День на Севере осенью короткий, поэтому я решил обследовать все вокруг котла, но на другой день и пошел в палатку, но уже другой дорогой. Прикинув на глаз направление на палатку, я решил срезать до палатки напрямую через лес, потому что надвигалась ночь, а я не взял с собой фонарь. Потому что я надеялся вернуться в палатку засветло. Пройдя метров триста по лесу, я вышел на небольшую круглую поляну. Поляна показалась мне какой-то странной, она была метров тридцать в диаметре и идеально круглой. На ней не росло ни одной травинки и не валялось ни одного сучка, хотя вокруг поляны рос сосновый лес и когда дул сильный ветер сучки должны были падать на поляну, но их почему-то на ней не было, поэтому ещё тогда меня это сильно удивило.

Поляну окружал плотный сосновый лес, создавалось такое впечатление, что как будто кто-то огромный чем-то круглым выжег в лесу идеально круглое пятно. По краю поляны деревья росли корявые, такой лес обычно называют пьяным. Я как-то читал в журнале «Техника молодёжи», что на Земле много таких загадочных мест, где растёт такой же пьяный лес, а связано это с незнакомой нам радиацией идущей от центрального ядра Земли. Понизу, под деревьями стелился странный фиолетовый мох, я такого цвета мха раньше нигде больше не встречал. Поляна была идеально черная, она чётко выделялась на фоне выпавшего ночью снега. Собаки на поляну не пошли, они оббежали ее стороной по хорошо набитой тропе. Я ещё тогда сильно удивился, почему собаки не пошли за мной через поляну, а оббежали её стороной, по хорошо набитой тропе. Но больше всего меня удивило то, что, не доходя до поляны метров сто, тропа вдруг разделилась на две тропы, которые огибали поляну с обеих сторон, и лоси тоже ходили по ним, обходя поляну стороной. От поляны вверх уходила хорошо набитая тропа. По этой тропе я и пришёл прямо к палатке, уже по темноте.

Немного отдохнув и перекурив, я развёл костер и начал готовить ужин. Собаки, недовольно ворча, улеглись у костра. За весь день они не нашли ни одной белки, тайга как будто вымерла, даже птицы попрятались. А с того места, куда упал котёл исходило голубое свечение похожее на Северное сияние, только с преобладанием голубого цвета. Я долго не мог уснуть, ворочаясь в спальнике думая о котле, а ещё и потому что эту ночь почему-то сильно чесались руки.

Васька замолчал. При этом он сильно зевнул, потряс пустую бутылку, зачем-то заглянул в нее и поставил её под лавку.

– Однако будем спать мужики, – сказал он, поглядев при этом на свои часы.

Я забеспокоился, в мои планы это не входило, я вдруг подумал, что если завтра погода наладится, то мы разлетимся в разные стороны, а его байка с котлами и чёрной поляной меня сильно заинтересовала, да мне и не хотелось спать на жёсткой деревянной лавке, и я подсел к якутам. Я любил мистику, и мне любой ценой захотелось дослушать эту байку до конца. Якуты уставились осоловевшими глазами на меня.

Я сказал, что слышал их байку и мне интересно узнать, что же было дальше. Якуты долго соображали, не ожидая такой наглости.

– Ну, что ж раз тебе так интересно дослушать до конца, – наконец, сказал Васька и при этом постучал по горлышку бутылки пальцем, – надо бы взять ещё одну, а то без нее спать охота.

– А где взять? – спросил я, покрутив головой в разные стороны.

Васька показал на буфет.

– А вот, у неё и возьмёшь, – показал он на буфетчицу. Я подошел к буфету, буфетчица подозрительно на меня посмотрела, но сообразив, что я подсел к якутам, которые перед этим брали у неё точно такую же бутылку водки, и видимо поняв, что это якуты отправили меня к ней за водкой, она не спеша достала из-под прилавка бутылку, заткнутую бумажной затычкой. Я сразу понял, катанка. Я поморщился. Буфетчица заметила это.

