Бенджамину

 
Да ты осыпан целой грудой благ!
Тебя нарядное ласкает счастье;
Но, как капризная и глупая девчонка,
Ты дуешься на счастье и любовь.
Одумайся, а то умрешь несчастным,
 

Шекспир. «Ромео и Джульетта»

Самое большое счастье – знать источник своих несчастий,

Федор Достоевский

Randy J. Paterson, PhD

How to Be Miserable: 40 Strategies You Already Use

* * *

Опубликовано с согласия New Harbinger Publications, 5674 Shattuck Avenue, Oakland, CA 94609

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© 2016 by Randy J. Paterson

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ОАО Издательская группа «Весь», 2019

* * *

Дорогой читатель!

Искренне признателен, что Вы взяли в руки книгу нашего издательства.

Наш замечательный коллектив с большим вниманием выбирает и готовит рукописи. Они вдохновляют человека на заботливое отношение к своей жизни, жизни близких и нашей любимой Родины. Наша духовная культура берёт начало в глубине тысячелетий. Её основа – свобода, любовь и сострадание. Суровые климатические условия и большие пространства России рождают смелых людей с чуткой душой – это идеал русского человека. Будем рады, если наши книги помогут Вам стать таким человеком и укрепят Ваши добродетели.

Мы верим, что духовное стремление является прочным основанием для полноценной жизни и способно проявиться в любой области человеческой деятельности. Это может быть семья и воспитание детей, наука и культура, искусство и религиозная деятельность, предпринимательство и государственное управление. Возрождайте свет души в себе, поддерживайте его в других. Именно это усилие создаёт новые возможности, вдохновляет нас на заботу о ближних, способствуют росту как личного, так и общественного благополучия.

Искренне Ваш,

Владелец Издательской группы «Весь»

Пётр Лисовский

Введение
Мечты об ином времени

Каждый год публикуются сотни книг по самосовершенствованию типа «Помоги себе сам». И у каждой, прямо или косвенно, одна и та же цель – сделать вас счастливым. Как разбогатеть – и стать счастливым. Как похудеть – и стать счастливым. Как преодолеть депрессию – и стать счастливым. Как найти для себя подходящего человека – и стать счастливым. Как основательно прочистить себе клизмой толстую кишку – и стать счастливым.

Есть некая ирония в этих назойливых, отдающих горечью советах. Сам факт такой многочисленности подобных книг предполагает, что цель – счастье – чрезвычайно труднодостижима.

Представьте себе пещерного человека.

Скорее всего, вы считаете его довольно тупым существом. Но он – это мы с вами. Он принадлежит к нашему виду, Homo sapiens sapiens, который сохраняется практически неизменным уже не одну сотню тысяч лет. И тупой наш пещерный человек или нет, но у него тоже есть мечты. Он грезит о мире, где было бы много вкусной еды и не грозил бы голод. Он хочет не зависеть от хищников, которые периодически уволакивают кого-то из племени. Он мечтает, чтобы его дети перестали умирать от непонятных болезней. А когда заболевает сам, надеется, что ему помогут выздороветь.

Помечтав, он встряхивает головой, хмурится на самого себя за пустую трату времени и возвращается к своему основному занятию – выживанию. Что толку мечтать о мире, которого попросту не может быть.

Но он может быть – и есть.

Мы в нашем современном мире ведем роскошную жизнь, у которой нет аналогов в истории видов. У нас всегда есть крыша над головой, а еда ждет нас в холодильнике, горячая вода течет прямо из крана, в наших жилищах есть отопление, и мы можем заполучить любой товар, о котором только подумаем. Мы гораздо дольше живем и гораздо дольше остаемся здоровыми. Соседи, по крайней мере большинство из них, не пытаются нас убить. Коэффициент детской смертности невысок, а продолжительность жизни велика.

