«Одного прикосновения небывалого прошу…»[3]
Я потеряла дар речи. Смысла отпираться не было. Что бы я ни сказала – прогорела. Я всерьёз не думала, что он может меня застукать – ведь была осторожна и предусмотрительна. И осталась бы незамеченной, только вот… Нет, не буду перекладывать на других вину – сама накосячила, переоценила навыки скрытности. Страх потеряла, глупая.
– Я сначала подумал, привиделось, но тебя сложно с кем-то спутать, – сказал Слава и коснулся изумрудных кончиков моих волос.
Рукой я быстро откинула их назад – мне было неприятно, что он их трогал. Глаза парня покраснели и казались замутнёнными. А ещё он как-то странно подёргивал плечом и головой. На улице не жарило, а парень весь вспотел: лицо блестело, пройма футболки промокла.
– Чё молчишь? Говори, зачем следила за мной? – не выдержал он и повысил голос.
– Да я просто мимо проходила, – мотнула я головой, надевая маску непоколебимой уверенности. Мне ничего не оставалось, только блефовать. – Шла к Императору на студию, она как раз тут недалеко.
– Ага, конечно, – хмыкнул он. – Что ты мне его всё поминаешь? Он, что ли, велел меня пасти? – вдруг психанул парень, стремительно подаваясь вперёд.
Слава схватил меня за плечо и впечатал в стену дома.
От неожиданности и боли я сдавленно ахнула и вцепилась в его руку. На удивление его хватка оказалась не такой уж сильной, я легко её расцепила и толкнула парня в грудь.
– Убери руки, скотина! – выкрикнула я. – Да, следила, но по своей инициативе, потому что не доверяю тебе. Ты ещё в универе вёл себя подозрительно!
– Да мне как-то плевать на твоё доверие, – казалось, искренне удивился он.
– Ты же на пары пошёл, почему здесь оказался? И зачем лазил в разбитую машину? – я перешла в нападение.
Славка дёрнул щекой и зыркнул на тачку.
– Не твоё собачье дело, – огрызнулся он. – Я перед тобой не должен оправдываться. Хожу, где хочу, и, в отличие от тебя, чужих границ не нарушаю. Всё, я ухожу, и учти: ещё раз пойдёшь за мной, не посмотрю, что ты подруга моей девушки, – нервным жестом он вытер пот со лба, отвернулся и пошёл к дороге.
– Ты мне угрожаешь? Эй, стой! – я быстро догнала его и схватилась за сумку, чтобы остановить, но парень вдруг как взбесился – резко повернулся и рванул свою собственность из моих пальцев, а я, сама не зная почему, вцепилась, как клещами, и не отпускала.
– Да отвяжись ты, чё пристала?
– А что? Ты что-то стырил? Может, в полицию позвонить?
Парень побледнел. Совсем чуть, но от журналистской наблюдательности это не укрылось. В глазах Славы полыхнул пожар. Он вдруг сильно толкнул меня, да так, что лямка сумки скатилась по плечу и повисла на руках, а сама несчастная шмякнулась в ноги. Парень стремительно выхватил свою барсетку из моих ладоней, и я выпустила её, подавшись вперёд. Но запнулась о свою собственную сумку и упала.
Боль выстрелила яркими искрами, но я не успела даже охнуть, как Слава дёрнул меня за подмышку вверх так резко, что чуть сустав не выбил.
– Чё ты там пиздишь, сука тупая?!
– Пусти меня, сволочь! – я распрямила ноги и, не отвлекаясь на дикую боль в колене, стукнула парня в грудь. Но только высвободила руку, как он воспользовался нечестным приёмом и схватил меня за волосы.
– Раз ты слов не понимаешь, я до тебя по-другому смысл донесу!
Он так сильно тянул, что пришлось согнуться. Мне казалось, он свернёт мне шею. Я изо всех сил пнула его под колено, а потом извернулась и ударила кулаком в горло.
Слава забулькал, закашлялся и отпустил мои волосы. Я резко распрямилась. Меня шатало, пульс сходил с ума и бился в виски. Нужно было как можно скорее вернуть себе контроль над ситуацией, потому что парень, хрипя что-то нецензурное, сверкнул на меня лютым взглядом и собрался сцапать снова, как жёсткий голос осадил его:
– Слышь, клоун! Хоть шаг к ней сделаешь, я тебе ебало сломаю!