– А ты что хотел, – сказала она, – Горбачёвские времена настали! Скажи спасибо, что хоть такая есть.

Видимо её не раз об этом спрашивали, и я был не первым её покупателем. И как я потом понял, она продавала транзитным пассажирам, типа якутов и геологов на три раза разбавленный авиационный спирт или как его в народе тогда ещё называли «технарь». Мне было жаль травить Ваську, еще грешным делом подумал, что может, и байку не дослушаю, поэтому не стоит брать грех на душу. Я уже хотел вернуть бутылку назад буфетчице, но увидев, что якуты пристально за мной наблюдают, я решил отдать её якутам от греха подальше, а иначе как я понял, без водки я эту байку не дослушаю.

Выпив грамм по пятьдесят и занюхав коркой хлеба, якуты вдруг повеселели. Васька помногу не наливал, видимо решил растянуть водку на всю байку.

– Ну, так на чём я остановился? – спросил он. Мы напомнили и приготовились слушать дальше.

– Утром я наскоро позавтракал, накормил собак, все равно на охоту не идти, собрал рюкзак. Из оружия у меня была тозовка и карабин СКС. Тозовка, – это мелкокалиберная винтовка ТОЗ-16, – это для тех, кто не знает, – сказал Васька и посмотрел при этом в мою сторону, – а ещё я прихватил с собой карабин СКС.

Я знал, что такое тозовка, потому что я сам частенько охотился с ней в тайге, но промолчал.

– Я взял на всякий случай оба ружья, – продолжил Васька.

– Как будто я предчувствовал, что в этот день со мной что-то случится. Подумав, я положил в рюкзак ещё три пачки тозовских патронов, тоже на всякий случай, а вдруг тех патронов не хватит и отправился к котлу. Я всегда так делал, когда уходил далеко в тайгу один, хоть и тяжело было их таскать, но зато надёжно. Потому что из карабина в соболя стрелять не будешь, но и не дай Бог попадётся медведь, особенно если шатун. А стрелять в него из тозовки, – это всё равно, что стрелять из рогатки в слона, поэтому приходилось носить с собой сразу два ружья. К котлу я отправился тем же маршрутом, каким шел вчера вечером в палатку, т. е. так же через поляну. Собаки, не добегая до поляны метров сто, свернули в разные стороны, оббегая поляну по окружности, а я пошёл прямо через поляну. Поляна черным пятном выделялась на фоне выпавшего ночью снега. Но сегодня она ещё и светилась голубым цветом, как будто над поляной на высоте десяти сантиметров от земли плавал голубой туман, который просочился прямо через землю на поверхность поляны. Я ещё удивился тогда, мне раньше никогда не приходилось видеть такой необычный голубой туман. И я, не подумав о последствиях, шагнул на поляну. Я уже дошёл до середины поляны, как вдруг из земли, прямо из-под меня вырвался столб голубого света. В глазах вспыхнул невыносимо яркий свет. Сначала мне показалось, что кто-то ударил меня сзади по голове, и я ослеп. Но через несколько секунд, я стал видеть не бинокулярным, а каким-то незнакомым мне прежде объёмным зрением. Я видел всё вокруг себя на 360 градусов, – это было так неожиданно и непривычно, что на меня напал холодный жуткий страх. Описать это состояние невозможно, я такого страха ни когда до этого не испытывал. И вдруг я увидел себя как бы со стороны. Я увидел, как мое тело стало распадаться, как бы таять как туман под солнцем, сначала исчезли ноги, а затем исчезло и туловище вместе с головой.

«Странно», – подумал я. Моего тела нет, а я-то есть, и я даже думаю. Это очень странное ощущение когда ты не чувствуешь веса своего тела, потому что у тебя его уже нет, но ты то есть. Ты понимаешь, что ты есть, вот только ты не понимаешь, где ты есть, потому что тебя-то не видно.

– Да быть такого не может, – со страхом подумал я.

Кто такого не испытывал на себе тот не поймёт, – сказал Васька, посмотрев при этом на нас. А мы с Колькой переглянулись между собой и пожали при этом плечами.