Это мир, за который и наш пещерный человек, и даже короли из не столь давних времен с радостью убили бы и о котором и сейчас только мечтают жители многих бедных стран. Если бы мы могли слетать в прошлое и привезти своих предков в нынешний мир, их глаза расширились бы от изумления. Мы показали бы им наши автомобили, самолеты, больницы, продуктовые магазины и офисы с климат-контролем, где мы «работаем», сидя в удобных креслах.

Они уставились бы на нас, озаренные. «Я умер(ла). Это и есть рай, о котором твердили нам священники и жрецы. Вы проводите дни в покое и блаженстве. Можно я здесь останусь?»

Тогда вы скажете им, что и в этом раю есть несчастье. Большинство людей вовсе не радуются. Многие большую часть времени испытывают неудовлетворенность. Некоторые, погрузившись в свои страдания, даже попадают в больницу. Миллионы принимают лекарства, просто чтобы хоть как-то поднять себе настроение. Издатели публикуют сотни книг о том, как обрести счастье, которое так и не смогли обеспечить ни стабильность в обществе, ни микроволновые печи, ни занятия фитнесом. На автобусных остановках тут и там натыкаешься на рекламу отдаленных уголков планеты, куда можно сбежать.

Побег? Наш пещерный человек и мечтать не мог ни о чем более прекрасном, нежели оказаться «в заключении» именно здесь. Он не понимает нас. Не способен понять.

Что-то пошло не так.

Вопрос на 10 миллионов долларов

Несчастливость подкрадывается невзначай.

Много лет назад я проходил стажировку по психологии перед защитой диссертации, когда меня настигла тоска и осталась со мной на целый год.

Сначала я понятия не имел, что происходит. Я не мог спать, не мог есть, едва мог прочитать предложение, а подъем на один лестничный марш для меня был равнозначен покорению Аннапурны.

Ничто мне не было интересно. Порой казалось, что я и говорю-то с трудом. Однажды, в тумане депрессии, я встретил новую пациентку словами: «А вот и Рэнди Патерсон», заставив бедную женщину оглядываться, чтобы понять, не представляют ли ее кому-то, кому можно доверять больше, чем мне.

Эти несколько симптомов, которые я походя перечислил, не помогут пролить свет на то, насколько убогим был тот период моей жизни. Я мог бы продолжить, но лучше оставим это до другого раза.

О господи, я лечил депрессию у других, а самому мне все было невдомек, и я даже не замечал, что она уже завладела мной. А когда наконец понял, возникло искушение ее проигнорировать. Молодой, здоровый, делающий карьеру в профессии, которую я выбрал в восемь лет, – с чего бы вдруг мне чувствовать себя таким несчастным?

Ответы, закатывая глаза, в конце концов постучали по моему плечу, раздраженные, что я их не замечаю, а они при этом совсем рядом.

Впрочем, не все было в моей власти. Мне приходилось подолгу, по много часов ходить по палатам, наблюдая пациентов с психическими и физическими заболеваниями, причем последние нередко были смертельными. К тому же тогда умирал один из моих лучших друзей. Моя стажировка проходила вдали от товарищей-аспирантов, в «спальном» районе, известном, главным образом, той бесшабашностью, с которой жители эвакуировались отсюда несколько лет назад, когда сошел с рельсов поезд, перевозивший токсичные химические вещества. (Поэтому у местных в ходу была шутка: чудо не в том, что все выбрались, а в том, что смогли вернуться.)

Кое в чем, правда, я сам был виноват. Не надо было работать как каторжному, а по вечерам и в выходные заставлять себя писать диссертацию. Я пил слишком много кофе и ел слишком много пюреобразной, клейкой больничной пищи. Мало общался с друзьями, редко выходя из своей убогой квартирки (в районе, которые соцработники обводят красным кружком), и практически забыл о тренажерном зале.

Хоть и с трудом, но я выкарабкался из болота депрессии, в основном воображая себя своим пациентом и (главным образом) следуя стандартным рекомендациям. Я стал чаще делать зарядку, меньше пить кофе, брал отгулы, лучше питался, встречался с друзьями и т. д. Тем не менее, прошел почти год, прежде чем я вернулся к состоянию, которое считал нормальным.