Я обернулась. В паре метров от нас стоял Егор. В салатовой шапке, «Конверсах» ей в тон и клетчатой безрукавке поверх футболки.
Мерс с распахнутой дверцей за его спиной подрагивал незаглушённым мотором. Надо же, в потасовке, я даже не услышала, как он подъехал.
Имп запустил руки в большие карманы чёрных спортивных штанов, держась нарочито вальяжно и расслабленно. Но мне хватило взгляда, чтобы ощутить, как он напряжён, а от ярости и силы в глазах спина покрывалась изморозью. Но я сразу почувствовала себя увереннее, а сердце начало усмирять безумный бег.
– Привет, Егор, – сказала я.
Продолжая кашлять, Славка зыркнул на меня, потом на рэпера и его машину. Он понял, кто это и занервничал. Снова вытер лоб и взбил волосы, ломая «безешки», поправил сумку на плече и заговорил:
– Да не собирался я её задирать. Сама полезла, увязалась за мной с универа.
– Ага, а ты защищался, я видел, – усмехнулся Имп.
– Блин, давай мирно разойдёмся, я не хочу проблем, – парень шагнул в сторону, собираясь слинять, но Егор зеркально повторил его движение.
– Ты сам, блядь, ходячая проблема, – он сплюнул на асфальт, а я улыбнулась оттого, что он будто из моих мыслей это выдернул.
Хотя, если посудить здраво, не находилось ни единого повода для веселья. Слава прав – именно я заварила эту кашу, мне и расхлёбывать. Я и так вмешала Импа дальше некуда, не стоило доводить до открытого конфликта. Я шагнула вперёд.
– Егор, у меня нет претензий к Славе. Тут я виновата, так что давайте просто затрём ситуацию. Слава извиняется и уходит, так?
– Угу, сорян, – кивнул он мне и обратился к Егору. – Это… Ты не думай, я тебе всё отдам, я помню про долг.
– Пф! – фыркнул тот. – За бабло в другой раз перетрём, вали уже отсюда.
Слава не стал медлить ни секунды и быстрым шагом пошёл по улице, а Имп повернулся ко мне, оглядел и нахмурился:
– Да ты боец, – жёсткий голос не смягчился. – Теперь зализывай раны.
– Что? Где? – я опустила взгляд и увидела, что на кисти алеет ссадина. – О, даже не заметила, как она появилась. Наверное, чиркнула о стену, когда этот гад толкнул меня.
– А колено? Разве не болит?
Я глянула вниз, и мне стало дурно. Я и правда, только сейчас почувствовала дикое жжение. Всё как в детстве. Кожу разодрала от души, кровь смешалась с грязью, сгибать было больно. Заметив, что я пошатнулась, Имп шагнул ко мне.
– Пошли, у меня в машине аптечка, – он мягко взял меня за руку и потянул за собой.
Я послушалась, невольно вспомнив, как мама уводила меня с улицы, после подобных падений. А я не церемонилась – выла на весь двор, совершенно не могла терпеть боль. С годами стала терпимее, поняла, что вся жизнь – боль, на неё никакого порога чувствительности не хватит. И если сядешь в песочнице и начнёшь громко плакать, решение не свалится на голову, придётся встать, вытереть слёзы и шагать дальше.
– Стой здесь, – Егор отпустил меня и забрался на переднее сидение, заглушил, наконец, мотор и вытянул из бардачка маленькую сумочку с красным крестом на боку.
Через пару секунд он взял в зубы синий квадратик стерильной салфетки, кинул на колени нераспечатанный бинт, а сумочку отложил на соседнее кресло. И только после этого повернулся ко мне и качнул ладонью, подзывая:
– Ближе, у меня не такие длинные руки.
– Я могу сама, – начала я, но осеклась, когда Егор поднял на меня властный взгляд. – Ладно, – смирилась я, подходя вплотную.
– Сначала руку, – он разорвал упаковку салфетки и прохладными пальцами взял мою кисть.
Немного щипало, но я терпела. И чтобы отвлечься, смотрела на его руки.
