– Отпусти! Отпусти! – резко повторяет он несколько раз. – Отпусти стыд! – едва ли не кричит он, и его низкий и сильный голос излучает мощную энергию, которая пронзает Пему, словно стрела. Ощущение болезненное, но освобождающее.

Пема дышит глубже, позволяя звукам соединяться со своим дыханием, вибрировать в груди и отдаваться в сердце. Внутри нее снова зарождается доверие. Ее дыхание открывает более глубокий слой энергии и удовольствия. Теперь она двигается свободнее, и движения ее таза наконец входят в ритм Чандры. Она по-прежнему чувствует на себе взгляд Арьи, поэтому не смеет показывать свое удовольствие, но, по крайней мере, теперь она позволяет ему быть и прокатываться волнами по всему телу. Ее позвоночник оживает, он гибок и наполнен светом. Чандра медленно двигается, обнимая Пему за крестец и шею. Теплая рука возлюбленного на шее Пемы помогает ей отпустить себя. Другая рука Чандры поддерживает Пему за крестец, отчего по ее половым органам, животу и позвоночнику разливается жар.

Теперь, когда ритм любовников полностью совпадает, их энергии настроились на одну вибрацию, на одну волну удовольствия, расслабления и расширения. Сердца любовников тают, когда их тела встречаются в глубоком чувственном объятии. И все же, находясь в этом восхитительном потоке любви, Пема по-прежнему удерживается от полного выражения удовольствия, не позволяя своей энергии полностью расшириться до оргазма, полностью отдаться.

– Отпусти! – снова говорит Арья.

Его голос раздается совсем рядом. Он приблизился к Пеме вплотную.

– Отпусти стыд! Пусть удовольствие свободно выражается через тебя… – шепчет он.

Этот шепот громко резонирует внутри Пемы. Стыд душит ее, но она продолжает дышать вопреки ему. Стыд говорит ей множество вещей, например: «Ты проститутка!» В сознании Пемы звучат и другие слова: например, похоть – это слово заставляет ее чувствовать себя так, словно она делает что-то неправильное, что-то постыдное, грязное. Она знает, что это чушь, но все равно поддается этому чувству. Она заглядывает глубоко внутрь себя и понимает, что даже в стыде она все еще находится в безопасности. Она использует свой стыд, чтобы контролировать себя и Чандру. Благодаря стыду у нее есть хорошее оправдание собственной несвободе. Она с удивлением обнаруживает, что делала с собой: прикрывалась стыдом, чтобы контролировать себя и партнера. До сих пор она думала, что это стыд управляет ею, но теперь все стало ясно: она выбрала стыд в качестве способа контроля. Это осознание распространяет огонь по всему ее существу. Жар возвращается. Огонь сжигает тюрьму стыда, которую она давным-давно построила. Она дышит глубже и быстрее. Она двигается свободнее, изгибается всем телом и позволяет удовольствию выразиться.

– Отпусти! Освободи свое наслаждение… – говорит Арья, поглаживая Пему по голове, прежде чем вернуться в свою постель.

Пема отпускает контроль, свой стыд за то, что позволила удовольствию нарастать во всем теле. Чандра следует за ней. Теперь они – два тела, пульсирующие жизненной силой и светом. Чем свободнее наслаждение, тем сильнее Пема ощущает свое присутствие. Открывается восхитительный парадокс: по мере того как тело выражает удовольствие через движение, оно впадает в неподвижность. Движение и не-движение одновременно. Чем сильнее она позволяет своему телу испытать удовольствие, тем больше она позволяет сердцу и сознанию расширяться в безмолвную пустоту. Это чистое блаженство, нисходящее на нее, словно мягкий водопад. Чандра тоже купается в нем. Он уже не знает, где заканчивается его лингам. Он чувствует, что проникает в самое сердце Пемы и в ее голову. Это чрезвычайно экстатично и тихо…

Тишина – это все, что осталось, хотя Пема чувственно кричит, а Чандра громко дышит. Тишина распространяется как в комнате, как и внутри двух любовников, пока их тела сотрясают волны оргазма. Стыд теперь далеко. Он покинул Пему, или, скорее, Пема оставила его. Она может свободно выразить танец своей жизненной силы через свои половые органы, все тело и сердце, и, хотя со стороны это может выглядеть похотливо, а она сама может показаться проституткой, так видится только снаружи – взгляду, ослепленному осуждением, страхом и, прежде всего, контролем.