－ Ружья, что висели на моих плечах, тоже исчезли, осталась пустота и я – часть этой пустоты, – продолжил Васька. Но внутри луча, как в трубе я находился не один.

– Как это не один, – Колька уставился осоловевшими глазами на Ваську.

– Внутри луча находились такие же люди, как я, и они по очереди наблюдали за мной.

– Что значит по очереди? – спросил я. Ну не все сразу, а появлялись они передо мной по одному, потому что места в луче было мало. И вдруг чувство жуткого страха сменилось любопытством.

– И что они из себя, представляли? – спросил я

– Сначала они имели форму светящегося облака с ярким плотным шариком в центре этого облака.

– А с чего это ты решил, что ты был похож на них? – спросил Колька.

– А с того, что я сам был таким. Облако вытягивалось и принимало форму тела человека, а выглядел он так естественно, что его нельзя было отличить от настоящего человека, но при этом яркий плотный шарик уменьшался в объеме. Он как бы таял, выделяя при этом газообразное облако белого цвета, из которого формировался силуэт человека. Но затем происходило и обратное – яркий шарик, который находился в районе головы силуэта, втягивал в себя это облако. Они как бы демонстрировали мне, дав мне понять, что я такой же, как они и что они тоже люди.

– А ты что видел свои руки и ноги? – спросил Колька.

– Нет, но я их чувствовал и они были такими же, как и раньше, на том же месте что и раньше, но только их почему-то было плохо видно, потому что они были полупрозрачными, во всяком случае, мне так казалось, что они у меня есть, и я их даже вижу. И возможно, что своё тело плохо видел только я один, а они моё тело видели, так же как я видел их тела. Эти призраки пытались мне что-то сказать, но я не мог понять их. Я видел, что между нами находится прозрачная стена, которая вибрировала и искажалась.

– А они что были голыми? – спросил Колька.

– Да нет, самое странное было в том, что они все были в одежде, но почему-то в одежде разных времён и народов. Я не знаю, сколько времени я находился внутри луча, потому что ощущения времени для меня тоже не существовало. Это очень странное ощущение, мне никогда раньше не приходилось такого испытывать, как будто моё Я находится в пустоте, в районе моей бывшей головы, и в этой пустоте всё замерло и понятия времени для меня тоже не существовало. Потому что я привык всегда видеть свою голову и думал, что думает моя голова, а вот когда её не стало, то я не мог понять, а чем же сейчас-то я думаю, раз её не стало.

– Нет, вам этого не понять, пока сами не окажитесь в подобной ситуации, – сказал Васька.

– Ну, где уж нам, да и не дай Бог, – сказал Колька и перекрестился.

– И вдруг луч света исчез, – продолжил рассказ Васька, он как бы ушел дальше в землю, а меня оставил сидеть на земле, на большой цветущей поляне. Это ощущение было очень странное, моего тела нет, но я-то чувствую, что я сижу на земле. Я уже подумал, что я навсегда останусь таким невидимым, как вдруг, мое тело начало медленно проявляться. Затем проявились ружья и рюкзак, которые почему-то лежали рядом со мной.

– Я сидел на поляне и долго не мог прийти в себя. Было такое ощущение, что моё тело стало чужим, и оно почему-то перестало меня слушаться. Затем я огляделся по сторонам. Вокруг поляны рос густой лес, кедр, сосна, но дальше за полем вперемешку с кедром и сосной рос уже другой, тропический лес. Я ещё тогда сильно удивился тому, что в нашей-то тайге нет тропических деревьев, но почему они здесь то растут. Но больше всего меня удивило то, что и на поляне и вокруг неё было тепло как летом. Когда в Долине смерти в это время, в начале октября, лежал небольшой снег, и по ночам была минусовая температура. А на этой поляне цвели необыкновенной красоты цветы, каких я раньше нигде не встречал. А вдали, за лесом виднелись высокие горы, на вершинах которых находились шапками снега.

