4

26 ноября, понедельник

«Черт побери», – подумал Микки, чувствуя, что нервы уже на пределе.

Два сотрудника Пограничной службы без тени улыбки приказали ему свернуть на полосу для досмотра. Этого не должно было произойти.

«Черт, черт, черт. Успокойся. Дыши. Улыбайся».

Только и всего. Но казалось, что тело существует отдельно от разума. Уши заложило, подмышки вспотели. Под правым глазом задергался нерв: уже много лет, как тик прошел, и вот вернулся в самый неподходящий, какой только можно вообразить, момент.

Когда автомобиль с прицепом остановился, Клайв Джонсон вышел из офиса, чтобы посмотреть, как будет вести себя водитель. Мужчина в черной шапочке опустил стекло, Джонсон подошел ближе и наклонился. От водителя разило табаком; Джонсон разглядел покрытые пятнами зубы; над расстегнутым воротником рубашки виднелась татуировка. На водителе были кожаные перчатки. Из-за сухой, морщинистой кожи заядлого курильщика он казался старше своих лет.

«Вероятно, около сорока», – подумал Джонсон.

– Доброе утро, сэр, я сотрудник Пограничной службы Великобритании, – произнес Джонсон с подчеркнутой вежливостью.

– Здравствуйте! Вот так прогулка. Рад оказаться на суше! – воскликнул Микки с бирмингемским акцентом.

Микки заметил, что мужчина носит очки с необычайно толстыми линзами, из-за которых его глаза кажутся огромными.

– Даже не сомневаюсь. Сам-то я тоже так себе моряк. Что ж, на пару вопросов.

– Да, конечно, без проблем.

Клайв Джонсон отметил, что голос мужчины тут же взлетел на октаву-другую.

– Разрешите ознакомиться с документами на груз. Вы к нам откуда? Поди, хорошо там?

– Из Дюссельдорфа, Германия.

– А куда направляетесь?

– В район Чичестера. Доставляю автомобиль для «ЛГ Классикс». – Он ткнул пальцем за плечо. – Приобрели машину по заказу клиента и хотят подготовить ее к гонке, посвященной собранию Гудвудского гоночного клуба.

– Что за автомобиль перевозите?

– «Феррари – двести пятьдесят» тысяча девятьсот шестьдесят второго года выпуска, с короткой колесной базой.

– Довольно редкая. Если не ошибаюсь, похожую недавно продали с аукциона почти за десять миллионов фунтов? – полюбопытствовал Клайв Джонсон.

– Да, все верно. Но у той гоночное досье получше.

– Неплохая машина, – одобрительно кивнул Джонсон.

– Это точно, уж поверьте. Не хотел бы я оказаться на месте парня, которому доверят ею управлять!

– Что ж, начнем с удостоверения личности. Можно взглянуть, пожалуйста?

Старр протянул ему паспорт.

– Известно ли вам, сэр, о запретах и ограничениях на ввоз определенных товаров, таких, например, как наркотики и огнестрельное оружие, а также перевозку нелегальных мигрантов?

– Тут только я да машина! – самоуверенно бросил Старр, указывая большим пальцем на прицеп.

Джонсон задал ряд вопросов, касающихся размещения транспортного средства в прицепе и обеспечения его безопасности во время поездки. Старр ответил.

– Можно теперь посмотреть документы на автомобиль? – попросил Джонсон.

Микки поднял с пассажирского сиденья папку и протянул ему. Джонсон некоторое время демонстративно ее изучал и наконец произнес:

– Сэр, покажите, пожалуйста, машину.

И тут же заметил, что мужчина на мгновение заколебался. И разглядел капельки пота, скатывающиеся со лба.

– Да, конечно, не вопрос.

Микки вышел из машины, приказывая себе сохранять спокойствие; по спине бежали мурашки.

«Держи себя в руках, и все будет хорошо».

Через пару минут он уже отправится в путь, поедет домой, к Стьюи.

Старр подошел к задней части прицепа, отпер его и распахнул двери, чтобы показать сверкающий, словно только что из автосалона, красный «феррари».