Позже, когда волны оргазма стихают, она надолго остается в объятиях Чандры, наслаждаясь безмолвным блаженством. Открылось пространство, где она может встретиться с самой собой. Она видит, где прячется, за что держится и что контролирует. Она может смотреть на все это без осуждения. Она пребывает в состоянии благодарности, воссоединяясь со своей утраченной свободой. Она позволяет благодарности распространиться на все, что видит внутри себя, словно озаряя светом тени. Свет расходится тихо, принося с собой покой и свободу. В объятиях Чандры она чувствует себя заново родившейся.

* * *

– Стыд, вина… все эти способы контроля делают тебя грешницей, – объясняет Арья.

Близится вечер. Он сидит под манговым деревом рядом с Пемой и Чандрой. Пема выглядит сияющей, светящейся, Чандра – удовлетворенным, расслабленным и совершенно влюбленным.

– Неважно, кто подал вам эти идеи. Главное, что вы начинаете в них верить. Вы начали верить в стыд и использовать его против себя. Потом вы развили этот способ дальше и стали контролировать других с его помощью. Так это и происходит: все контролируют друг друга с помощью стыда, вины, все заставляют других верить в то, что они грешники, а себя объявляют святыми. Все это просто уморительно! – говорит Арья с улыбкой.

– Пема, ты сделала стыд своим способом контроля. Ты, конечно, не помнишь, когда и почему так сделала. Должно быть, это случилось, когда ты была маленькой. Он проник глубоко в твое подсознание и пустил там корни, затем пророс в твою систему, словно став частью тебя, хотя на самом деле это не так – это всего лишь непрошеный гость, которого ты впустила. Теперь, надеюсь, ты его выгнала. Не так ли? – спрашивает он, нежно глядя на Пему.

– Да. Но сначала я его поблагодарила. Я проводила его с благодарностью… – отвечает она.

– Значит, ты превратила его в изящество, в достоинство, – отвечает он. – Стыд возникает из суждения о том, что ты делаешь что-то плохое, что наслаждаться удовольствием плохо, потому что это выглядит похотливо! Неважно, откуда ты почерпнула это суждение, подсказал его тебе кто-то или ты выработала его сама. В итоге оно приглашает стыд, оно дает этому гостю возможность войти. Чтобы позволить ему войти, нужно отказаться от своего достоинства, от благодати. Но как же тогда заниматься любовью, если тебя отравляет стыд? Это невозможно. Но теперь ты преобразилась. Ты готова встретиться со всем, что у тебя внутри, с изяществом и достоинством. Можно приступать к настоящей работе! – радостно восклицает он.

– Ты считала себя тантрикой. Я видел твою искренность. Я видел твою красоту и невинность, но я также видел и то, что ее отравляло. Стыд отравлял твою жизненную силу грязными, похотливыми мыслями! Видишь ли ты, что, когда ты корчишься от стыда, у тебя остается хороший повод, чтобы предаться похоти? Они идут вместе. На первый взгляд может показаться, что это совсем не так, но, если внимательнее разобраться в этом механизме, становится понятно его истинное устройство. Стыд и похоть идут рука об руку. Первое, что тебе нужно сделать, – это разобраться со своим стыдом, а второе, на что нужно обратить внимание, – это похоть, заползающая в твое сознание, связывающая твое тело изнутри и снаружи с невидимыми мужчинами, женщинами, животными и кем бы то ни было… Похоть – это второй гость, которого тебе надо выгнать! – заключает он, подавая всем чай.