«Странно», – подумал я, – «но почему я вижу всё это в каком-то розовом свете».

– Я посмотрел на солнце, Бог ты мой, да это же не наше солнце! Оно было другое, огромное, раз в пять больше нашего солнца и почему-то не жёлтого как у нас, а кроваво-красного цвета, и грело оно не сильно жарко, не так как греет наше жёлтое солнце. А самое главное оно не припекало, так как припекает наше жёлтое солнце, и у него не было короны. А ещё чему я больше всего удивился, так это тому, что оно не слепило глаза, как слепит глаза наше жёлтое солнце, когда посмотришь на него. А на это солнце можно было смотреть долго, не моргая глазами. Я удивился тому, что мои ноги были как ватные и пальцы ног плохо слушались меня, когда я пытался ими пошевелить. Через несколько минут я попытался встать на ноги, но тоже не смог и снова сел на землю. Но постепенно ноги начали отходить, и я почувствовал, как по ногам забегали мурашки. И когда ноги немного отошли, я медленно, но ещё не уверенно встал на них, немного постояв, я попрыгал на них, ноги держали уже хорошо, но только в них чувствовалась какая-то незнакомая мне прежде слабость. Рюкзак и ружья почему-то лежали рядом, хотя до этого они были на мне. Но самое главное, что меня так сильно расстроило так это то, что со мной не было моих собак. Я покрутил головой в разные стороны и даже позвал их, но собак не было.

– Ладно, прибегут, – подумал я, ещё не осознав, куда же это я попал.

«Странно», – подумал я, – «что со мной произошло, и куда это я попал. С правой стороны поляны виднелось большое озеро, и я решил направиться к нему, что бы узнать, куда же это я попал, так как местность была мне незнакома. Пройдя метров сто по траве, я вышел на тропу, которая шла под гору и была хорошо набита. Идти по такой тропе было легко, ощущение было необычное, мне казалось, что ноги сами отрываются от земли и я не чувствовал их тяжести, так как я чувствовал эту тяжесть раньше в Долине смерти». «Странно», – подумал я, – «кто же ходит по этой тропе, если следов лося на ней не видно». Тропа спускалась под гору, и я прошел по ней часа два. Вокруг меня летали странные птицы и разноцветные бабочки, величиной с голубя. Я таких бабочек, ни когда раньше не видел, тем более у нас в Якутии. И вдруг, я увидел, что с правой стороны от тропы, впереди меня на берегу озера показались яранги, я посчитал, их было пять штук. Я остолбенел. Откуда в Долине смерти взялись яранги, отец о них ничего не говорил, да и большого озера я там не видел.

«Но если это не Долина смерти, тогда где я нахожусь», – растерянно, подумал я.

Вдруг из-за яранги навстречу мне с лаем выскочили две собаки, по экстерьеру они были похожи на якутских лаек, такие же, как у меня собаки, но только другой масти. Из яранги вышел мужик, похожий на якута, следом за ним выбежало двое детей, лет по пяти. Я подошел к ним для того чтобы спросить куда это я попал. Якут с удивлением рассматривал меня и мои ружья. Одет он был в штаны и безрукавку из самотканого материала. А на ногах были обуты самодельные ичиги, дети были одеты так же как он в штаны и безрукавку, два мальчика. Я поздоровался с ним по-русски, он тоже ответил мне на русском языке, но только с каким-то акцентом с примесью старославянского языка. Он протянул руку к карабину. Я подал ему. Якут повертел его в руках, не зная как с ним обращаться. Я показал и, даже передёрнул затвор. Якут восхищенно цокнул языком.

– Однако неплохо научились делать ружья, – сказал он.

– А ты откуда прилетел сюда? – спросил меня якут.

Я остолбенел.

– Как, – это, откуда!? И что значит прилетел.

– Ну, с какой планеты ты попал к нам?

Я потерял дар речи.

– С Земли, откуда же еще, наконец, – сказал я

– А, – протянул он. – И какой там сейчас год?

– 1969, какой же еще?!