Клайв Джонсон пожирал глазами автомобиль. Не в силах молчать, он пробормотал:

– «Превосходить самих себя должны мы, иль небеса напрасно нам даны?»

– Чего? – не понял Микки.

– Роберт Браунинг. Он это написал.

– А-а, – безучастно отозвался Микки, – думаю, вы ошиблись. Дэвид Браун создал «Астон Мартин». Инициалы «ДБ» означают «Дэвид Браун».

– Сэр, в машинах я разбираюсь, – все с той же невозмутимой вежливостью заметил Джонсон. – Я говорю, Роберт Браунинг.

– Не знаю такого, он тоже, что ли, машины конструировал?

– Нет, он был поэтом.

– А-а.

Клайв Джонсон шагнул назад и тихо проговорил что-то в рацию. Через мгновение появился кинолог с бело-коричневым спаниелем на поводке с желтой флуоресцентной шлейкой. Собака так и рвалась в бой.

– Обычная проверка, сэр, – сказал Джонсон и тут же заметил нервный тик под правым глазом мужчины.

– Да, конечно.

Кинолог поднял собаку и помог ей залезть в прицеп, а затем взобрался сам. Пес сразу же завертелся вокруг «феррари», время от времени подпрыгивая.

– Следите, чтоб краску не поцарапал, меня убьют, если хоть одна отметина останется, – попросил Микки.

– Сэр, не беспокойтесь, – отозвался Клайв Джонсон, – ей регулярно подстригают когти, у нее лапы – чистая замша.

Кинолог открыл пассажирскую дверь и впустил собаку в салон. Она перелезла через водительское сиденье, затем, виляя хвостом, спрыгнула на автомобильный коврик и принюхалась.

Для кинолога такое поведение и реакция означали, что собака что-то нашла.

Микки настороженно за ними наблюдал. Босс велел не беспокоиться: мол, они использовали новую разработанную колумбийским химиком упаковку, которая не дает ищейкам что-либо обнаружить. Микки надеялся, что босс прав. Во всяком случае, собака выглядела вполне довольной – она виляла хвостом.

5

26 ноября, понедельник

Кинолог вывел спаниеля и спустился вниз через задний борт прицепа, обменявшись понимающим взглядом с Клайвом Джонсоном, который забрался наверх и заглянул в машину. Рассмотрел рулевое колесо с деревянным ободом и тремя спицами. Приборную панель. Рычаг управления коробкой передач с традиционной для «феррари» открытой кулисой. Джонсон распахнул дверцу, наклонился, принюхиваясь, и его подозрения только усилились. Настоящие классические автомобили имели стойкий запах потертой кожи, старого металла и моторного масла.

А эта машина пахла не так.

Он достал из дверного кармана бумажник, набитый купюрами по 50 фунтов. Собак-ищеек обучали находить не только наркотики, но и наличные. Неужели в итоге они обнаружат лишь кошелек с безобидной пачкой банкнот? Хотелось бы надеяться, что нет.

Джонсон спрыгнул на пол и обратился к Старру:

– Изымаю бумажник и его содержимое для дальнейшего изучения, поскольку наличные могут свидетельствовать о преступной деятельности. – Джонсон положил кошелек в пакет для улик и запечатал его.

– Что вы делаете? – разозлился Микки. – Неужели это действительно необходимо?

Он явно забеспокоился.

– Машина на ходу? – спросил Джонсон, проигнорировав вопрос.

– Да, – без обиняков ответил Микки.

– Хорошо. Попрошу вас сдать назад и съехать вниз, на пол. Надо ее взвесить.

– Взвесить?

– Да, будьте добры.

Мурашки табуном побежали по спине Микки. Он постарался не подавать виду.

– Не вопрос, – выдохнул он и принялся снимать блокираторы.

Для ушей Клайва звук, с которым заводился двигатель классического «феррари», был приятнее всякой музыки. Он брал за душу, задевал за живое. Поэзия в движении. Но в шуме, гулко отзывавшемся от стальных стен таможенного помещения, мало что осталось от этой мелодии. Как и запах в салоне «феррари», шум двигателя казался иным. Джонсон стоял сзади, направляя машину вниз по пандусу, разглядывая колеса, шины. И заметил, как просел автомобиль, когда задние колеса коснулись бетонного пола.

