Глава третья: Зов долга и крови

***

День разгорался всё сильнее, что никак не отразилось на боевом духе Кербероса. Собственно, он никогда не испытывал каких-то психологических проблем с тем, чтобы вступить в бой с превосходящими силами противника, но сейчас его сердце (да-да, оно у него было), благоговейно трепетало, предвкушая свой несомненный успех.

Он поднялся из обители Инферно в бастион эльфов, ибо демон был чрезмерно умён и пытлив, поэтому он сразу придумал, как сделать прямое сообщение через поверхность со своими прямыми руководителями, и теперь расхаживал по площади из черепов, готовясь совершить призыв своих новых союзников. Он не беспокоил Дамианоса, который ушёл с головой в работу и собирался заняться постройкой своего города на месте сгоревшего города вампиров. Ну а что? Там рядом и река, и лес хороший, и живности много. Его эльфам там будет неплохо плодиться, взращивая истинных воинов самой могущественной расы существ, обитавших на Материке. И так как скоро Керберос завоюет окончательно Союз Четырёх, забрав их ресурсные и территориальные блага, можно и туда переселить часть из эльфов за этой границей. Подчинить себе весь Материк и населить его такими прекрасными, мудрыми и свирепыми воинами, выкачивая жизнь и ресурсы из других народов, ну разве это не мечта настоящего правителя? Для всеобщего блага, так сказать.

Но Керберосу хоть и хотелось осуществить мечту своего императора, он на самом деле метил в другой мир и хотел там получить себе тёпленькое местечко. Он знал, что другие Лорды из Совета Призмы не любят его, а Горгона со своим ублюдочным страшненьким десятиголовым сынком просто ненавидят. Ну какое им дело? Разве что они могли бы отговорить Инферно от захвата Союза Четырёх. Ему как бы и хотелось захватить его, но неудачи Отец вампиров боялся. Он уже однажды пробовал это сделать, тогда огненные воины Зодиака ему помешали сильно. Но сейчас-то они вон, в клетках сидят и кошмарики смотрят двадцать пять часов в день. И пока пусть там посидят… Хотя их силу тоже можно использовать…

Бутылка, которую Керберос крутил в руках, чуть не выскользнула и не упала на пол, отчего демона прошиб холодный пот.

– Аккуратнее, дурень, – зло процедил сам себе Керберос. Он вообще очень часто любил разговаривать с собой, когда поговорить не с кем. Хотя если учесть то, сколько душ было загублено при создании этого адова зверя, можно сказать, что каждый раз они внутри говорят друг с другом, а сам Керберос лишь мешок с костями. – Осталось только вылить на себя…

Он задумался. Может, действительно, лучше полететь на границу Союза Четырёх и дождаться ночи? Там можно без опаски посмотреть, что ж это за ребята такие… Руки у него прям и чесались, но он себя удержал. Да, лучше подождать до полуночи. И отлететь подальше, ведь неизвестно, что будет, если он их не сможет подчинить…

Он переложил бутылку в руку с конвертом, будто забыв, что чуть только что не выронил её, и стал доставать пергамент с заклятием подчинения правой рукой из правого же внутреннего кармана плаща. Если бы рядом проходили какие-нибудь эльфы, они бы засмеялись, хоть и недолго бы это продолжалось.

– Так, – сосредоточенно буркнул демон, наморщив лоб и вглядываясь в корявый текст на пожелтевшем листке бумаги. Буквы какого-то тёмно-рыжего цвета, внизу маслянистая печать. Выглядит напыщенно и по-королевски. Но почерк совсем не разборчивый, быстрый – явно не рука Инферно, тот же педант, каждую буковку бы выводил.

– Не читайте это вслух, – прочитал Керберос и по-женски захихикал. Он бегло пробежал по строчкам, иногда запинаясь на них и возвращаясь к началую. – Ага… Не совершайте призыв днём… Так я и думал. Хорошо хоть прочитать догадался…

Неожиданно дверь замка, перед которым расхаживал Керберос, как когда-то – Амадей, открылась. Он оглянулся, уже спиной чувствуя, что это Дамианос.

