Неистовая власть силы искусства наполняет смыслом дыхание искусно порабощённых последователей великого воплощения красоты. Стремление к совершенному в своей потрясающей цельности отражения прекрасного в осязаемом пространстве побуждает к поиску исключительных форм и средств достижения абсолюта. Иногда, цена слишком высока… Но кто ставит ярлыки на том, что затмевает сияние самого солнца?
Знакомьтесь: Марсиаль Гор. О, не удивляйтесь его безучастному выражению – он ироничный скептик, презирающий мирскую кутерьму бессмысленного хаоса. И пусть вас не смущает его странная походка – он безнадежно потерял ногу на горящей почве Алжирской войны во время феерического разгара карьеры фоторепортера. Тогда сложный путь его 55-летней жизни стал беспощадно разорван на две части, несоразмерные наполнением. После яркого творческого восхода, окутанного романтическим флёром подлинной опасности на мятежных полигонах вездесущей войны, Марсиаль, лишившись конечности, предался болезненному унынию, заполнившему каждую клеточку, связанному с жалким созерцанием собственного профессионального заката. Оказавшись в положении ограниченной мобильности, он становится комнатным фотографом молодых актрис. Цветочные рты, каштановые волны волос и матовый блеск лазури их глаз не прельщают мсье Гора. Провести остаток жизни, так неумолимо истончающейся в песочных часах мироздания, за постыдным станком отражения томных тел привлекательных женщин, казалось немыслимым… На небосклоне неожиданно появляется Ольга – странный паззл замысловатой картины его реальности. Странная девушка. Слишком умна, чтобы любить... Слишком благосклонна, чтобы лгать… Кто она? Возможно, сквозь её ладони, сама судьба дала художнику шанс возмещения своих потерь? Но речь, конечно, не о чувствах. Смысл в совсем иных возможностях, развернувших соблазнительное полотно на алчных парижских улицах 60-х годов. К тому же, и лучший друг ненавязчиво вводит адреналиновую дозу в подсознание Марсиаля… Желание, острое, как лезвие тонкого стилета, заманчиво вскрывает перед мысленным взором фотографа лабиринт сладкой мечты. Пульсация мысли возводит в мозгу чарующий замысел… А скучное опостылевшее однообразие творческих решений, пустота исполнения оригинальных замыслов, скупой спектр широко доступной красоты так мерзко олицетворяют непреодолимую деградацию мастера, которой сам Гор предпочёл бы смерть. Вопрос только один – чью?..
Подводя итог, я долго не могла определиться, понравилась мне книга или нет. Но это произведение меня, однозначно, зацепило. Определённо, Марисаль Гор – образ отталкивающий. Моральный облик фотографа откровенно уродлив. Он удивляет талантом виртуозного режиссёра человеческой трагедии. Кажется, его душа наполнена изысканной великолепной грязью. Фотограф отрицает всё, лежащее за рамками необходимой жертвы искусству. Конечно, весомую роль сыграл сияющий ореол славы, призывно маячащий на горизонте сознательных картин недалекого будущего. Хотя, разве так странно то, что талант безумно ищет признание могущества своей подлинной красоты?.. Но, что, действительно поражает, так это невольное ощущение понимания и даже своеобразной солидарности с Гором, так одержимым одержимостью искусством.
Вопрос профессиональной нравственности, поставленный автором на острие смыслового лезвия, умело разрезает читательское восприятие. Если беспристрастность, самоотверженность и объективность составляют исключительно успешный комплект результативности творческой деятельности, то как не поддаться искушению пренебречь морально-этической стороной предприятия? Как легко условно вывернуть наполнение изречения
Фотограф должен быть беспристрастным свидетелем
наизнанку, дабы оно удобно сиделось только на определённом теле. И не важно, какой вид искусства здесь центральный. Суть в ином: цена творчества бывает слишком высокой, если ярлыки на нём ставят те, кому сила искусства затмевает рассудок.