Цитаты из книги «Пробуждение спящей красавицы. Психологическая инициация женщины в волшебных сказках»

символика спины осталась та же самая: девушка ждет нападения сзади, с того места, которое невозможно отследить, но поскольку в семье декларируется неоспоримая любовь, то страх и агрессия девушки проецируются не на собственных родителей, а на грабителей.

Но если одно значение тыла – это поддержка и забота, то другое, противоположное – контроль. Кстати, авторитарные родители зачастую выдают одно за другое. Эрик Эриксон писал, что в раннем детстве (в психоанализе анальная фаза), во время овладения произвольностью (сдерживающе-отпускающий модус: удерживать и отпускать содержимое кишечника, владеть мышцами), ребенок может испытывать трудность при условии, что существует ранний и жесткий контроль со стороны взрослых. Вместо автономии и свободной воли ребенок научается стыду и сомнению – инфантильным эмоциям, которые воспринимаются как разоблачение и приводят не к пристойности, а к тайному стремлению убраться вон со всем тем, что имеешь, пока тебя не видят. Это ведет к регрессу ребенка, и именно спина становится индикатором этого регресса. Если ребенка много стыдят, он осознает, что его постоянно видят сзади, за пределами собственной видимости (при паранойе угроза сзади становится основной фигурой).

спина играет особую роль. Она как бы указывает на способ взаимодействия людей друг с другом. Некоторые метафоры были настолько яркие, что их невозможно забыть. Например, однажды участница группы рассказала, что видела себя во сне без спины: вместо спины были оголенные кости скелета. Она очень испугалась этого сна, но когда мы стали его инсценировать, то оказалось, что женщина никогда не имела тыла – то есть родителей, которые бы оказывали ей поддержку и на которых бы она смогла опереться. В другой сессии у женщины все время мерзла спина, и когда я предложила ей найти способ согреться, используя ресурс участников группы, она поставила позади

Так, Дж. Перри, описывая трансформацию человека, указывает на то, что в нашем обществе это явление ошибочно принимают за патологию. В то время как человеку нужен понимающий партнер, профессионалы от психиатрии стремятся подавить происходящий в нем процесс и заставить приспособиться к прежнему Я и к прежнему миру: «Страх и сопровождающая его ярость вызывают в мозге и остальном теле биохимический эффект, и врачи предпочитают только в нем видеть первопричину психологических нарушений. Это предубеждение и механистический диагноз все еще не отброшены как вредные, несмотря на то, что сейчас уже хорошо известно, если человек переживает такое потрясение, то ему необходимы любовь, понимание и поддержка, тогда духовный кризис скоро разрешится, и нет нужды подавлять его медикаментами. Самый „рваный и беспорядочный ход мыслей“ очень скоро может стать совершенно последовательным и упорядоченным, если рядом с индивидом находится человек, который сочувственно воспринимает происходящее в нем. Подобное отношение в большинстве случаев действует гораздо лучше, чем транквилизаторы. И еще лучше, если есть убежище, где индивид встретит внимание к своим внутренним переживаниям, где он может укрыться от забот повседневной жизни и исследовать свое существование. … Процесс обновления всегда нуждается в партнере»135.

Но самое главное в инициатических сессиях – готовность самого терапевта быть проводником. В сказках эту функцию берет на себя Даритель (дает герою волшебный предмет, обеспечивающий безопасность, и проводит испытание героя). В психотерапевтическом процессе работает такое правило: клиент никогда не рискнет идти дальше, чем готов идти терапевт. Чем же терапевт отличается в данном контексте от клиента? Тем, что он знает, что после любого разрушения есть созидание, за смертью идет рождение, за падением взлет, за черной полосой белая, и так далее.

и получить полезный опыт»132. Курт Теппервайн метафору поноса прочитывает сходным образом: «Хронический понос – признак общего страха не быть вровень с жизнью, а острый понос указывает на актуальную проблему, с которой не хотят иметь дела»133.

При работе с симптомами я часто пользуюсь справочником Лиз Бурбо «Твое тело говорит: люби себя». По поводу такого симптома, как понос, Лиз Бурбо пишет, что «на физическом уровне понос говорит о том, что тело отвергает пищу, не успев ее усвоить как следует. Примерно то же значение он имеет на эмоциональном и ментальном уровнях: человек слишком поспешно отвергает то, что могло бы оказаться для него полезным. Ему трудно усвоить то, что с ним происходит, он не видит в этом никакого смысла… Его сверхчувствительность вредит ему: если у него возникает хоть малейший страх, он сразу же отвергает ситуацию, вместо того чтобы пережить ее

Марион Вудман, которую я цитировала в главе о кризисах, пользуется точно таким же символом, чтобы показать два полюса нашей природы, жизнь и смерть: «Но наступает время, когда снова возникает процесс разделения противоположностей, стимулируя нас к достижению нового уровня осознания. Иногда мы ощущаем движение вверх, иногда – вниз, но, так или иначе, любой путь – это путь подъемов и спусков. Корни цветущего лотоса, раскрывшегося навстречу лучам солнца, уходят глубоко в питательную среду грязи».

К. Юнг сказал про рисунки своих пациентов: «Эти рисунки действенны не потому, что порождены их собственной фантазией, а потому, что пациенты поражены самим фактом производства их субъективным воображением самых неожиданных мотивов и символов, которые подчинены определенным законам и выражают идею или ситуацию, труднодоступную сознательному пониманию. Сталкиваясь с этими рисунками, многие пациенты вдруг впервые осознают реальность коллективного бессознательного как автономной сущности»131.

В. Я. Пропп, ложные герои гибнут навсегда. Почему? Мы предполагаем, это происходит в силу того, что главный герой на то и главный, что обучает нас «правильному» поведению: все в мире должно умереть, прежде чем возродиться в новом качестве. Те же, кто озабочен сохранением имеющегося, неизбежно стагнируется и погибает.