Антициклон с Азорских островов. Кондиционеры распределяются избирательно, я в число избранных не попал.
При увеличении научного вклада мы твой кабинет, господин Воробьев, оборудуем!
Я терплю, ветхими летописями не обмахиваюсь… из-за чинимой несправедливости науке разрушительными действиями мне не навредить, рука у меня не поднимется.
Окно я прикрою. Жар из него лезет, не свежесть!
Ночью будет около тридцати.
Тут на руководство не свалишь, кондиционер в моей квартире – моя забота… а мизерный оклад, безусловно влияющий? Не ваша, вы мне скажите, вина?
Мне скажут, ступай, подавай заявление в члены правительства… насильно меня не держат. Ох, сварюсь я, последний разум утрачу… выход из ситуации я бы придумал. Но варюсь. Извилин не чувствую.
ВЫЗРЕВАЕТ прибавлять.
Слуг христовых догонять.
Состояние души у Леонтия покаянное.
Проходившему священнику
он не поклонился,
за поблескивающий золотой крест
внутренне осудил,
несправедливо плохо
я о нем, Господи, подумал.
Он ведь не грабит,
зарабатывает тем же, что и я,
мне он пример.
На столь дорогое украшение,
умница, заработал!
Пухленькая, игнорировавшая уход за внешность зам. сектора пришла в институт с опозданием и на каблуках.
Петровна на каблуках, вы прикиньте, вы проанализируйте… неослабевающее перешептывание дошло до меня.
Ходила вчера на свидание, заночевала у мужика. Общая версия?
Ты, Воробьев, нет, не отличился. Оригинальность не внес.
ЛЮБЯТ кости там ломать.
С хрустом, треском выяснять.
Княжеский плащ!
Идти ли ему за свернувшим к реке
князем,
Леонтий особо не думал.
Не идти.
Меня заметят и понесется —
колдун следует за князем,
хочет его извести,
себя от беды я избавлю.
Князь туда, я сюда,
он на коне,
я ногами – и какими ногами,
в пыточных застенках,
о счастье, не переломанными.
На ужин купил фаст-фуд. Шаурму у метро прихватил, плотно мне ее завернули.
Настоящее и прошлое, депутаты… игумены монастырские, не только медом обмазывавшиеся…
Аппетита не имеется, и вместо подогрева в холодильник шаурму я засунул.
Перед сном, спустившись на лифте, мне не прогуляться?
Лифты у нас починили, то ни одного, и вдруг сразу два… погулять и нагулять аппетит. Вернуться, съесть шаурму, дочитать осточертевший том об осаде Казани.
Наилучший вариант. До чего же тоскливый…
ОТ НАПАДОК духом взвился.
И с обидчиком сцепился!
Следующей зимой
комьями снега я, Леонтий, тебе заплачу!
Человек злобствует,
оценку моим способностям весьма низкую
ставит,
удовлетворять у меня,
естественно, не всегда получается.
Но колдуна бы не задевать.
Обыкновенным мужиком с кулаками
в конце концов
он окажется!
В авторский тур по Камчатке меня зазывают. Бывший сослуживец оттуда мою электронную почту бомбит, про великолепного менеджера по эксклюзивному туристу неустанно мне пишет.
Запросы у тебя невысокие, и в двести тысяч уложишься, цены я знаю!
На сопку за двести тысяч мне посмотреть? Болеющего СПИДом гида послушать?
От него же, от Гурьева, у меня информация – СПИД на Камчатке крепчает, власти утаивают, но факт есть факт.
Помню, как на Камчатку мы Гурьева провожали.
Уезжал с повышением, наливал и выпивал за успех… подрабатывает в туризме. При контакте с критикуемой им любовницей меньше трех презервативов не надевает.
РАЗГОВОРЫ пусть идут.
Привлекают падкий люд.
Михаил Сверчок,
продавший Леонтию массивное кресло
с набалдашниками в виде
волчьих голов,
сказал, что к продаже
его вынудила нужда.
И ты, Леонтий, обязательно с ней столкнешься!
Обеднею —
к константинопольскому императору
жить укачу.
Мы с ним приятели.
Не разлей вода!
Ты, Михаил, кому хочешь рассказывай.
