнутри. Сознание стремилось покинуть меня, но почему-то не удавалось. Боль не была однородной, не давала спрятаться в небытие, раз за разом возвращая обратно, заставляя прочувствовать все оттенки.

Когда казалось, что больнее быть не может, накатывала следующая волна, еще мощнее предыдущей, уносившая за собой остаток эмоций и возможность осознавать и мыслить. Наверное, именно в такие моменты начинают молить о смерти. Но правда в том, что я всегда слишком хотел жить. Даже если это означало испытывать чудовищную боль.

Обрывками до меня доносились то чьи-то ругательства, то… снова чьи-то ругательства, но уже с новыми оборотами. Кажется, между вспышками сводящей с ума боли я даже увидел близко лицо своей неудавшейся жертвы с пылающими от ярости глазами с вертикальными зрачками и оценил клыки, выступающие из-под верхней губы. Правда, они чем-то неуловимо отличались от моих. Такими не прокалывать аккуратно шею, а впиваться в жертву, рвать плоть. Может, это уже были предсмертные галлюцинации, но, как бы безумно это ни звучало, я не хотел умирать в одиночестве, так что был рад и этому.

Не знаю, как долго длилась моя агония. Но в какой-то момент стало легче. Вернулась способность мыслить, анализировать, делать выводы. Открыть глаза пока не удавалось, как и шевельнуться. Но пока не накрыло новой волной боли, я принялся лихорадочно размышлять.

Причинить вампиру вред можно физически или магически. Но рядом со мной никого не было, красотка пусть и оттолкнула меня с неожиданной для девушки силой, но не настолько, чтобы я испытывал такие мучения. Магия? Противная и болезненная штука, но это явно не она. Что тогда? Яд? Но я пил лишь кровь…

Вновь вспомнилось злющее лицо красотки… с вертикальными зрачками и характерными клыками хищника. Оборотница? Да они же ходят только стайками, окруженные своими самцами! С чего бы одинокой оборотнице, явно выпившей лишнего, брести на ночь глядя по парку?!

Но как бы я ни пытался гнать эту абсурдную мысль подальше, на меня с ужасом накатывало осознание, что это правда. Я тот самый дебил, который добровольно выпил крови оборотня. Сколько после этого живут? Около суток? Только сходят с ума от боли гораздо раньше.

Сердце бешено заколотилось в груди, а с губ сорвался стон отчаяния. Рядом что-то скрипнуло, послышались тихие легкие шаги, заставив меня насторожиться и снова попытаться открыть глаза. Но снова не удалось, что-то мешало. Вместе с тем пришло осознание, что боли почти нет, остались лишь отголоски. Что за хрень? Я ошибся? Это была не оборотница и мое состояние связано с чем-то иным, не таким опасным?

Попытка пошевелиться также провалилась. Но, снова проанализировав свои ощущения, абстрагировавшись от мыслей о скорой смерти, я понял, что лежу на чем-то мягком мордой в подушку. В то время как мои запястья и ноги связаны грубой веревкой, а на глазах плотная темная повязка. И помимо всего прочего, я был без одежды!

Кровать рядом со мной прогнулась под чьим-то весом. Когтистые пальчики, едва касаясь, провели линию вдоль позвоночника до самой задницы. Я настороженно замер, пытаясь прогнать предчувствие, что угодил по самое не балуйся так, как не попадал еще никогда.

– Очнулся, вампиреныш? – прозвучал смутно знакомый женский голос. Поправка: злющий голос. – Нет желания покаяться в своих грехах?

Г

лава 3

Клэр

Я сидела в кресле напротив кровати, куда сгрузила свою ношу, и пила крепкий черный кофе. Но хотелось вина. Благодаря столкновению с одним недоразумением хмель из организма выветрился практически моментально. А воспринимать реальность на трезвую голову было очень тяжко.

Считалось, что кровь оборотня для вампира яд, от которого нет противоядия. Насчет первой части этого утверждения я не спорила. Что касается второй… Все не так однозначно.

Отсюда также выплывало, что пара оборотень и вампир обречена на разлуку. Банально во время поцелуя можно клыком царапнуть губу, капля крови попадет в организм – и все. Никому не хочется быть причиной смерти любимого. Тем более такой глупой. Но запретить что-то – это дать повод искать способ, как обойти запрет.

Именно поэтому я как минимум знала, как обезболить придурка. Хлебнуть его крови, приготовить особый отвар, напоить… Дождаться, пока его стошнит, напоить снова. Только тогда тело обмякло и провалилось в спасительное забытье. Испачканную одежду я с него стащила и машинально кинула в ящик с очищающим артефактом, после чего задумалась, что делать дальше. Больше боли быть не должно. Но вампир по-прежнему умирал.

По-хорошему я ему ничего не должна. Обезболила – и на том спасибо. И даже оставила у себя дома. Но дальше что? Я могла спасти его, но не могла решить, нужно ли мне это.

Альтруизмом я уже давно не страдала. В общем-то, не уверена, что когда-нибудь вовсе обладала этой со всех сторон невыгодной чертой характера. Разве что совсем в детстве, когда главой нашего клана был мой отец, а меня еще совсем не волновало, что кроме него я там единственная альфа. Впрочем, тогда во мне заодно плескались наивность и вера в других оборотней.