Он обошел машину, заставляя себя думать о деле, чтобы не потерять голову от ее поистине чувственной красоты. И все же чем больше он смотрел на «феррари», тем больше все в ней казалось ему неправильным. Клайв повел водителя, не забывая приветливо улыбаться, вдоль помещения таможни налево, к встроенной в пол весовой платформе. Он велел сдать назад, проехать еще левее, затем вперед, снова дать задний ход и наконец остановиться и выйти из машины.

Клайв взглянул на результаты взвешивания. Его охватило приятное волнение. Получив декларацию судового груза, он решил уточнить снаряженную массу настоящего «Феррари 250 СВБ» 1962 года выпуска. Она составляла 950 килограммов.

Однако этот автомобиль весил 1110 килограммов. Почему же?

Многие ретроавтомобили переделывали из современных машин, а иногда даже подделывали, используя номера кузовов со списанного автомобильного лома; некоторые мошенники даже обнаглели так, что копировали существующие номера. И не всегда при этом использовали оригинальные дорогостоящие металлы. Ну а кто-то перекраивал автомобиль совсем для другой цели. Неужели он столкнулся именно с этим?

Через несколько минут и узнает.

С улыбкой он подошел к водительскому креслу «феррари», делая вид, что все в порядке, и тут же заметил перемену в поведении водителя.

Микки улыбнулся в ответ, испытав волну облегчения: «Все сошло с рук! Обошлось! Да-да-да!»

Он так обрадовался, что даже захотел написать Стьюи. Час с лишним по пустым дорогам ранним утром – и он будет с ним. Но Микки решил подождать, пока не окажется подальше, чтобы убраться отсюда как можно быстрее на случай, если таможенник передумает.

Но тут сотрудник Пограничной службы подошел ближе.

– Сэр, прежде чем вы продолжите свой путь, я попрошу коллегу провести машину через инспекционно-досмотровый комплекс.

Микки почувствовал, как по животу разлился холод.

«Успокойся, дыши глубоко, улыбайся».

Клайв Джонсон стоял перед экраном, наблюдая, как автомобиль проходит через сканер, пока не увидел черно-белое изображение целиком. Почти сразу он заметил нечто странное: шины должны быть полыми, надутыми воздухом, как и все обычные шины. Вместо этого на изображении со сканера они выглядели цельными.

Джонсон воодушевился, но, несмотря на подозрения, все еще помнил, во сколько может обойтись автомобиль, если он подлинный. По опыту, безопаснее начать с запаски.

Он открыл багажник и вместе с двумя коллегами извлек колесо. Они с трудом вытащили его из машины – вес сам по себе уже был тревожным звоночком. Один из сотрудников перекатил его и бросил на пол, затем что-то сказал коллеге, и тот достал монтажный нож.

Микки в ужасе наблюдал, как мужчина пропорол шину.

– Ради бога, это оригинал, который шел в комплекте с машиной! – вскричал он с отчаянием. – Вы хоть представляете, как это скажется на стоимости «феррари»?

– Мне очень жаль, мистер Старр, владельцы автомобиля, конечно, получат компенсацию за любой ущерб, причиненный во время осмотра, если мы не выявим нарушений, – заверил Клайв Джонсон.

– Можно закурить?

– К сожалению, здесь запрещено курить.

– Ладно, можно тогда на улицу выйти?

– Прошу прощения, сэр, но не сейчас, – сказал Джонсон. – Нужно, чтобы вы присутствовали и наблюдали за тем, что мы делаем.

Они не услышали шипения, когда сотрудник Пограничной службы глубоко вонзил лезвие в покрышку. Некоторое время он с усилием резал шину, пока наконец не оторвал большой кусок резины.

В образовавшемся отверстии отчетливо виднелся пластиковый пакет, наполненный белым порошком. Таможенник запустил руку внутрь, вытащил пакет и поднял, показывая находку присутствующим.