Яркое и параллельно туманное
впечатление обо мне создавай.
Тетрадь пополняется новыми записями. Суммы, выплачиваемые мною за ЖКХ, я выписываю, фиксацию современной истории, я бы сказал, веду.
Суммы не повторяются, неуклонный стабильный рост.
Подати, налагавшиеся на крепостных, вверх настолько не перли.
Свободная страна, свободно устанавливаемые расценки… надеюсь ли до сметающего бунта я дотянуть? Возможно, надеюсь.
ОН мне часто помогал.
Гадом быть не перестал.
Пересуды о его колдовском
мастерстве Леонтия
не беспокоили.
Люди ходить перестанут —
что-то еще тесть мне
подкинет. Военачальником сделает!
Выделенный мне отряд я поведу на Рязань,
грозным окриком на штурм брошу,
при полной неудаче
нас с тестем на плаху.
Прощай, я тестю скажу.
Тебя, уходящего в вечность,
радостно, не скрою,
мне видеть!
Есть было нечего, рязанцы грызли кости… к неурожайному году несправедливое распределение, вкалывающему народу единым, одобренным церковью, жестом кукиш и кулак.
Новгород с его вольницей выпадал. Беспросветную нужду горожане не мыкали.
Продолжительное время он продержался. Оказав достойное сопротивление, обычным русским городом стал.
МОИ женщины во мне.
Тянут жилы в тишине.
Глина
и Евлалия.
Обе занимались вязанием,
впечатывали ладонями мух,
с Глиной я еще свижусь,
а Евлалия меня покинула,
никаких знаков с того света не подает,
упавшая за печкой сковородка?
Не Евлалия.
Служанка, кривые руки!
Системная работа по перелопачиванию исписанных кем-то страниц, необходимых родине памятников… настольная лампа у меня яркая, но я бы в темном углу полежал.
Измаил Георгиевич Шлявский. Зачитался я им, незаметно часы пролетели. Каждая минута, как связанный и бежавший от татар Деторяб ползла у меня сегодня?
Деторяб ползет, ползком побег совершает… он спасется. Доложит своим, что Астраханская Орда показалась ему настроенной дань московскому царю не платить.
Отношения Москвы и Астрахани после его заявления не улучшились.
Грянул гром, история Астраханской Орды завершилась… естественно, столько ошибок. Деторяба схватили – ошиблись, упустили – ошиблись, он, потерявший оба яйца на реке Бузан, ни с чьей дочерью не прелюбодействовал, а его повалили, веревками обвязали… интересно? Мне интересно. Однако наваливается на меня, недовольный гул внутри раздается… вынужден отреагировать. Фотографии обнаженных девушек посмотреть.
НЕ УМЕЮ – и плевать.
Есть охота колдовать.
День без посетителей для Леонтия
тянется и тянется,
со скоростью черепахи
к закату ползет.
Нынче большой церковный
праздник,
у колдуна поэтому голяк,
все бока он себе отлежал,
аж заскучал.
По Глине?
Ну нет, по работе.
Оповещение о грядущей замене стоящей у нас в кабинетах мебели я выслушал с большим скептицизмом. Жди, прибегут ко мне облупленный стол менять. Договор с производителями козлоногих столов и стульев мы заключили? Распорядиться выделяемыми нам средствами руководство института может по-умному. Научным сотрудникам до лампы, на каких стульях сидеть.
Мы погружены, нам параллельно… тогда вам стулья дрянные. По цене, при которой бы и шейхи нерешительность проявили: дорого, ах, дорого… штука стандартная – задрать, списать, полностью не уплатить, разницу поделить. Умно? Сдерживая раздражение я бы сказал: ага, дураков на вашем уровне нет… доверие вы внушаете абсолютное. Ваши шаги широки и легки. Я не ерничаю, вами по-своему восхищаюсь. Птенцами гнезда не Петра Великого, а сами знаете, кого.
Я ОБМАНЫВАЮ, я.
Но проводят и меня.
Изучение
составленной египетскими знаками
рукописи
принесло Леонтию мало пользы.
В ней говорится о магии.
Меня уговаривали, уговорили,
уважающему себя колдуну
полагается такую рукопись заиметь.