– И чего ты не заходишь? – спросил император, сияя от счастья. Таким его давно никто

не видел, особенно, после работы. Да и никогда он кабинет не покидал свой посреди дня, а тут увидел из окна расхаживающего демона и пошёл лично разговаривать.

– Горло болит, вот и не захожу, – хихикнул Керберос.

– Что это у тебя в руках? – моментально став серьёзнее, спросил тёмный эльф.

– Ну… Пригласи даму домой, там и расскажу…

– Даму я бы пригласил, – проворчал Дамианос. – А ты давай, заходи, не стой под солнцем…

– Я давно хотела тебе сказать, ты всегда такой грубый… – начал канючить Керберос, мерзко склабясь, хотя явно пытался состроить из себя придворную кокетку, которая засела где-то глубоко внутри.

– Ой, всё, – оборвал его император эльфов. – Давай, заходи уже…

Керберос двинулся к нему, медленно шаркая ногами, как столетний дед.

***

Птолема испугалась и прильнула к стене, когда на улицу высыпали четверо разгневанных крогов – огромных и страшных. Несомненно, это были те же военачальники, которых она уже видела, когда Сагиттариус забирал их отсюда. Вид у них был сейчас не столько грозный, сколько злой – выглядели они как учащиеся лицея, которых выгнали за какую-то шалость.

– Что он себе позволяет? – спросил одноглазый, еле поспевая за остальными. – Разве мы не можем решать без него, с кем вести переговоры, а с кем – нет?

– Слушай, Дамус, если ты хочешь поспорить с Дулмой, иди, поспорь. Заодно можешь переговорить лично с этим конём… – гортанно произнёс крог в парандже, поправляя свою перевязь с ятаганом. – Только я в это ввязываться не буду… У меня есть чем заняться.

– Разве это правильно, что он нами командует? – не унимался колченогий. – С каких это пор он возомнил себя главным?

В этот момент они всё же увидели опешивших хрупких человечков, припавших к стене дворца, как будто они находились в тоннеле, и, вжавшись в стену, пытались спастись от приближающегося поезда.

– Эй! – рявкнул шаман, подняв руку с костяным молотом, которым он лупил в барабан. Птолема от этого звериного крика чуть в обморок не упала. – Чего это вы тут стоите?!

– Ждём Сагиттариуса, – неуверенно ответил Ганс, несмелым шагом выйдя вперёд. Он тут же понял, что пока они были «жертвами бессовестных работорговцев», с ними обходились нормально, даже в комнату для гостей во дворце заселили, но как только их забрало союзное государство, они снова стали врагами. Людьми, прежде всего, а потом уже врагами. И если они опять прибыли в Игнис без приглашения, значит, хотели найти приключений, значит, уже можно было относиться к ним недружелюбно.

– Аааа, – раздражённо протянул крог, скривив морду так, будто откусил кусок лимона. – Тогда ладно, ждите… Он сейчас с Дулмой разговаривает…

Крог в парандже резко толкнул его, призывая к молчанию. Он повернулся к шаману и что-то тихо проговорил уже на своём наречии. Вернее, недовольно забубнил, кулаком со стальным дротиком размахивая перед мордой своего союзника.

Птолеме представилась отличная возможность рассмотреть его получше: кроме чёрной паранджи, заматывающей его голову и морду полностью, оставив лишь прорезь для светящихся хитростью глаз, он был одет в кожаную тёмную броню, подпоясанную широким ремнём. Потёртые поножи скрывали его бугристые ноги, а большие пыльные сапоги с толстым каблуком были прошиты грубыми толстыми нитками. На поясе у него висел ятаган, а за спиной – круглый щит, измазанный какой-то жёлтой краской. Нарисован там был глаз или что-то вроде него.

– Ладно тебе, – оборвал его шаман, махнув свободной рукой. – Они же не представляют опасности, верно? – он бросил грозный взгляд на девушку, отчего её как будто ударило током. Затем он сделал шаг к ней, тяжело вдохнув: – Ты ещё девственница?

Она опешила сначала от его наглости, потом испугалась ещё сильнее. Сначала нервно

кивнула, соглашаясь, потом вспомнила Идуму и торопливо замотала головой, утверждая обратное.