На запястье правой были намотаны некогда белые, а теперь потемневшие от использования, провода. Оригинальный браслет. Ещё ни разу не видела, чтобы так использовали сломанные наушники. А на левой чёрные и металлические бусины в несколько рядов соседствовали с толстым браслетом-цепью. Мой взгляд плавно перетёк на перстень в виде сомкнутых кистей скелета и чёрно-белую татуировку цветка на тыльной стороне ладони. Очень схематично, простенько, но всё же узнаваемо.
Мне до чёртиков захотелось узнать, почему астра. Да, я знала, что значения татуировок – это бред, всё-таки с татуировщиком работала. Существовало лишь одно значение – то, которое в рисунок вкладывал обладатель. Но я постеснялась спрашивать Импа, вспомнив список самых стереотипных вопросов, которые задавали татуированным людям, изрядно их нервируя. Каждый забивался, как хотел, и окружающим не должно быть до этого дела.
Тем временем, Егор закончил с моей кистью и потянулся к колену. Я не видела в этом подвоха и реально думала, что у него только благие намерения, но когда Имп взял меня за голень, вздрогнула. Он подумал, что от боли, и снова надавил на меня интонацией:
– Потерпи.
Я не понимала, почему позволяла ему это, почему не отобрала салфетку и сама не занялась ссадиной. Боже, он превратил элементарное действо в ритуал!
Спирт щипал и заставлял закусывать губу, но деликатные прикосновения Егора смягчали боль. А когда он провёл ладонью вниз и обхватил чуть крепче, у меня в животе потеплело, но не от желания, а ощущения уюта.
Оказалось это приятно – вверить себя в чьи-то заботливые руки. Егор высунул кончик языка, лизнул нижнюю губу, а я как будто только сейчас заметила, какие они у него по-женски полные и чувственные. Так, стоп.
Это его прикосновения вызывали такие эмоции. Почувствовав, что ещё чуть-чуть и дыхание собьётся, а я перейду ту зыбкую грань между ощущением комфорта и желанием, я со всем благоразумием попыталась высвободиться, но Имп вдруг понял моё намерение и скользнул рукой под колено, принимая в ладонь тяжесть бедра.
– Да не трепыхайся ты, немного осталось.
Замечательно, его руки уже побывали под моей юбкой.
На улице, что, жарче стало? Кровь точно бросилась мне в лицо, а Егор, будто почувствовал эту незначительную перемену моего тела и поднял руку выше. Да, скорее всего нарочно, хоть и сделал вид, что перехватывает удобнее.
Мне казалось, ещё немного, и я не выдержу эту ласковую пытку, когда Имп убрал руки и взял бинт. Передышка оказалась небольшой, и медленные прикосновения, которые я вполне могла бы назвать нежными, не знай Егора, снова закружили голову.
Но вскоре всё закончилось: на моём колене появилась марлевая повязка, а парень поправил шапку и посмотрел на меня.
– Больше не влипай в истории. Я не могу быть постоянно рядом, – попенял он мне, и чувство вины и неловкости рябью скользнуло по коже и исчезло, когда я чуть не упала в его тёмные глаза, показавшиеся мне на тот момент бесконечно глубокими и пронзительными. – Чё тебя вообще за ним понесло? Приключений захотелось? – Имп вышел из тачки и мягко хлопнул дверью.
Иллюзия защищенности и ласки стремительно таяла. Я уже пришла в себя.
– Я хотела узнать, куда он так спешно сорвался, – пожала я плечами. – Но результата не добилась.
– Только сама спалилась, – усмехнулся Егор, достав «Parlament» и перекатив по пачке оставшиеся две сигареты. Уже одну. – Я так полагаю, никакой операции не было? И тётя там – «кокс», «мет» и прочая дурь?
Щёлкнул кремень, и я вздрогнула. Но не от звука, а оттого, что Егор только что подтвердил мои опасения насчёт Славы, которые я затаила давно, но боялась признать. Как будто человек не будет употреблять, если его не называть джанком. Но я могла ещё долго сомневаться, а Импу хватило взгляда, чтобы раскусить «торчка». Всё-таки, как ни прискорбно, в этом вопросе у него больше опыта.