– Значит там прошло уже триста лет, – как там быстро бежит время, – сказал якут.

– Как триста? Почему это триста, когда там 1969 год, – сказал я.

Я ничего не понимал, я был просто в шоке от всего увиденного и услышанного от якута.

– Идем в ярангу, – сказал якут.

Я зашел следом за хозяином в ярангу. В яранге за столом сидела женщина лет сорока и девушка лет восемнадцати. Они обе кивком головы поздоровались со мной, не сказав при этом ни одного слова. На полу, выстланном оленьими шкурами, вдоль стен лежали аккуратно уложенные одеяла и подушки.

Васька от волнения начал искать бутылку с водкой шаря руками по лавке. Колька помог ему, разлив водку по стаканам. Выпив, Васька долго сидел молча. Мы терпеливо ждали.

– В углу яранги я увидел винтовку времен Петра I со штыком, – продолжил Васька дальше.

– Я видел такие винтовки только в кино «Пётр I», они были сильно похожи на эту винтовку. Я ничего не мог понять, куда это я попал.

– Да, у нас такие винтовки только в историческом музее можно увидеть, － сказал я. Якут пожал плечами, видимо не поняв, что такое музей.

– Я не мог понять, где он мог взять такую древнюю винтовку, и зачем она ему нужна такая в тайге, да ещё со штыком. В моей голове всё так перепуталось, что я вдруг подумал, что я попал на съёмочную площадку, где снимался художественный фильм про события, происходившие во времена Петра I. Хозяин проследил за моим взглядом.

– Порох давно кончился, вот и стоит без дела, – сказал якут.

– А ты что стрелял из неё, – удивился я.

– Да, стрелял и много раз пока порох не кончился, а взять его здесь негде, – сказал якут.

– Ты кто такой? Как тебя звать, и как ты оказался в Долине смерти? – спросил я.

– А это не Долина смерти, – сказал якут. Я даже присел, услышав это.

– Но если это не Долина смерти, то где тогда нахожусь я? – спросил в ужасе я.

– Я уже начал понимать, что я нахожусь не в болотах Долины смерти в Якутии, а где-то в тропическом лесу на Юге, но где именно я ещё не мог понять, но самое главное я не мог понять, как я попал сюда.

– Мы с женой, – якут показал на женщину, сидящую за столом, – в 1669 году наступили в голубой туман, плавающий по черной поляне, когда переезжали через нее на оленях, который, вспыхнув ярко голубым светом, перенёс нас сюда, – на эту планету. И вот с тех пор мы здесь живем, а звать меня Петр, а их обеих Катеринами, и он показал рукой на жену с дочкой.

– Странно, выходит, что с тех пор прошло уже триста лет, а вы все ещё живёте?!

– Да быть такого не может! – удивлённо сказал я.

– Это там прошло триста лет, а здесь, – он показал рукой на дочку, – она родилась уже здесь, а я даже не знаю, сколько ей сейчас лет. Это чужая планета, время здесь идет очень медленно.

Я никак не мог понять, почему время на этой планете идет так медленно, но почему на нашей-то планете оно идёт не так как здесь.

– А мне-то что делать? – спросил я, – как мне-то вернуться назад на Землю.

– Не знаю, – сказал якут, тебе, «однако» тоже придётся жить здесь с нами, ты ведь тоже попал сюда с той чёрной поляны, – сказал Пётр.

– Да, я тоже попал сюда с той чёрной поляны, с той же с какой попали сюда и вы, и я, также как и вы наступил в голубой туман, когда переходил через поляну, который и перенёс меня сюда на эту планету, но только я не хочу жить здесь с вами. А хочу вернуться назад на Землю, у меня там, в Долине смерти, собаки остались, － сказал я.

– А её что до сих пор так и называют «Долиной смерти»? – спросил удивлённо якут.

– Да, так и называют, – сказал я.

– А что её раньше тоже так называли Долиной смерти? – спросил удивлённо я.

– Да её всегда так называли, – сказал якут, пожав при этом плечами.

– А почему? – спросил я.