Крог в кольчуге отрывисто засмеялся, иногда переходя на умопомрачительный визг. Всё тело его затряслось, доспех зазвенел. Одноглазый прост невесело ухмыльнулся, как будто пытаясь что-то припомнить.

– Если ещё девственница, – продолжил шаман, – то тебе лучше быть поосторожнее. Потому что девственниц в наших местах любят похищать… Чтобы в жертву принести…

На этот раз засмеялись все кроги, один громче другого. Даже Ганс вежливо улыбнулся, не показав себя настоящим мужиком и не умерев за честь этой девушки, над которой смеялись.

– А ты что там лыбишься? – неожиданно сказал ему крог в парандже. – В моём легионе таких вот упитанных сладких кабанчиков по вечерам на вертел насаживают… Не просто так, только если они не справляются с заданием. Так что ты лучше похудей, в поле поработай… Потом я тебя возьму каким-нибудь копьеносцем…

Все засмеялись, но Ганса это немного разозлило. Он на ватных ногах вышел вперёд, хотев сказать что-то остроумное и поучительное (или просто какую-то глупую банальщину), как предводитель местных наёмников рывком вышел вперёд, поднеся свою огромную голову к толстощёкому лицу «королевского разведчика».

– Ты что-то хотел мне сказать? – спросил он, дохнув ему в лицо чем-то острым, отчего глаза Ганса сильно заслезились. Либо какой-то вид острого лука, либо чрезмерно горячий перец, третьего не дано. – Ну так давай, говори… Я подожду.

– Да, – всхлипывая, начал Ганс, едва не разорвав крогов обрушившимся на них приступом смеха.

– Ладно, не обижайся, это лишь шутки, – ответил ему воитель любитель лука и хлопнул по плечу своей лапищей. – Что хотел сказать? Может, у тебя было какое-то пожелание? Или даже вопрос?

– Да, – удивлённо произнёс Ганс. Он стал припоминать, что Сагиттариус ему говорил, что именно с этими воинами надо будет решать вопрос о невольничьем рынке, дипломатично решать. – Я хотел спросить, собираетесь ли вы пресечь работорговлю… Ведь всем же известно…

– Что? – гортанно выдохнул воин в парандже и положил ему на плечо свою мощную лапу, тёмно-коричневую с пожелтевшими острыми ногтями. Ганс судорожно заметил, что под них набилась грязь, а ещё отметил, что его ладонь мозолистая и весит как коровье стегно. – Тебе не нравится работорговля?

Ганс увидел, как Дамус, шаман и крог в кольчуге встали полукругом, совсем рядом к воину в парандже и теперь напряжённо переглядываются. Только сейчас Ганс понял, бегло стреляя по ним взглядом, что эти существа очень опасные, гораздо опаснее Идумы, Крамеля и тех разбойников из пустыни. Эти могут убить его в любую минуту. Скорее всего, убьют прямо сейчас. Главное, не терять достоинства.

Он мельком глянул через плечо и увидел, как Птолема снова прижалась к стене, закрыв рот руками. Вероятно, ей пришли те же мысли в голову, что и Гансу. Он был яростным атеистом всегда, но сейчас сильно жалел, что не знает ни одной молитвы (вот Иосиф, например, знал).

– Да, – выдавил Ганс, испуганно кивнув головой. – Мне не нравится ваша работорговля, мне не нравится ваш невольничий рынок… Мне не… – Он осёкся, увидев, что все воины теперь пристально смотрят на него своими ужасными глазами из-под бровей. Ему в голову пришло то, что так смотрят медведи или волки, прежде чем вцепиться в зазевавшегося грибника или нерасторопного охотника.

– Да, – бросил крог в парандже, поджав губы. Он ответил спустя три секунды, но Гансу показалось, что прошла целая вечность. – Нам тоже не нравится эта треклятая работорговля…

Остальные кроги закивали, как будто о чём-то задумавшись.

– Но этим занимаются торгаши, они никак не связаны с нами, – пояснил одноглазый. – «Злата Палата». Вроде так называется их чёртово объединение, наживающееся на слезах. С ними надо разговаривать тебе.

– Как их найти? – спросил Ганс, почувствовав себя увереннее, хотя он всё ещё поверить не мог, что его не убили.