Пема хранит молчание. Она знает, что он прав. Ей знакомы эти похотливые мысли. Она много раз замечала, как они возникают, но всегда сопротивлялась, контролировала их с помощью стыда. Стыд был настолько силен, что она не могла напрямую встретиться с похотью. Теперь она чувствует себя готовой, хотя все еще боится. Только что пережитый опыт вселил в нее веру не только в Арью и его непредсказуемые, радикальные методы, но и в саму себя. Ей уже любопытно, как он собирается спровоцировать ее, какую ситуацию создаст, чтобы она встретилась с похотью.

* * *

Пема отправляется на прогулку вдоль реки. Последние несколько дней ей необходимо побыть наедине с собой. Ей не по себе, она чувствует легкое беспокойство, неловкость, тревогу. С тех пор как Арья разоблачил скрытую в ней тень стыда, она часто сомневалась в себе. Как ей удавалось так хорошо скрывать это от самой себя? Как это возможно, что после всех медитаций, через которые она уже прошла, она все еще носит в себе эту тень?

Она идет медленно, порой останавливаясь, чтобы посмотреть на протекающую мимо реку. Река стала для нее отличным убежищем. Вода такая чистая, прозрачная и свежая. Кажется, что она не несет в себе никакого бремени тени, словно ей нечего скрывать. Ей хочется стать такой же чистой, но сейчас она чувствует себя очень грязной, словно ее внутренний храм полон грязи и мусора. Она не понимает, что это значит, просто чувствует себя грязной. Эта мысль раздражает ее, и она погружается в темные воды своих чувств – собственные эмоции и мысли все больше повергают ее в смятение. Чувство раздражения быстро сменяется гневом, и в конце концов Пема приходит в ярость. Она садится на берегу реки, чтобы остыть, но, вопреки ее усилиям, ярость закипает у нее в животе. Вскоре она начинает орать, выкрикивать оскорбления и бросать камни в прозрачную воду, потому что сама ее чистота вдруг вызывает у нее злость. Она хаотично дергается, строит гримасы, прыгает вокруг и в итоге начинает кататься в грязи, чтобы как следует запачкаться. Она размазывает грязь по лицу и волосам, крича: «Видите, какая я грязная?!» Она кричит как сумасшедшая, совершенно безумная, вышедшая из-под контроля, и ей приятно ничего не сдерживать. Она полностью отдается своему безумию. Она ходит на четвереньках, как дикое животное. Она рычит, лает и выплескивает напряжение самыми разными звуками. Внезапно ее тело начинает двигаться неожиданным образом, принимая сексуальные позы. Она следует за этими движениями, даже преувеличивает их. Она становится похожей на дикое животное в течке. Поначалу это чувство приятно, но вскоре оно трансформируется в нечто менее комфортное. Дикое животное превращается в одержимую сексом женщину, которая движется так, как Пема никогда до этого не двигалась. Она чувствует себя уродливой, грязной, извращенной, но продолжает двигаться, чтобы увидеть, куда это ее приведет. Она ласкает свое тело, свои груди, свои половые органы с совершеннейшей похотью. В ее сознании танцуют образы: мужчины касаются ее, проникают в нее, мужчины мастурбируют рядом с ней, эякулируют на ее тело, женщины сосут ее грудь, лижут ее половые органы… Ящик фантазий широко открыт, показывая Пеме мир внутри нее самой, о существовании которого она не подозревала. Она позволяет всему этому выражаться через движения и звуки. Возникает двойственное ощущение отвращения и веселья, игры, которой она одновременно наслаждается и которую отвергает. Чувство осуждения и в то же время влечение.

Искупавшись в реке, чтобы смыть грязь с тела и странное чувство отвращения внутри, она ложится под теплые лучи солнца. Она долго лежит неподвижно, глядя на небо и слушая реку и птиц. Постепенно к ней снова приходит ощущение покоя. Теперь она может принять то, что в ней жива похоть, хотя и задается вопросом, что с этим делать и каким будет ее следующий шаг.