После окончания учебы я специализировался на тревожных расстройствах, застенчиво сторонясь слишком явной депрессии.

Скучая по горам, я стал искать любую работу на Западном побережье – и (у судьбы, знаете ли, тонкое чувство юмора) получил должность координатора программы лечения аффективных расстройств в условиях стационара. Я согласился и, вопреки собственным прогнозам, проработал там девять лет, прежде чем открыть частную клинику, ориентированную – как вы уже догадались – на проблемы с настроением. Наша группа вела программы для людей, пребывающих в состоянии куда более серьезном, чем заурядная несчастливость. Всем им случалось лежать в больнице; большинству даже по несколько раз. Их борьба была несравнима с тем, что довелось пережить мне. Я в моей устроенной жизни, конечно, побывал на краю, но на самое дно все-таки не упал.

На первом сеансе программы мы проводили упражнения-семинары. Наши пациенты месяцами (а в некоторых случаях и десятилетиями) изо всех сил старались поднять себе настроение. И они, что вполне объяснимо, были настроены весьма скептически, полагая, что старания нашей маленькой группы вряд ли принесут им какую-то пользу. Поэтому мы решили кардинально изменить ситуацию.

«Представьте, что всего за полчаса вы можете заработать 10 миллионов долларов, скажем, завтра утром с 11:00 до 11:30. Все, что вам нужно сделать, это начать чувствовать себя хуже, чем сейчас. И даже хуже, чем вы чувствовали себя на прошлой неделе. Как вы это сделаете?»

Некоторые возражали, говоря, что это не стоит таких денег или что они опасаются застрять в том плохом настроении. А одна женщина пристально посмотрела на меня. «До сих пор я делала это бесплатно. 10 миллионов, говорите? Отлично».

То, что за этим последовало, оказалось каким-то водопадом идей, которые сначала высказывались сбивчиво, прерывающимся голосом, а затем полились непрерывным потоком. После одного сеанса больничная уборщица подошла ко мне, когда я запирал вестибюль, и спросила, что здесь происходит. «Занятия группы депрессии», – ответил я. «Но они смеялись, – заметила она, нахмурившись. – А в этом здании смех услышишь нечасто».

Однако настроение во время этого упражнения падало каждый раз, стоило мне спросить: «Когда вы несчастны уже с утра, едва открыв глаза, что вы чувствуете?» Пациенты начинали вновь перечислять многое из того, что перед этим назвали способом ухудшить настроение.

«Почему ты так думаешь?»

Некоторые переживали, что им, возможно, просто нравилось пребывать в подавленном настроении. Но это было не так. Из всех состояний, которые у них возникали, самым безотрадным почти всегда была депрессия. И вот это им совсем не нравилось.

Несчастливость меняет все. Она влияет на наши чувства, мысли, поступки и даже побуждения.

КОГДА МЫ НЕСЧАСТЛИВЫ, НАС ВСЕ ВРЕМЯ ТЯНЕТ ДЕЛАТЬ ИМЕННО ТО, ОТ ЧЕГО НАМ СТАНОВИТСЯ ЕЩЕ ХУЖЕ И ЧЕГО МЫ В ИНЫЕ ВРЕМЕНА ДЕЛАТЬ, КОНЕЧНО, НЕ СТАЛИ БЫ.

А в результате мы сами себе создаем трудности и доставляем неприятности.

«Наша задача, – обычно объясняли я и другие руководители группы, – пытаться осознавать эти порывы, а ведь мы зачастую стараемся делать совершенно обратное. Разговоры наши по большей части вовсе не кажутся заманчивыми, перспективными или даже просто логичными. Стратегии могут представляться ошибочными. А то, что кажется правильным, когда вы несчастливы, это как раз то, что подпитывает страдание, а не вас».