Она из Египта.
А мои валенки из Вавилона,
вавилонские жрецы управляли в них
ходом планет!
Рукопись, похоже, подделка.
Едва чего-то добьешься, уже жулье
вокруг тебя крутится!
Андрей Палыч, отличный игрок в преферанс, просчитался и за ставку на проигравшего фаворита рухнул примерно ко мне. К препаратору Руси, к двужильной ездовой собаке скромного научного прогресса. К ученому, сидящему внизу и в значительные фигуры не метящему.
Сочувствие вам, Андрей Палыч, в аппаратных схватках не всем дано преуспеть…
Презрения он не заслуживает. Тема половецких набегов с высочайшим профессионализмом им разрабатывалась, оторваться от его трудов я не мог.
В политике он пролетел.
Ничего, вернется к половцам, они же никому не нужны – бери да и дальше копай, особенности личности хана Искала выкапывай.
ГРЕЙСЯ взмахом топора.
Завтра сами мы дрова.
Покачиваемая ветром занавеска
действовала на Леонтия успокаивающе.
Клочок улицы появился,
пропал,
мужик в бабском платочке шагал
и не видно,
зубы, наверно, у него разболелись.
А меня миновало.
Просвет, затемнение, жизнь, кончина,
мы не вечны. Невзгоды не навсегда.
Это вселяет покой.
Тени ходят по кронам деревьев. Какая мистика – рабочие по крыше перемещаются, снова долбить начнут.
Ба-ба-бам!
Ремонт.
Доброе утро, суббота, без питающей стойкость натуги не выдержу я тебя.
УЯСНЯЯ, я расту.
Кучу денег загребу.
«Мы зависим от небес.
Сгинь, пришедший сверху бес!».
«Небеса полны угрозы.
Град, не тронь мои обозы!».
Незатейливые заклинания,
Леонтий уже убедился,
народу нравятся.
Заумь ни к чему,
непониманием и сомнениями
задачу колдуну осложняет.
Подпирая ладонью щеку, я думал о судьбе Аскольда и Дира. О многом думал, о зарплате в том числе.
С вычетами крохи… под предводительством Аскольда и Дира мы пошли на Царьград.
Русь идет походом!
Профессор Чолышев восхищался, от бронхиальной астмы дух позавчера испустил…
Стадо жирафов меня умиляет. Гуляют, никого не убивают, краем глаза на телефон я кошусь.
Отличные жирафы… а они незадачливые деятели. Аскольд и Дир. Волны разметали их флот, новгородский князь Олег их зарезал… сегодня у нас четверг. Потерянным четвергом не назову, день довольно насыщенный.
МЫ толкались, добивались.
С носом оба мы остались.
Ухаживающего за Евлалией
зубоскала Анисима
Леонтию она, разумеется, не предпочитала.
У него шутки,
а у меня чувства! – Леонтий ей говорил.
И она прислушивалась,
Анисима от себя отдаляла,
с Леонтием, между тем,
на полное сближение не шла.
Анисим прознал,
хохотал,
повезло человеку с характером!
Практикант Аналичев говорит, что с представителями различных профессий в муниципальном чате по благоустройству территорий он пообщался.
Парень – не раздолбай, к газонам неравнодушный… я бы газоны косил. Бензин бы не сливал, не продавал, товарищи бы технику у меня отобрали.
Коси косой. Под святого работаешь – подобно Феодору Санаксарскому надрывайся!
Феодор, дядя Федора…
Адмирала Ушакова он дядя.
Ну а кто он еще, чем же он славен… иеромонах, полвека в монашеском отречении, тихо жил, грандиозных чудес не творил. Из-за знаменитого, любимого патриотами племянника, к святым Феодора причислили? Да наверняка.
КАК пройдоха, он алмаз.
Поработает на нас.
Пронырливый Фисипатр,
всяческими уловками
пробившийся в княжеское окружение,
оттуда вылетел,
и теперь умоляет Леонтия побыстрее его туда
возвратить.
«Повернись лицом, удача!
Фисипатру улыбнись!».
Читая бесполезное заклинание,
поговорить с тестем насчет Фисипатра
О проекте
О подписке