Цитаты из книги «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!»

Мужчина оказался Джоном Лилли, незадолго до того работавшим с дельфинами. Теперь они с женой занимались исследованиями сенсорной депривации и соорудили для этого специальные емкости. – А правда ли, что у человека, которого вы погружаете в жидкость, начинаются галлюцинации? – с большим интересом спросил я. – Да, правда.

Картой кошки, сэр? – в ужасе переспросила она. – Это называется зоологической схемой!

Счастливые они были ребята – выдумывали всякие штуки и страшно им радовались.

Да и вопросы, которые задают студенты, часто оказываются толчком к проведению новых исследований. Вопросы эти нередко бывают очень глубокими, касаются вещей, которые я в свое время обдумывал, но, так сказать, отступался от них, откладывал на потом. И снова поразмыслить над ними, посмотреть, не удастся ли продвинуться дальше теперь, весьма и весьма полезно. Студенты могут и не видеть проблему, которую мне хочется решить, или тонкостей, которые я хочу осмыслить, однако они напоминают мне о ней, задавая вопросы, которые попадают в ближайшую ее окрестность, а самому напоминать себе об этих вещах не так-то легко.

Да, в этом отношении я всегда был глуповат. Не соображал, с кем говорю. Меня больше всего волновала физика. Если идея представлялась мне паршивой, я говорил: представляется паршивой. Если представлялась хорошей, говорил: представляется хорошей. Все очень просто.

Одно можно было сказать наверняка: обычное, прямое решение задачи – всякие там «Обозначим число красных книг буквой А, число синих буквой Б» и затем скрип, скрип, скрип, пока не доберешься до «шести книг» – было практически невозможным. На это ушло бы секунд пятьдесят, поскольку те, кто определял, какое время следует отвести на решение, всегда немного уменьшали его. Поэтому ты прикидывал: «А нельзя ли увидеть ответ?» Иногда ты видел его сразу, иногда приходилось придумывать новый способ решения и как можно быстрее производить алгебраические выкладки. Отличная была практика, я решал задачи все лучше и лучше и в конце концов возглавил нашу команду. Так я научился быстро считать, и в университете это умение мне пригодилось. Когда нам давали задачу на вычисления, я очень быстро понимал, в каком направлении следует двигаться, и производил вычисления – тоже быстро.

Разумеется, жизнь у каждого из нас только одна, и, когда вы совершаете все положенные вам ошибки и начинаете понимать, чего вам делать не следует, тут-то она к концу и подходит.

Помню, я однажды подумал: «Какой контраст – человек, сидящий за столиком, получает кекс на блюдечке с салфеткой, а в буфетной другой человек с толстыми пальцами твердит: „Черт бы побрал эти салфетки!“ Вот тебе и разница между реальным миром и декорациями».

они учатся не через понимание, а каким-то другим способом – механическим запоминанием, что ли. Из-за этого их знания очень шатки!

Например, если вы ставите эксперимент, вам следует сообщать обо всем, что вы считаете его недостатками, – а не только о его достоинствах; о других возможностях объяснения полученных вами результатов; о вещах, вызывавших у вас сомнения, которые вам удалось устранить посредством каких-то других экспериментов, и о самих этих экспериментах, – вы должны убедить ваших коллег, что сомнения эти действительно устранены.