Так что сейчас я пыталась понять, зачем притащила этого недоумка к себе домой, куда даже друзей пускала неохотно. Что с него вообще можно поиметь?

Мой взгляд лениво скользил по его светлым волосам, слипшимся от пота и дорожной грязи. Опустился на неожиданно широкие плечи, красиво прорисованные мышцы спины… На которой, кстати, было множество шрамов. Неправильно залеченные ожоги, застарелые раны от холодного оружия, парочка укусов явно какой-то мелкой, но зубастой нежити и даже следы от кнута или плети. Жизнь вампира определенно не щадила.

И это было весьма странно. Насколько знаю, вампирская регенерация не уступает нашей. Если по-честному, то гораздо превышает, как бы нам ни хотелось утверждать обратное. Что бы с этим недовампиром ни делали, следы должны были зажить давным-давно и без шрамов. Впрочем, все это не страннее, чем само нападение вампира на оборотня. Так кто же передо мной? Оригинальный самоубийца или просто редкостный придурок?

И все же ответ на этот вопрос никак не мог повлиять на мои планы на парня. Или мог?

Я поднесла чашку к губам и обнаружила, что кофе в ней закончился. Досадливо цыкнув, с сомнением покосилась на кофейную турку. Если там что и оставалось, то все равно уже остыло, доливать смысла не было. Поморщившись, я с хрустом размяла шею. Потянувшись, вытащила ленту из волос, позволяя им тяжелой копной опуститься на спину. С наслаждением запустила пальцы в шевелюру и чуть помассировала кожу головы. Трудный день, неделя, месяц… И, судя по лежавшему на моей кровати парню, это еще не конец.

Мой взгляд опустился на его весьма аппетитную задницу, где как раз шрамов и не было. Самая оберегаемая часть тела, которой редко достается? Я невольно хмыкнула. А вот это зря. Глядишь, и не попал бы в подобную ситуацию, если бы кто-то как следует занимался его воспитанием.

Пожалуй, я не прогадала, больше из вредности разместив его на животе. Хоть эстетическое удовольствие получу в качестве компенсации за свои труды. Градус злости не снизился, скорее, изменил направленность, трансформировавшись в жажду расплаты. И разумеется, куда же без любопытства? Кошкам, тем более крупным и хищным, это по статусу положено. Как и желание поиграть с мышкой, пусть и зубастой.

Смазливую мордаху парня я успела рассмотреть и там в парке, и когда вливала снадобья, и когда умывала от рвоты. В какой-то миг даже кольнула жалость, что жить ему осталось всего ничего. Или же не жалость, а прагматизм? Что снова возвращало нас к тому же вопросу: что я могу с него поиметь за спасение?

Какое-то время я, задумчиво накручивая ленту на пальцы, всерьез пыталась представить, какую пользу может принести пришлый вампир, обязанный мне жизнью, моему клану. Точнее, что именно он должен сделать, учитывая, какую цену придется заплатить за его спасение. Проблем у меня хватало, далеко не все из них я могла решить законным путем, но втягивать кого-либо из своих во что-то сомнительное я не имела никакого права, да и морально пока еще не была готова. Другое дело – пришлый вампир, который, судя по всему, и так не в ладах с законом…

Так пока ничего и не решив окончательно, но чувствуя, что блондинчик вот-вот очнется, я подошла к нему и повязала ему ленту на глаза. Что бы я ни думала на его счет, но решение все равно будет зависеть от него. Его слов, реакций, жажды жить, в конце концов.

И все же, стоило парню зашевелиться, в моей крови с удвоенной силой вспыхнул интерес вперемешку со злым азартом. Я не заметила, в какой момент мои человеческие ногти трансформировались в когти, но не отказала себе в удовольствии поддразнить блондинчика.

Мне хотелось увидеть его панику, страх, поиграть с жертвой до того, как определюсь с тем, что с ним делать. Но вампир удивил. От моих прикосновений он настороженно замер, закаменев всем телом, и не проронил ни звука. Да что там, даже дыхание не сбилось. И что, даже не будет воплей в духе – где я, как здесь оказался и кто ты такая?

В другое время мне бы такая реакция понравилась. Я бы непременно ее оценила и даже испытала уважение. Но сейчас этот неуместный героизм у умирающего парня вызвал раздражение, переходящее в еще большую злость. Я ее и не скрывала, задавая свой вопрос.

– Прости, – только и выдохнул он ни капли не напуганным голосом.

– И что, даже не будешь пытаться узнать, где находишься и что я собираюсь с тобой сделать? – поинтересовалась я вкрадчивым тоном, продолжая водить по его телу коготками, с удовольствием отмечая проявлявшиеся на коже мурашки.

– Учитывая, что я вскоре умру, разве есть смысл? – произнес блондинчик делано равнодушным тоном.

И все же я отметила, как сильнее забилась жилка на шее, быстрее застучало сердце, а голос на миг дрогнул. О нет, парень. Ты отчаянно надеешься, что смысл есть, и на сдавшегося и смирившегося со своей судьбой совсем не похож. И я не стала разочаровывать.

– А если я скажу, что могу тебя спасти?