– Чё зависла? Думаешь, он не закладку искал, а просто прогуливался? – съязвил Егор и пыхнул мне в лицо густым дымом. – Что-что, а наивность в список твоих заслуг я никогда бы не добавил.
– Да нет, я тоже подозревала. Просто тогда это большая проблема, – вздохнула я, чувствуя полнейший разбег мыслей.
Мозг отказывался решать сложную задачу, а сознание могло анализировать ситуацию бессчётное количество раз без малейшей пользы для дела.
– С тобой не бывает легко, да? – вдруг спросил Имп, как-то странно глядя на меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Да ничего, забей, – он докурил сигарету, кинул бычок в урну и открыл дверь машины. – Подвезти?
Мне было так влом тащиться на остановку, что я не стала упускать возможность.
– Если не трудно. Мне на работу через час, – я сверилась с часами. – В «Bullet Tattoo», – и я назвала адрес.
– Тату-салон? – Егор посмотрел на меня, приподняв бровь. – Подброшу. Но сначала мне надо в одно место. Прокатишься со мной?
– Ладно, – согласилась я и села в мерс.
– И кем ты работаешь? – спросил Имп, трогаясь с места.
– Я мастер по пирсингу.
– Любишь причинять людям боль?
– Нет, приносить радость. Рука у меня лёгкая, боль быстро проходит.
– Отлично. Запиши меня, – он посмотрел игриво, а я по его улыбке поняла больше, чем он хотел сказать.
– Ага, размечтался, – хмыкнула я. – Знаю, что попросишь проколоть, тут я тебе не помощник.
– А ты жестокая, – наверное, Егор впервые открыто рассмеялся, а я не узнала в этом добродушном парне высокомерного эгоиста. – Ты понимаешь, что лишаешь огромное количество малышек новых ощущений?
– Возможно, – кивнула я и не удержала улыбку. – Но ты же справишься и без пирсы?
– Детка, ты прелесть, – Имп снова засмеялся, а я отвернулась к окну, сама не понимая, зачем поддержала его игру.
Ведь как раз сегодня с Катей шутили на эту тему. И вот, пожалуйста, Вселенная преподнесла реальную ситуацию. И я, конечно же, на старых дрожжах подумала самое неприличное. Так, надо срочно перевести тему, пока не запылали уши.
– Кстати, я тебя так и не поблагодарила, – я снова повернулась к Егору.
– За что? Ты сама справилась.
– За отзывчивость. Всё-таки ты появился очень вовремя.
– Ну, если так, тогда «спасибо» – мало.
– Даже не сомневалась, что ты так скажешь, – прыснула я. – Но я ведь обещала тебе статью, и слово сдержу. Ты планировал сегодня над ней поработать?
– Вероятность есть. Но почему ты не допускаешь, что я просто соскучился?
Егор посмотрел на меня, и я ощутила давление его харизмы. А когда он снова повернулся к дороге, то выдохнула, будто с меня сняли что-то неподъёмное.
– Это исключено, – мотнула я головой. – Скучают по близким или любимым.
– Дело поправимое. Хочешь стать моей? – бросил Имп как бы невзначай, и на мою спину обрушились мурашки.
– Твоей? – растерялась я. Мне ещё никто так легко и неромантично не предлагал отношения. Поэтому я и не восприняла всерьёз. – Где-то тут подвох, как я понимаю?
– Это просто вопрос, с вариантами ответов «да» или «нет», – пожал плечами Егор. – Но учти, – вдруг вставил он, когда я уже собиралась открыть рот: – Если скажешь что-то другое, это будет относиться к «да», как попытка скрыть настоящие чувства за пеленой многословия.
– Нет, – ответила я без раздумий. – Достаточно коротко и ясно? – я вглядывалась в его лицо, будто искала хоть малейший намёк на расстройство. Но броню показного равнодушия было не пробить.
– Вполне, – удовлетворительно кивнул он. – Но не обольщайся, как я уже сказал, это не предложение.
– Вот ещё, даже не думала, – ответила я, отворачиваясь.
Егор включил приёмник и избавил меня на время от необходимости поддерживать разговор. А я с удивлением отметила, что раздражение на него проходило гораздо быстрее, и молчание не воспринималось, как тягостное. Привыкала, что ли?
О проекте
О подписке