– Не знаю, – сказал воин в парандже. – Но найти главного торгаша можешь на рынке, где ярмарка проводилась… Его зовут… Как?

– Матакбет, – сказал крог в кольчуге. – Он такой толстый, ещё толще тебя. В фартуке разгуливает и с ножом. Пирогами торгует.

– Говорят, пироги из человечины, – заметил крог в парандже, мельком глянув на своих соратников. Никто из них не улыбнулся, хотя Гансу подумалось, что это шутка такая. – Если хочешь с этим покончить, то вперёд… Но помощи у нас не проси. С «Злата Палата» мы воевать не будем, это может начать гражданскую войну, а сейчас время вон какое… Сам понимать должен, нас ждут демоны в чёрных землях.

Мягко открылась дверь, и из дворца величаво вышагал Сагиттариус с довольной ухмылкой на своём рыжебородом лице. Рядом ступал Дулма – крог в капюшоне, который сразу же впился взглядом в Ганса, как будто тот хотел устроить переворот в его уютном государстве.

– Чего это вы тут обсуждаете?! – подозрительно громыхнул он, взглядом кинув молнию в ошалевшего пропотевшего королевского разведчика.

– Шутки шутим, товарищ «главный», – язвительно отреагировал крог в парандже, руками взяв слово «главный» в круг в воздухе, и остальные кроги расхохотались.

Дулма промолчав, кинув и в него молнию своими бешеными глазами, а Сагиттариус обратился показал на девушку:

– Вот она, Птолема.

Её как будто холодной водой окатили, когда тот крог направился к ней.

– Отойди от меня! – крикнула девушка и отпрянула от этого крупного зверя, уже тянувшего свою правую лапу ей в знак приветствия. Он недоумённо остановился и вопросительно оглянулся на кентавра.

– Всё нормально, она привыкнет, – заверил его Сагиттариус и обратился уже к девушке: – Не бойся его, это Дулма, местный разведчик. Ему в школу разведчиков нужен человек, писарь…

– Так ты говорил, что писарь нужен тебе! – воскликнула девушка, испуганно оглядываясь на крогов.

– Да, мне, – согласился кентавр. – Мне нужен человек, который будет следить за войском Дулмы и станет отчитываться передо мной…

– Но Дэймон говорил… – начала Птолема и тут же прикусила язык. Может, это всё хитроумный план по спасению этого королевства из рук апокалипсиса, а она сейчас возьмёт и выдаст их всех с потрохами. Сагиттариус, если что-то и задумал, то это явно на благо всем…

– Кто такой Дэймон? – рявкнул Дулма. Создавалось впечатление, что нормально он разговаривать не умел.

– Это наш пограничный военачальник, он её в дорогу собирал, – тут же отрезал Сагиттариус, полыхнув взглядом. – Я ему сказал, чтобы он ей сказал, что писарь мне нужен… В общем, не бери в голову. Это мой человек. На её счёт можешь не переживать.

– А жирный что здесь делает? – чуть тише спросил шпион в капюшоне.

– Это мой дипломат, – ответил кентавр. – Он хочет решить вопрос работорговли…

– Эй, Шилмангар! – рявкнул Дулма так, отчего Ганс чуть из штанов не выпрыгнул. – Объясни ему, что мы к этому дерьму не имеем никакого отношения!

– Я уже объяснил, не переживай так… Успокойся, – сказал крог в парандже и поднял руку в знак примирения.

– Карету мне тогда соорудите… Дамус, давай быстрее! – сказал шпион после раздумий.

Он, вероятно, хорошо знал остальных воинов и понимал, что ни Шилмангар, ни кто-либо другой точно не побегут добывать ему карету. – Я возвращаюсь в расположение своего лагеря. И писаря беру с собой. Вы оставайтесь здесь.

– Как? – воскликнул крог в кольчуге. – А как же поход в чёрные земли?!

– Этим пусть займётся кто-нибудь другой, – отчеканил Дулма. – Например, Зардан.

Шаман закинул свой костяной молот на плечо:

– Почему это я? Ты всё затеял изначально, а теперь хочешь убежать? За сколько тебя купил этот конь? Тридцать монет или пятьдесят? Сколько?