– У большинства людей шины наполнены воздухом, сэр. – Джонсон подался к Микки. – Полагаю, в пакете находятся наркотические вещества, так что я должен вас задержать.

Долю секунды Микки невидящим взглядом в полной панике таращился на него, пытаясь вернуть ясность мысли. Голос в его голове закричал: «БЕГИ!»

Микки резко толкнул пограничника в бок, отчего тот врезался в стену, и, рванув вперед, помчался через таможенный терминал. Он услышал крики – чей-то голос приказывал ему остановиться. Лишь бы только удалось выбраться отсюда – туда, на темные улицы, – и он исчезнет. Спрячется где-нибудь или угонит машину и вернется к Стьюи.

Вдруг Микки больно ударился ногой обо что-то твердое – «Гребаный баллонный ключ!» – и растянулся на полу. Пока он отчаянно пытался подняться, кто-то схватил его за правую руку, за протез.

Микки изогнулся, выбросил ногу назад, почувствовал, что попал в кого-то – тот сразу закряхтел от боли.

Руку все еще удерживали.

Он развернулся. Двое мужчин, один в больших очках. Он врезал очкарику левой рукой прямо по линзам, отчего тот покачнулся; затем набросился на другого, гораздо более молодого человека, который ухватился за его протез. Двинул ногой, целясь в пах, но таможенник увернулся – Микки потерял равновесие, отшатнулся и чуть не свалился, всем своим весом повис на сотруднике, который цеплялся за его руку.

Падая назад и отчаянно пытаясь удержаться на ногах, он схватил баллонный ключ и на краткий миг заметил ошарашенное лица таможенника. Микки бросился на него, как бык, и, изо всех сил ударив головой, услышал хруст.

Сотрудник таможни, из разбитого носа которого хлестала кровь, упал на пол. Микки снова ринулся прочь – мимо припаркованного фургона с желтыми проблесковыми маячками на крыше – и через дальний конец терминала выскочил на улицу, в темноту, под дождь, к холодному утреннему воздуху и виднеющимся вдали городским огням, обещавшим безопасность.

Чей-то голос вдруг завопил из темноты: «Стоять, полиция!» Лучи фонарей ударили в лицо, и через секунду двое полицейских, один из которых был размером с гору, метнулись к нему, казалось бы, из ниоткуда. Микки замахнулся баллонным ключом, целя здоровяку в голову, но слишком поздно: прежде чем он успел садануть противника, в него будто врезался холодильник. Сокрушительный удар по инерции швырнул его лицом вниз. Миг спустя полицейский мертвой тяжестью навалился на него. Чья-то рука схватила сзади за шею, с силой прижимая лицом к мокрому асфальту.

Тотчас же, руководствуясь инстинктом самосохранения и вспомнив все боевые навыки, Микки лягнулся, чем застал нападавшего врасплох, и в ту же долю секунды вскинул левую руку, обхватил толстую шею полицейского и резко дернул. Испуганно вскрикнув, мужчина легко, как мешок с перьями, откатился в сторону.

Высвободившись, Микки поднялся и, прежде чем ошарашенный полицейский успел среагировать, с исключительной мощью двинул мужчину левым кулаком в челюсть. Когда полицейский отпрянул в агонии, Микки вновь бросился к огням города. Он обогнал нескольких пешеходов и добрался до перекрестка с опустевшей главной дорогой.

Он напряженно соображал, непрестанно оглядываясь.

Вдалеке он увидел мигающие фонари. Люди бежали, но были еще в добрых паре сотен ярдов позади.

Микки собирался было перейти дорогу, но тут заметил автомобильные фары. Он заколебался – вдруг это полицейская машина? – и приготовился вновь раствориться в темноте, но наконец разглядел, что это «ауди» с немецкими номерами. Водитель увидел его и притормозил, опуская стекло.

Микки уставился на серьезного на вид мужчину лет тридцати в деловом костюме. На ломаном английском мужчина спросил:

– Здравствуйте, извините, я съехал с парома, но, кажется, свернул не туда. Вы не знаете, Лондон в каком направлении?