Цитаты из книг автора «Полина Барскова»

В тексте Шефнера есть ряд приемов, которые делают взгляд на блокаду возможным (равно по внутренним причинам творческой задачи и внешним причинам цензуры): он переносит блокадный опыт в область фантастического, иного и делает агентов, обладателей этого опыта, бесплотными и невидимыми, чтобы на них было не так больно смотреть.

В этой мутной тёплой гуще мелькают подводные солнечные пятна. Это – сизые черничные кусты в сосновом лёгком корабельном лесу, лес сверху раскрыт, беспомощен: у леса сняли (и потеряли, закатилась) крышку, как у алюминиевого бидона, и залили холодным солнцем.

Вот я сейчас и пытаюсь придумать слово, создать-передать существо, а главное, процесс-способ сожительства с памятью о пережитом

Жизнь превращалась в заколдованный спешкой чемодан: кроме работы прощения, туда уже ничего не помещалось. Прощение как-то неловко преломлялось, изгибалось и становилось чуть ли не томлением по прошедшему. Я всё пыталась понять – вот профессор с примятым венчиком вокруг лысины, жеманный, трусливый, все над ним посмеивались, даже его дуры улыбались, когда он…

не дать чужому времени смешаться с временем, которое ты несёшь себе, в себе. IV

А я всегда радуюсь, ты знаешь, что он вернулся… за них за всех радуюсь…

Ну, показала… рассказала! По памяти. Я же её всю всегда помню… Я же их всех помню… Они же здесь. ( )

Вот я думаю, разве мы вообще можем умереть?

И да ведь и нет никого, Антонина Николаевна моя, мы ж одни наконец! Так хорошо – ни живых нет, ни мёртвых нет!

Я тебе из дневника читать хочу, я с тобой покурить хочу, я вообще много чего хочу…