– Ты, сын собаки, называешь меня продажным?! – неистово взревел Дулма и бросился на шамана, но Шилмангар и тот, в кольчуге, встряли между ними и принялись их растаскивать.

Никто из них не заметил, как кентавр посмотрел на испуганную Птолему, медленно ей кивнул и ободряюще подмигнул, давая понять, что всё идёт как надо и чтобы она не боялась.

Но бояться ей всё же следовало.

***

Викториан рывком вышел из забытья и прислушался: лишь капающая вода, и ничего больше. Кругом был сумрак, но вампир чувствовал, что день уже начинает клониться к закату, это он научился определять за долгие годы такой жизни.

Константина не было. Вероятно, уволок тело мальчишки обратно, так как Викториан всё-таки испил его крови, пока она не загустела и не превратилась в варенье. Или томатный сок.

Удивительно, но челюсти его болели теперь едва ощутимо, и он практически спокойно мог двигать ими. Вставную железную челюсть он вытащил перед тем, как лечь спать, и положил её рядом, а сейчас снова запихал. Его ничуть не терзало то, что из-за этого долбанного орла ему придётся щеголять с железкой во рту – это настолько это был убийственный оскал, который, однако ж, ему нравился гораздо больше, чем обычные зубы. Это было что-то особое, так сказать, элитная отметина.

«Было бы неплохо вцепиться в горло Кербероса этими клыками», – подумал Викториан и усмехнулся.

Да, тёмная медицина – сильная вещь. Утром он был разбит и практически уничтожен, а под вечер уже в боевом строю. Константин – искусный целитель, это нельзя не признать. Да и сама вампирская кровь позволяла им восстанавливаться гораздо быстрее, чем людям. Наверное, раз в пять.

– Эй, – проговорил Викториан, пробуя разговаривать с новой челюстью во рту. Довольно непривычно. – Эй, как тебе этот ужин, приятель? Было вкусно, спасибо…

– У тебя всё в порядке? – неожиданно послышалось со стороны, и Викториан был уже готов броситься в атаку, прежде чем понял, что это его союзник. Константин вернулся бесшумно, подобно пауку и теперь наблюдал (и умилялся) беседе вампира с самим собой.

– Да, – ответил Викториан и осклабился своими железными клыками. – Благодарю тебя за помощь.

– Твои глаза не горят благодарностью, – заметил Константин и прошуршал к Викториану. – Ты о чём-то думаешь… Расскажешь?

– Да, – ответил вампир и поведал, скрипя челюстями, иногда останавливаясь и морщась или сплёвывая, историю про Кербероса, оказавшегося сукой, падлой, предателем и ещё много кем. Эпитетов Викториан назвал много.

– Очень жаль, – немного подумав, ответил Константин. – Он всегда был добр ко мне…

– Ко мне он тоже был добр, – сказал Викториан. – Только это смысла не имеет. Я хочу убить его, вцепиться ему в глотку и пить его кровь.

– Ну, тогда тебя ждёт отравление, – сухо заметил лекарь. Оказывается, он ещё и зануда. – А если ты действительно хочешь отмщения, то лучше расскажи мне об этом. Как? Он – могущественный демон, тебе его не победить… Даже воины Зодиака бессильны перед…

– Нет уж, – прервал его Викториан. – Воины Зодиака почти натянули ему хлыст на горло, только вот он очень хитрый.

– Да, – согласился полуэльф-полупаук. – Его одолеть можно либо хитростью, либо силой, превышающей его силу многократно.

– Подскажи мне, как убить его, – сморщившись, сказал Викториан. Но морщился он не от боли, а от предельной злости, что вскипала внутри него, как только он вспоминал про демона.

– Ты не хитрее и не сильнее, – констатировал горькую правду Константин.

– Благодарю, поддержать ты всегда можешь, – буркнул Викториан.

– Значит, надо найти того, кто сможет это сделать… – загадочно промолвил Константин, подняв брови, как бы на кого-то намекая.

Впрочем, вампир ничего не понял и сидел на полу, тупо уставившись на лекаря.

– И кто это? Самые сильные и хитрые – это Лорды Тьмы или знаки Зодиака. Ни те, ни другие мне не союзники… Знаешь, было бы вообще неплохо укокошить ещё и этих чудил с их пистолетиками…